а, врезанные в отвесную скалу. Ах вот как. Я попыталась изучить хребет, но он и сверху и снизу тонул в одинаковой чернильной тьме, непробиваемой моим ночным зрением. Интересно, а что если… Я повернулась туда, где должно было быть скрытое ракурсом гравюры место из которого пришёл странник и увидела… мост, который вёл к вратам в скале. Интересно. Я прошла несколько шагов – врата стали ближе. Повернулась — вторые врата тоже приблизились. Я снова пошла вперёд. На этот раз вокруг царила тишина, даже порывы ветра не издавали звуков, только мои гулкие шаги разносились над странным ущельем. Когда я достигла врат и повернулась, вторая копия оказалась в метре позади меня. Что интересно, вблизи они были меньше, чем казалось издалека – каждая створка не шире… да, пожалуй, как раз метра. Я потянула толстые стальные кольца на себя, отступая назад, и тяжелые створки беззвучно распахнулись, открывая моему взгляду… скалу? Я постучала по камню костяшками пальцев. Да, скала. Да, за воротами. Ну окей, а куда мне теперь… Я повернулась и увидела, что распахнутые на девяносто градусов створки встретились со своими сёстрами из зазеркалья. Я снова потянула их на себя, с нулевым результатом. Толкнула – и они поддались, распахнулись и я вышла в зал с высокими стрельчатыми окнами. На полу тлели остатки ковров, мебели и предметов обихода. За окнами царила тьма, причём такая густая, что моё ночное зрение не пробивало и на метр.
Я прошлась по залу из конца в конец и вернулась примерно в центр, прислонилась к стене у окна (даже в упор тьма была такой же непроницаемой как раньше) и задумалась. Из зала вели три двери, одинаковые до царапин на выцветшей краске. Куда они вели – было совершенно неясно, так что надо, наверное, доставать компас. Но вот этого-то мне почему-то делать не хотелось. Я не могла объяснить это нежелание, просто – ну вот так мне казалось.
«К тому же, — пришла в голову мысль, — вряд ли компас мне поможет – я же не вижу направление, куда ведёт каждая дверь.»
Кивнув самой себе, я решительным шагом прошла к центральной двери, потянула за ручку и распахнула её, прошла внутрь и оказалась в длинной галерее. Она слегка загибалась влево и пока я шла вперёд, я лениво изучала пейзаж за сводчатыми арками. Пейзаж был красивый – галерея видимо располагалась на изрядной высоте, и я видела раскинувшуюся внизу долину, скрытую пеленой тумана. На первый взгляд, расстояние между обрамлявшими долину скалами было определить довольно сложно, — не было ориентиров, но явно не меньше пары лиг. Верхние края скал терялись в уже знакомой чернильной темноте. Что интересно – здесь тоже царила тишина, ни шума ветра, ничего – только мои шаги, отдававшиеся в узком коридоре. Вскоре мне надоело пялиться на одинаковый пейзаж, и я пошла быстрее. Коридор начал загибаться сильнее. Его первоначально почти незаметный изгиб позволял мне видеть вперёд ярдов на сто, теперь же отсутствующая внешняя стена была не далее, чем в пятидесяти. Потом – в тридцати. При этом коридор не поднимался и не опускался, так что это явно была очередная аномалия местного пространства. Наконец, он закончился высокой белой дверью. За ней была темнота, но не такая как за окнами – обычная темнота. Я включила ночное зрение и увидела ступени лестницы ведущие наверх и скрывавшиеся за изгибом стены. Я начала подниматься.
Через пару витков стало светлее. И снова свет не исходил из какого-то конкретного источника, а словно бы отовсюду. Но к этой странности я уже привыкла. Положив руку на внешнюю стену, я быстро поднималась по крутым ступеням. Через некоторое время я поняла, что стук моих каблуков словно бы усилился, и раздавался теперь и спереди, и сзади. Сначала я списала это на специфическую акустику, а потом из-за следующего лестничного пролёта передо мной появилась спина. Чёрная одежда, средней длины рыжие волосы, длинный меч на бедре – я словно бы смотрела в зеркало, только, ну, себе в спину, если бы зеркала такое позволяли. Моё отражение также повторяло и мои движения — оно тоже шло, держа руку на стене, высоко поднимая ноги, перешагивало через ступеньку. Я ради эксперимента начала ступать на каждую и моё отражение моментально это повторило. Я обернулась, успев краем глаза заметить, как шедшая впереди поворачивает голову, и увидела за своей спиной ещё одно отражение, остановившееся одновременно со мной. Понятно.
Я повернулась вперёд и ускорила шаг. Не знаю, сколько я шла, по ощущениям – больше часа, но при очередном изучении спины перед собой, я вдруг заметила, что в рыжих волосах отражения пробиваются серебряные нити. Перевела взгляд на ладонь, скользящую по стене, и заметила не морщины. Повернулась назад – нижнее отражение, наоборот, словно бы стало ниже и субтильнее, грудь уменьшилась, как и бёдра, волосы стали короче. Ещё с час я шла, смотря как моё отражение на глазах стареет, теряет упругость шага, его волосы окончательно поседели и начали редеть. Та же, что шла сзади сейчас уже была почти что девочкой, не старше двенадцати, если судить по фигуре.
Из-за того, что старуха не могла идти так быстро как я, мне пришлось притормозить. Шедшая же сзади девочка, наоборот поднажала, и сейчас я шла всего на пару ступеней отставая от ведущей. Я могла бы дотянуться до неё рукой, но почему-то мне не хотелось этого делать. Вместо этого я продолжала переставлять одну ногу за другой ещё с полчаса, пока наконец шедшая впереди не замерла. Она долго замедлялась, поэтому я не влетела ей в спину, уже совсем сухую и согнутую под тяжестью доспехов. За спиной шаги тоже затихли. Я повернулась – девочка, как и старуха не повторила моего движения. На меня смотрело юное розоватое личико, только на месте глаз зияли наполненные знакомой чернильной тьмой провалы, обрамлённые как ресницами тонкими игольчатыми зубами. Я развернулась вперёд и упёрлась в лицо старухи. На её пергаментной коже, те же самые провалы казались ещё более глубокими. Она продолжала безмолвно стоять, вперив в меня пустые глазницы. Я повернулась назад в попытке понять, что делать дальше, но тут обнаружила, что внешняя стена скрывает небольшую нишу, в которой была узкая дверь. Я повернулась и потянула кольцо. Дверь беззвучно распахнулась, и я прошла внутрь. Поворачиваясь, я увидела две пары пустых глазниц, смотревших на меня. Я захлопнула дверь.
Лестница привела меня наружу. Ну то есть – надо мной было чёрное небо, вокруг расстилалась серая пустошь, а под ногами оказалась странно выпуклая дорожка. Осталось идти вперёд. Пейзаж менялся медленно. Я прошла где-то три лиги, прежде чем заметила, что дорожка начинает опускаться. Бросила быстрый взгляд по сторонам и поняла, что не показалось – пустошь изгибалась на манер гигантской воронки и впереди явно показалось что-то новое. Ещё через две лиги я смогла понять что именно: очищенная до кости голова гигантской змеи. Размер оценить было сложно, но отсюда казалось, что ярдов триста в ширину. Пройдя ещё лигу, я поняла, что, во-первых, не сильно ошиблась с размерами головы, а во-вторых, что дорожка, по которой я шла, была ничем иным как выступающей из серого глинозёма спиной этой змеи, поскольку впереди «дорожка» изгибалась наверх грубым обрубком, в котором копошились… мои копии. Как и на лестнице – без глаз, они скрупулёзно попарно препарировали гигантское чудовище. Старуха оттягивала шкуру назад, девочка уменьшенной копией моего меча медленно резала толстую шкуру. И всё это беззвучно. Когда я подошла, старуха отодвинула достаточно здоровый шмат шкуры. Он, отогнувшись достал до земли. Обе копии уставились на меня.
Я поднялась по скату змеиной шкуры, на удивление твёрдой и надёжной, словно не кожа живого существа, а железный пандус. Оказавшись наверху, я увидела, что срез не такой ровный как казалось издалека – запылённые шкура, мясо и кости были отогнуты от центра наружу, словно в эпицентре взрыва. Я прошла до середины площадки и увидела перебитый хребет, закрытый тонкой пластиной окаменелой кости. Я наклонилась и с усилием приподняла её, откинула в сторону, так что та непривычно громко застучала по площадке, и обнаружила позвоночный столб, в котором отсутствовал спинной мозг. Вместо него моему взгляду предстал тоннель, метра в два шириной, уходивший отвесно вниз, и там уже изгибающийся назад, в направлении откуда я пришла. Я выпрямилась. Старуха и девочка стояли напротив и ждали, направив на меня чёрные провалы глазниц.
Я спрыгнула, заскользила по гладкой, почти отвесной кости, но вскоре спуск стал более пологим и моё движение замедлилось и наконец я остановилась совсем. Я встала на ноги, отряхнула задницу и пошла вперёд по тоннелю пустого позвоночника змеи-гиганта. Идти было удобно – кость окаменела, как и остальные части монстра, поэтому ноги не скользили, только шаги гулко отдавались от стен. Я прошагала по коридору, освященному всё тем же непонятно откуда берущимся светом почти лигу, а потом коридор вдруг раздвоился. Многохвостая змея, или опять пространственные аномалии? После того, как спустя где-то пол-лиги коридор разделился опять, я решила, что второе. Спустя ещё пятьсот ярдов, коридор разделился снова, на этот раз на восемь путей. Я остановилась, обернулась – и естественно тоннель за спиной повторял тоннель спереди. Шестнадцать тоннелей, и куда мне…
Тьма проступила словно бы из самой ткани стен и начала заволакивать коридоры непроницаемой плёнкой, так быстро, что через несколько секунд, непроглядная ночь окружила меня со всех сторон кроме одной. Ну, пожалуй, тут всё понятно. Я пошла по оставшемуся коридору, а тьма текла за мной, поглощала стены бывшего когда-то живым тоннеля. Неожиданно тоннель сделал резкий поворот и сразу на выходе из него кончился. Я оказалась в очередном зале и вдруг поймала мысль, которая до этого была на периферии сознания:
А почему я так спокойна? Ну то есть, я, наверное, должна была реагировать на такую чертовщину куда ярче, особенно если вспомнить некоторые элементы вроде статуй или лестницы с отражениями, но вместо этого я просто иду вперёд к своей цели, которая… Я нахмурилась. С тех пор, как я оказалась здесь, я так ни разу и не взглянула на свой компас, даже не достала его.