— Что ты видишь? — спросила оказавшаяся рядом Тина, — потёрла шею и добавила, — кстати, спасибо.
— Кстати пожалуйста. А на мужике заклятье какое-то контролирующее. Как снять я не представляю, а ты?
— Нет. Хотя паутина вроде как учащается у лобных долей, видишь?
— Ага. Только вот толку? Что это вообще такое?
— Это «благочестие веры», — произнесла подошедшая к нам Генриетта, и сплюнула на пол, — нам всегда говорили, что это особое состояние, доступное единицам, но оказалось нет. Достаточно просто жрицы. Что она сделала, кстати?
— Что-то сказала вроде, — ответила я, — сейчас, погоди. «Кхерата арива ладар» вроде бы.
Рие продолжала смотреть на меня выжидающе. Наконец спросила:
— Ну? Чего ты ждёшь?
— В смысле?
— Ты хотела сообщить, что сказала жрица, Саша, — включилась Тина, — Так говори.
— Я сказала – «Кхерата арива ладар» — повторила я.
Генриетта помотала головой:
— Нет ты не сказала.
Я открыла рот чтобы повторить, и тут услышала знакомые голоса Хора:
— Не повторяй… эти слова… они не услышат… их никто… не услышит…
Генриетта всё ещё ждала, явно начиная злиться, Тина же смотрела мне в глаза с явным беспокойством. Я вздохнула:
— Тут Хор сказал, что вы не услышите, так что… В общем там было предложение из трёх слов.
— И его услышала только ты?
— Выходит, что так.
Генриетта пожала плечами:
— Ладно, потом разберёмся. Может быть. А пока что… — она взглянула на выбитое окно, — нам надо бы занимать оборону. Тина, на крышу. Я не видела лестниц, но думаю ты допрыгнешь.
— Допрыгну, — кивнула демоница.
— Грубер, ты со своими на второй этаж к окнам, Дзая, баррикадируй ворота, потом заделайте чем-то эту дырку, — она махнула рукой в сторону выбитого окна, — Ганс, Патрик, Рикон, — это к возничему и боевым слугам, — вы со мной.
— Что делать нам, арбанай? — спросил подошедший шаман. Ралдуна рядом с ним не было – молодой орк занимался ногой одного из егерей, на которого не слишком удачно упал стол.
Генриетта смерила орка взглядом и вздохнула:
— Ларган, я не знаю, какой магией ты владеешь, но лучше всего если вы с Сашей придумаете как нам защититься от колдовства жрицы.
— Исполню, — склонил голову старый орк.
Генриетта благодарно кивнула, развернулась на каблуках и в компании своих слуг вышла за дверь. Тина подошла ко мне, быстро поцеловала в губы и обняла:
— Это за что? — спросила я.
— Много за что. Не скучай тут без меня. И не делай глупостей.
— Вот последнего обещать не могу, — улыбнулась я.
Демоница хмыкнула и вышла вслед за блондинкой. Я же повернулась к Ларгану и спросила:
— Мы можем что-то с ним сделать — я кивнула в сторону трактирщика, на запястье которого всё ещё стояла.
— Да, нукер Саша. Дайте ваш меч.
Я извлекла оружие и протянула его рукояткой вперёд. Орк взял клинок, приставил кончик к груди трактирщика и одним движением пронзил его сердце, что-то прошептав в процессе. Вынул меч, вытер его об одежду убитого и вернул мне. Я спросила:
— А по-другому никак?
— Я видел таких во время Святого Марша на Восток. С ними невозможно договориться, их нельзя переубедить, и вылечить их тоже нельзя, — произнёс старик, глядя в затухающие глаза трактирщика, — только избавить от этого служения.
— Они зомби?
— Нет, к сожалению. Они умнее зомби. Когда они осознают свою новую жизнь, они будут хитры, изворотливы и беспощадны как к себе, так и к врагам своих богов.
— Ты знаешь, почему он таким стал?
— Никто не знает. Только вот жрица Тёмной Матери была рядом не просто так.
Понятно, он тоже не слышал.
— Ну что ж, тогда нам стоит…
Договорить я не успела — из-за закрытых ворот постоялого двора раздалось гудение толпы и звучный голос старосты:
— Мы вам дали приют, а как вы нам отплатили – искалечили леди Анабеллу? Какие бы вы аристократы не были, так не делается. Выходите, и мы обсудим что делать дальше!
Глава 18
— Я не знаю, что за секта у вас тут расцвела, но уверяю тебя, староста — в Стразваце об этом узнают очень быстро. Уж я постараюсь.
С нашей позиции на втором этаже, было прекрасно видно Генриетту, стоящую чуть позади распахнутых створок прямо перед гудящей толпой селян – поступок, очевидно, смелый. Правда за каждой створкой стояли готовые в любой момент их захлопнуть воины, а сама Генриетта была надёжно защищена от стрел и кольев своими зачарованными доспехами – ну так смелость без подготовки и защиты называется глупостью.
— Нет тут никакой секты, — хмуро заметил староста, видимо тоже сконфуженный тем фактом, что вроде как «трусливо покалечившая их жрицу» аристократка стоит перед ним, казалось бы, без защиты, — И не было отродясь.
«Рие молодец, бросила его на канаты,» — подумала я. Обширный опыт сетевых срачей подсказывал, что защищаться в любом споре – позиция заведомо проигрышная. Ну просто потому, что задавать вопросы обычно проще, чем на них отвечать.
— Тогда выдайте мне жрицу, я надену на неё вот это, — девушка подняла ошейник из тёмного металла, — и мы вместе дождёмся команды дознания. И тогда уже они разберутся, кто был прав, а кто пользовался запрещённой магией.
— Арбанай не может ждать, — заметил Ларган, хмуря густые седые брови — Гномы не заплатят, если мы опоздаем.
— Они-то этого не знают, — почему-то шёпотом ответила я, хотя слышать нас спорщики, конечно, не могли — Как не знают и того, что такое расследование ударит и по нам самим – вряд ли церковь обрадуется, узнав, что я такое.
— Жрецы не любят детей ночи, — кивнул старик, — понимаю. Арбанай придумала отличную стратагему, она хитра как стая мангустов.
Я спрятала улыбку. Ну то есть – да, для бесхитростного степняка, тем более «говорящего с небом», как называли шаманов орки, хитрость Генриетты могла показаться прям из ряда вон, для меня же подход «навались нахрапом и забалтывай, пока за кулисами впопыхах готовят финальный номер» казался несколько отчаянным. Но что поделать, обстоятельства. Кстати, о них:
— Ларган, здесь должно быть три луча, или четыре?
Шаман взглянул на клочок неба за окном, что-то пробормотал, шевеля пальцами, и ответил:
— Четыре, и круг в две твои ладони на пересечении третьего и четвёртого лучей.
Я кивнула, доверяя опыту шамана, и повела мелком по дощатому полу. Ларган же доставал из казалось-бы бездонной сумки странные кости, иссушенные лапы, на удивление свежие листья и травы. Бормоча над очередным реагентом, он клал его либо в один из маленьких кружков, либо на пересечения линий.
Надо сказать, ритуальную магию старый орк знал гораздо лучше меня, и смог придумать такую форму, до которой я сама допирала бы с неделю. Проблема в том, что ритуальный круг (который на самом деле совсем не обязательно круг) требует знать слишком много взаимозависимых вещей, чтобы делать полезные вещи: опорные звёзды, фазы луны, расположение планет, время до рассвета, длину дня, обитающих поблизости духов, ландшафт рек и озёр, скорость роста трав в это время года и кучу другой херни, которую специально знать мог только… ну, почти столетний шаман.
Так вот, Ларган напоминал того парня, который практически в одно жало написал на движке Скайрима целый Эндерал. Такое ощущение, что у старого орка в голове была энциклопедия магических знаний о регионе вкупе с суперкомпьютером, который рассчитывал взаимодействие этих переменных между собой, для того чтобы выбрать идеальную форму для колдовского круга. И это работало – я ощущала как воздух вибрирует над ещё не дорисованным контуром (кстати да, рисовать его нужно было тоже в определённой последовательности, чтобы магические силы не свернули его самого в себя, вместе с нашей комнатой).
Драма на улице между тем начала накаляться – судя по знакомому, хоть и сдавленному то ли от боли, то ли от общей слабости голосу, в разговор вступила сама жрица:
— Дитя, тебя одурачили твои спутники – ты хоть знаешь, с кем путешествуешь? Нелюди-орки и варвары-северяне это ещё полбеды, — под северянами она видимо подразумевала Грубера, который и правда, если подумать, походил на жителя Кедании больше, чем на ребрайванца, — но дитя, ты знаешь, с кем делишь хлеб кроме них?
Повисла пауза, судя по которой Рие не спешила отвечать на неудобный вопрос, и жрица ответила сама:
— Твой глашатай однозначно принадлежит к проклятым детям ночи! Она вомпер! — толпа селян издала коллективный «ах!», явно впечатлённая патетикой и интонациями уровня провинциального театра, — И ладно бы просто вомпер, но с ней ходит демоница, привязанная нечестивым ритуалом!
Это о каком ритуале она говорит? — мыслеречью спросила я сидевшую на крыше Тину.
Я тебе потом как-нибудь расскажу. Может быть. Если ты кое-что для меня сделаешь.
Почему мне кажется, что твоё «кое-что» опять подразумевает какое-то извращение?
Потому что ты неплохо меня знаешь, тюльпанчик? Но – ша, не отвлекайся.
Ну да, и правда не лучшее время для таких вопросов.
Я снова повела мелом по доскам, продолжая слушать доносившийся из-за окна диалог.
— Это очевидная ложь, жрица – всем известно, что вомперы выглядят как страшные нетопыри и не способны находиться в одной комнате с богобоязненными людьми. Демонов без рогов и красной кожи же вообще не существует. Разве не это написано в «Откровениях Ианны-Искупительницы»?
Тут она права. Технически, — заметила Тина
Не заставляй меня думать о твоих больших рогах. Немножко не та ситуация.
Анабелла явно не растерялась:
— Даже великие святые могут ошибаться, — «Зато ты не можешь» — подумала я, — Но не может ошибаться сама триединая мать, наградившая своих слуг истинным зрением. Или быть может я ошибалась раньше, добрые люди, — тут она видимо повернулась к толпе, поскольку громкость и тембр немного изменились, — Разве я ошиблась, принимая роды твоей дочери, Марсак? Или может богиня обманула меня с временем, когда ударили морозы и у нас чуть не погиб урожай в прошлом году? Может быть, богиня неправильно сказала мне, когда вернётся в леса дичь, Жодар?