— Что у стражника было нам приготовлено – дружки-бандиты?
— Не думаю, всё-таки одни из главных ворот. Скорее, просто стражники на выезде промурыжили бы нас, напрашиваясь на ещё одну взятку, — девушка пожала плечами, — ну, теперь не станут, я думаю.
Я кивнула и улыбнулась своей спутнице, а затем оглянулась назад – два фургона один за другим катились по широкой дороге, а из-за них виднелись фигуры замыкающих всадников на фоне удаляющейся гигантской стены. Я снова стала изучать пейзажи, позволяя Деймосу самому идти вперёд без понуканий. Посады тянулись не слишком долго – меньше лиги, думаю. Когда дома начали обзаводиться огородами и всё больше походить на деревенские, а не городские, впереди появилась застава. Кивнув стражнику, явно относившемуся к своему делу ответственнее, чем встреченный ранее коллега, я протянула ему бирку. Мужик посмотрел на неё, кивнул и махнул зажатой в руке дубинкой вполне знакомым жестом регулировщика – проезжайте, мол.
Мы последовали совету и продолжили путешествие. Покрытие дороги сменилось ещё раз, ведь теперь мы ехали по Восточному Имперскому Тракту. Можно было прибавить скорость, и я пустила Деймоса рысью, вслед за мной ускорились и остальные. Сменился и пейзаж – на холмах по обе стороны тракта раскинулись плодородные поля, уже почти все убранные и служившие мне неприятным напоминанием о том, что я живу в одолженное время. Отдельные дома теперь встречались редко, а деревни чаще всего стояли в стороне от тракта, безо всяких сомнений регулируемые каким-то законом. Мне вдруг стало интересно каким именно, но Флокси, как выяснилось поднаторевшей в таких вещах, поблизости не было. Проехав пару лиг, мы сделали короткую остановку, во время которой из своего фургона вышла Рие, вскочила в седло своей белоснежной кобылы и присоединилась к нашему с Тиной авангарду. Мы не говорили, не желая перекрикивать стук копыт, но всё же со спиной главы экспедиции перед нами, стало как-то веселее.
По мере удаления от города, холмы потихоньку сглаживались, переходя в равнину – небольшой кусочек Великой Степи. Далеко впереди должны быть хребты Железных Гор – цель нашего путешествия, но их мы не увидим ещё очень долго. Пока что перед нами была только степь, уже освоенная многочисленными землепашцами, но всё ещё остававшаяся великим травяным морем.
Мы проскакали ещё лиг пятнадцать и город позади сначала превратился в далёкое пятно на серебристой речной ленте, а затем и вовсе пропал из вида. Ещё через дюжину лиг солнце началось клониться к закату.
— Рие, мы скачем или останавливаемся? — крикнула я в спину предводительницы.
— Остановимся в деревне Росковицы, она должна быть в паре лиг впереди, — крикнула мне в ответ девушка, — пока рано налегать на свои запасы.
— Не говори, уж мне-то подавно, — сверкнула я в ответ вампирскими клыками, — а так может перекушу кем-то из деревенских.
— Не увлекайся только, нам ещё здесь возвращаться.
— Кстати, это не наша деревня? — подала голос Тина, указывая затянутой в перчатку рукой вперёд, на показавшийся впереди колокольный шпиль.
— Должно быть она, — кивнула Рие, и повернувшись к фургонам, крикнула — Ганс, сворачиваем!
Она махнула над головой рукой, указывая на поворот и подала пример, ныряя с тракта на грязноватый просёлок. Мы последовали за ней.
Глава 17
К селу мы подъехали, когда солнце уже почти село. Ворота, что характерно, оказались закрыты. Справа на маленькой крытой башенке, возвышавшейся над частоколом примерно на метр, уныло дымил трубкой какой-то детина. Генриетта красноречиво покашляла. Мужик хмуро посмотрел вниз, поскрёб в затылке, сдвигая войлочный колпак на лоб и спросил:
— Кого на ночь глядя несёт?
Я выехала чуть вперёд и, указав на Рие рукой, произнесла:
— Это леди Генриетта Харт, графиня Северного Взморья, баронесса Брасковицы и Крислы, герба Медведя и Браги, — отрекомендовала я сюзерена, — и она решила остановиться сегодня в твоём селе.
Мужик смачно харкнул и сплюнул прямо через стену в заросшую густой травой канаву. Не в нас, даже не в нашем направлении, но всё равно – с намёком. После чего сказал:
— А мне что за дело до того, чего хочется какая-то бражная медведка? Мы не пускаем после заката никого, так староста сказал.
«Мда, иронично. Обычно я издеваюсь над их гербом, а тут вон оно как. Но всё же надо что-то делать, пока Рие не начала ворота рубить – вон как хвостики топорщатся» — подумала я и заговорила:
— Это не распространяется на лордов и леди, мужик. Открывай ворота уже.
— А если не открою, то что? — хитро спросил недоделанный вахтёр, мерзко ухмыляясь.
Красная от ярости Рие махнула рукой, и Тина вскинула арбалет. Тренькнула тетива, раздался стук, и мужик с удивлением ощупал голову, на которой уже не было колпака. Он обернулся и увидел свою шапку пригвождённой тяжёлым болтом к столбу башенки, повернулся к Тине и осклабился:
— О, неплохо, вы из цирка что ли, такие фокусы кажете? Или ещё откуда? — он фыркнул, — и вообще, дальше-то что?
— Вот что, — сказала я у него за спиной, куда скользнула в форме тумана, воспользовавшись замешательством, и стукнула несговорчивого стражника башкой о столб, — извини, мужик, я пыталась по-хорошему.
Тот что-то взбледнул и растянулся на полу. Я же спрыгнула вниз, откинула массивный засов и налегла на створку. Ворота были не сильно тяжёлые, так что справилась я быстро, вышла наружу и вскочила в седло. Рие уже пришпорила кобылу и первой проехала сквозь ворота, мы с Тиной за ней, потом прогрохотали по доскам фургоны и замыкающие всадники, и как только мы уже въехали, за спиной раздался звон колокола. Тина посмотрела на меня:
— Как-то слабо ты его приложила.
— Возможно. Я старалась сдерживаться, чтобы не убить.
— В следующий раз не сдерживайся, — бросила Рие и поджала губы.
В общем, когда наша процессия выехала на главную площадь, нас уже ждало всё сельское мужичьё под предводительством… жрицы? Ну да – жрицы, высокой, чуть полноватой женщины средних лет в свободном платье служительниц Хау и длинным посохом с ритуальными тремя фигурами в навершии. Её лицо источало доброту и смирение, а улыбка излучала всепрощение. Она мне сразу не понравилась, уж не знаю чем.
— Эй, это что за чертовщина, — вышел вперёд один из мужиков, этакий боров с густой пегой бородой, — вы что с Михом сделали, иродки?
— Гораздо меньше, чем он заслужил, — заметила Тина, — твой дружок…
Генриетта вдруг подняла руку и чётко сказала, глядя на жрицу:
— Нам нужно шесть комнат на одну ночь, припасы и ужин. Сейчас же.
Женщина явно умела читать атмосферу лучше деревенских, потому положила руку на плечо борову и что-то шепнула ему на ухо. Тот расслабился:
— Ну… ладно. Постоялый двор вон там, госпожа — он указал рукой на большое двухэтажное здание за массивным частоколом, одной стеной выходившее на площадь, — Корлег вас обустроит. И это, извините, что так получилось с Михом, у нас не часто высокие гостьи бывают.
Генриетта холодно ему кивнула, принимая извинение и боров, повернувшись к своим, рявкнул:
— Ярго, проверь Миха, остальные – по домам.
Деревенские разошлись, негромко ворча и косясь на сидевших на крышах фургонов егерей и Грубера с некоторой опаской. Староста же поклонился поочерёдно Рие, потом мне, потом Тине, и хотел видимо отправиться следом, но жрица его остановила:
— Раско, я составлю гостям компанию за ужином.
Мужик вздохнул и почесал в затылке, потом произнёс:
— Я не думаю, что им нужна ваша компания.
— Я с вами абсолютно согласна, — заметила Рие.
— И всё же я настаиваю, — улыбнулась ей жрица, — у нас нечасто останавливаются столичные аристократы, законы гостеприимства обязывают меня, как жрицу Триединой Матери.
Генриетта пожала плечами:
— Как вам угодно. Но развлекать вас дольше, чем я и мои люди будем ужинать, я не намерена.
— Конечно, госпожа…
— Леди Генриетта Харт, — снова примерила я на себя роль глашатая, — Графиня и баронесса. Герба медведя и браги.
— Анабелла, мер-сену богини Хау в этом приходе.
Генриетта обозначила кивок, а мы с Тиной слегка поклонились, не слезая, впрочем, с коней. Я же задумалась. Мер-сену – это храмовая жрица, далеко не высший сан, но посвящена в тайны. И что она делает в захолустном селе? И ведь не спросишь.
Что ещё не радовало, так это тот неприязненный взгляд, которого мы с Тиной удостоились. Анабелла посмотрела на нас, словно на насекомых. Впрочем, лицо её тут же разгладилось, и на нём расцвела благодушная улыбка.
Жрица пошла рядом с кобылой Генриетты, мы же с Тиной пустили коней по бокам от них, на всякий случай. Если вдруг из-за крыш полетят стрелы или обвалится стена.
***
Стена не обвалилась, стрелы не прилетели. Мы без приключений въехали в просторный двор, где уже ждал немолодой трактирщик. Услышав пожелания, он исчез в доме, оставив с нами мелкого сорванца, видимо выполняющего роль конюшего или чего-то вроде. Мальчишка спокойно дождался пока мы спешимся, заведём фургоны во двор и выгрузимся полным составом. Только раз его глаза сверкнули любопытством, когда из второго фургона вылезли шестеро орков. Может тут орки редкость? Впрочем, кроме любопытства, юнец ничего не выказал. А вот Анабелла смотрела на степняков с очень сильной неприязнью. Заметив, что я за ней наблюдаю, жрица надела на лицо выражение непроницаемого благодушия и прошла в дом вслед за Генриеттой и Тиной. Я же подошла к оркам, возящимся у второго фургона:
— Вам помощь нужна? — спросила я у высокой стройной орчихи по имени Дзая.
Та покачала головой:
— Нет, Саша, мы разберёмся. Иди внутрь.
— Хорошо, только я хотела переодеться сначала.
Она вдруг вонзила в меня взгляд своих тёмно-синих глаз:
— Зачем?
— Чтобы в броне не сидеть.
— Лучше не надо, — задумчиво сказала она
— Почему?
Орчиха пожала плечами и повернулась к мешкам, после чего буркнула:
— Так безопаснее будет.