— Ну, я ему глаз выбила, возможно поэтому.
— Возможно, но всё равно странно.
— Ничего… странного… дитя… Перед лицом богов… и людей… А боги Велта не на… твоей стороне… и могут играть… нечестно…
Я промолчала. Винсент между тем погладил бороду и сказал:
— Есть один способ сделать тебя готовой к дуэли, но не знаю, понравится ли тебе.
— А у меня есть выбор?
— Выбор всегда… есть… дитя… и сейчас ты можешь… согласиться… на большее… чем готова… будешь принять…
— Хороший вопрос, — улыбнулся сенешаль, естественно не услышавший голосов Хора, — как и любой сложный выбор, он что-то даст, а что-то отнимет. Готова ли ты к этому?
Я промолчала, но через десяток секунд кивнула.
— Оставьте нас, — сказал Винсент и его глаза странно блеснули.
Иоланта тут же встала, даже не озаботившись доставанием из моего плеча иглы и хирургических инструментов и вышла из комнаты. Тиниэль нахмурилась и вонзила взгляд в мужчину.
— Я не наврежу ей, — ответил тот.
— По крайней мере ты так считаешь, — заметила она, — но этого недостаточно.
— Пожалуйста, Тина, у меня правда нету выбора, — я сжала её ладонь, — если у Винсента есть решение и он готов его сказать, я готова остаться с ним наедине на некоторое время.
Тиниэль вздохнула, наклонилась ко мне и поцеловала в губы, потом встала и сказала:
— Я буду неподалёку, зови если что, — и после этого покинула комнату.
Когда за ней закрылась дверь, я вздохнула и произнесла:
— Ладно, Винсент, не очень понимаю ваши странные наклонности, но давайте обойдёмся только моим ртом, а то всё остальное слишком болит, — я начала расстегивать пуговицы на рубашке, в которую меня облачили.
Сенешаль меня остановил:
— Забавно. Ты подумала, что я попросил их выйти для того, чтобы воспользоваться тобой? Нет, дитя, всё несколько сложнее.
— О чём вы? — спросила я, только сейчас замечая какие у него красивые глаза: оранжевые искры в них переливались с лиловыми как язычки колдовского пламени.
— Ты скоро поймёшь, — голос Винсента раздался словно с другого конца большой зала, — иди ко мне…
Я встала, закрыла глаза и сделала шаг.
***
Почувствовав, что брусчатку сменил песок, я остановилась и подняла глаза. Край неба стал розовым, предвещая скорый рассвет, и я даже прищурилась от необычайно ярких лучей, а потом перевела взгляд на импровизированную арену, по сути, просто песчаную площадку у набережной за зданием театра. Там уже стоял мой визави, переодевшийся в свободную светлую рубаху и тёмно-серые штаны, заправленные в высокие сапоги из мягкой кожи. На широком поясе висели ножны, из которых он при моём приближении извлёк длинный меч и фыркнул:
— Шлюха и есть шлюха. Ты бы хоть оделась.
Я взглянула вниз и выяснила, что кроме украшений на мне ничего нет, даже пояса с мечом. Обратившись к кольцу я извлекла из скрытого пространства гномий клинок, вытащила из ножен и взмахнула для проверки. Вроде легче стал, чем был раньше, нет?
— Подними руку, — мой голос показался мне странным, точно также, как и рука, которую я подняла первой, обратив тыльной стороной к противнику.
Тот хмыкнул и повторил мой жест. Из наших меток вылетели чёрные точки, полетели друг к другу, на глазах увеличиваясь в размерах, и, встретившись, мигнули и раздались в стороны, обволакивая нас и заключая внутрь иссиня-чёрной арены, освещённой только мёртвым светом колдовского огонька над нами. Как ни странно, видно теперь было куда лучше, чем до этого, а в теле появилась необычайная лёгкость. Я, примеряясь махнула мечом – и правда он стал легче. Мой противник с другой стороны арены бросил:
— Начнём, пожалуй, — он провёл затянутой в перчатку с широким раструбом рукой по длинному клинку и фыркнул, — хорошо, что ты выбрала длинные мечи, тварь, будет гораздо легче отрезать от тебя ненужное, прежде чем перейти к главному.
Он вдруг рванулся вперёд, но как-то на удивление медленно. Я успела уйти от его атаки, не блокируя, а просто сместившись в сторону каким-то странным движением, вроде даже не особо используя ноги. Гервазий не растерялся и нанёс серию из трёх ударов, целясь мне в ногу, бок и шею. Я ушла от них с такой же лёгкостью, просто отходя в сторону под его напором.
Странно. Он двигался как очень умелый фехтовальщик, но почему-то уходить от его атак не составляло труда, поскольку его движения были странно скованны? Нет, не так – медлительны? Замедлены? Да, пожалуй, замедлены, будто само время растянулось. Это эффект Чёрной Сферы? А почему на меня не действует?
Отстранённо думая об этом, я сделала быстрый выпад сторону его плеча, и моргнула, когда удар почти достиг цели – насильник смог отвести клинок в последний момент, но острие моего меча всё равно распороло рубашку и черкануло по плечу, из-за чего светлая ткань тут же пропиталась кровью. Хм. Забавно. А что если так…
Я закружилась вокруг противника, делая быстрые выпады из разных позиций, и на рубашке Гервазия расцвело ещё несколько кровавых цветов, а он сам тяжело задышал.
— А как же «отрезать всё ненужное» господин рыцарь? — услышала я свой, но как будто бы чужой голос. — Уже не хотите «перейти к главному»?
— Заткнись и дерись, шлюха, — хрипло прорычал он и бросился вперёд.
Я, уже немного освоившись в странных условиях, запросто уходила от атак или отбивала их в стороны лёгкими движениями ставшего почти невесомым клинка и продолжала улыбаться. Что-то в этой ситуации меня забавляло, но я никак не могла понять что. Ах да…
— Охотник и жертва, — промурлыкала я, — как странно, когда они меняются местами, да?
— Не знаю, что у тебя за способности проснулись, ведьма, но они тебе не помогут, — фыркнул он, — Потому что на моей стороне боги.
Он сунул левую руку за ворот рубахи, вытащил висящий на цепочке медальон и вытянул его перед собой. При одном взгляде на странный символ меня передёрнуло. Что-то, нехорошее было в нём, он словно жёг глаза, и я прикрыла их ладонью с зажатым мечом
— Магические побрякушки тебе не помогут.
— Никакой магии, шлюха, — сказал Гервазий, срывая амулет с цепочкой и поднимая его над головой, — только вера и благословление Триединой Матери Хау!
От этих слов у меня зазвенело в ушах и на глазах выступили слёзы, я зашипела:
— Так я тебе и поверила, мудак, — и бросилась в атаку.
Но на этот раз, мой выпад был не таким быстрым как прошлый, и Гервазий легко отвёл клинок в сторону и прежде, чем я успела среагировать, на контратаке вогнал свой меч мне в шею. Я захрипела, глядя на разрубившую моё горло сталь, но на удивление не увидела крови, зато почувствовала слабость. Гервазий же словно был сильнее и будто светился… нет, не то, не сильнее… Лучше, быстрее, вкуснее? Вкуснее, да, вкуснее…
Я рванулась вперёд, прямо по надрубившему мою шею лезвию. Рыцарь вскрикнул и потянул меч на себя, но я поймала его руку и сжала изо всех сил. Раздался истошный крик, а потом на мою ладонь попала влага, прелестная алая влага. Я залюбовалась игрой капель, падающих на мою бледную кожу со сломанных и раздавленных пальцев, настолько, что не заметила, как всё ещё орущий рыцарь перехватил мой собственный меч и вонзил его мне в живот. Я с некоторым удивлением смотрела на длинный клинок, а потом подняла взгляд на лицо врага. Нет, совсем не урод ведь, такой сильный, такой… сочный. Точно! Сочный! Это не свет, это прелестная влага, она внутри у него, много-много воды жизни у него внутри. Нужно только достать, да, достать, быстрее.
Отведя в сторону его бессмысленно замершую на рукояти меча ладонь, я наклонилась вперёд, приблизила своё лицо к его, изучила, посмотрела ниже и прижалась к шее страстным поцелуем, чувствуя как мои зубы прокалывают тонкую кожу и в рот мне льётся прекрасная жидкость. О боже вот это наслаждение, ничего не сравнится с этим. Ну может только Тиниэль? Кто такая Тиниэль? А, ну да, моя любимая демоница, лучшая девушка на свете. Ради неё я… Или нет?
Я выпрямилась, не отпуская шею Гервазия, и продолжая наслаждаться льющимся мне в рот потоком божественного нектара, а потом меня пронзила мысль – точно! Я же хотела узнать про бандитов!
С сожалением выпустив шею, я толчком отправила рыцаря на землю. Он тут же попытался отползти, и я наступила ему на колено. Хрустнула кость, и мужчина завыл. Я наклонилась к нему и произнесла:
— Кто приказал тебе нанять бандитов для нападения на дом Харт?
— Никто! Никто не приказывал!
— Не ври мне, — я надавила на раздавленное колено сильнее, вызвав новый вопль боли — я слышала, как лорд Интрэ пенял тебя за это. Ты ему не сказал, почему ты это сделал, но ты скажешь мне.
— Я не знаю!
Я изучила его перекошенное лицо и поняла, что он не врёт. Он правда не знал. И Друджи не знал. Но тогда почему…
— Я сдаюсь! Ты победила! — хрипло прорычал он.
— Сдаёшься? — я удивлённо моргнула, — В каком смысле – сдаёшься? Не думаю, что ты дал бы сдаться мне…
— Я, Гервазий аргхм, — захрипел он, когда я воткнула пальцы ему в рот, не давая договорить.
— У богов свои дела, — промурлыкала я, опускаясь на колени и тянясь к его шее, — не стоит их отвлекать.
Гервазий захрипел и продолжал хрипеть, пока я пила прекрасную влагу жизни, бившую из его шеи и пузырящуюся у меня на губах. Потом он затих, обмяк, а вскоре и поток влаги превратился в ручеёк, и наконец иссяк совсем. Я выпрямилась, глядя на то, что недавно было человеком, а теперь стало иссохшейся распавшейся мумией, а затем подняла с земли наши мечи и вошла в открывшийся посреди арены портал.
Прищурившись от яркого света, я коснулась влажных губ, и только тут на меня снизошло осознание.
— Нет. Нет-нет-нет-нет-нет…
***
— Где Винсент? — спросила я зевающего на входе орка.
— Какой Винсент? — задумчиво сказал тот, окидывая плотоядным взглядом моё всё ещё обнажённое тело. Но я была не в настроении.
— Винсент. Кадукевич. Мужчина. Лет сорок возрастом. Чёрные волосы. Сенешаль магистрата. Был здесь пару часов назад. Вспоминаешь?