— Да… Вроде да… Она дело говорит, — донеслись нестройные голоса толпы.
— И теперь я говорю, дочь моя, что твои спутницы обманули тебя, очаровали чёрной магией, и теперь ведут, несомненно, на заклание. Тебя и всех твоих людей – и нелюдей – ведут на смерть жуткую и мерзкую. Несомненно, ты не хочешь такой судьбы, выйди ко мне, преклони колено, и мы вместе избавимся от этой нечистой силы!
Хороший заход. Очень хороший. Иронично, что они обе врали как дышали, и знали о том, что оппонент врёт, но продолжали играть свою роль, потому что целью было убедить слушателей, а не друг друга. В общем, спор адвоката с прокурором.
— Хорошо хоть вы не разделяете человеческих предрассудков, Ларган, — буркнула я, продолжая работу.
— О, мы разделяем, нукер Саша. Упырей мы обычно привязываем к кольям и оставляем на солнце, пока они не сгорят.
— Да? И почему ты тогда напросился идти с нами, старик? — немного грубо спросила я.
— Потому что ты помогла моему роду и верна арбанай.
— И этого достаточно?
— Для нас – да.
Эхем. Родоплеменное общество такое родоплеменное. Я подправила линию и вдруг поняла, что работа вроде как завершена. Повернулась к шаману – тот кивнул:
— Круг закончен. Я буду сдерживать духов, а ты направляй его силу.
Я кивнула, вытянула руку к центру фигуры, раскрывая все свои магические цепи и чувствуя, как сила течёт сквозь пальцы. Подошла к окну.
Меня заметили сразу: Анабелла, бледная и замотавшая отсутствующий глаз белоснежной тряпкой, но не переодевшая забрызганное кровью платье, Генриетта, блестящие латы которой в отсветах факелов казалось горели сами, староста Раско, неуверенно сжимавший тяжёлый меч в одной руке и большой круглый щит в другой. Орки, селяне – в общем все меня увидели.
— Ночное отродье! — крикнула Анабелла, — Спускайся и прими своё очищение! Только распростёршись в покаянии перед этими добрыми людьми ты познаешь искупление!
— Спасибо, — крикнула я, — но я не «распростираюсь» перед незнакомцами. По крайней мере – бесплатно.
Я выбросила вперёд руку, сложив пальцы особым образом и крикнула:
— Schlafund vergessen!
Простое заклинание, но для такой силы мне пришлось соединить мысль, жест и голос. Зато результат вышел превосходный — толпа за спиной жрицы качнулась, начала зевать и единым движением почти сотня людей медленно опустилась на землю и заснула.
Анабеллу, конечно же, заклятье не взяло — жрица подняла посох и вокруг неё засиял купол защитного заклятья, под который попал также Раско и несколько мужиков в переднем ряду. Тут же из-за створок выскочили наши воины и как-то так вышло, что соотношение сил вдруг резко изменилось.
Я улыбнулась:
— Неплохо для «отродья ночи», а? — подмигнула я жрице и тут же повернулась к Рие, — Леди Харт, они будут спать минимум полчаса.
— Вот видите, Анабелла, правда всё-таки на моей стороне, — Генриетта, улыбаясь сделала шаг вперёд, — сейчас мы наденем вам амулет, возьмём с собой в Стразвац и вы уже объясните там, что вы делали и зачем. Как видите, любую проблему можно решить мирно – главное немного постараться.
Анабелла заскрипела зубами, разом теряя свою наносную благостность, но тут же её губы расплылись в улыбке, и она сказала:
— Нет, госпожа Харт, не любую. И вам стоило убить либо меня, либо всех их, — она махнула посохом на спящих людей, — потому что сейчас вы сильно облегчили мне работу, — повернувшись к спящим, жрица заговорила, — Тосолар арива ла-ин дарха нег!
Тина! Стреляй в неё! — мыслекрикнула я почти одновременно с первыми словами непонятного языка.
Демоница не задавала лишних вопросов. Стальной болт с серебряным наконечником прошёл сквозь барьер и пробил жрице шею. Женщина захрипела, но всё же смогла закончить:
— Растарова грилаг хир-ашарг!
Второй болт вошёл ей в висок и Анабелла упала на землю.
Селяне начали подниматься. Их глаза горели уже знакомым мне фанатичным огнём. Один из мужиков, не попавших под моё заклятье, повернулся к поднявшейся на ноги толпе и приветственно махнул рукой, видимо полагая что это они сами по себе очнулись. Ошибку он осознал быстро – один из фанатиков в первом ряду резким и очень профессиональным движением вонзил ему в живот вилы. Мужик заорал, оседая на землю, и тут же раздался крик Генриетты:
— Назад, идиоты! За ворота!
— Но… это же наши, — неуверенно выдавил Раско, за что удостоился звонкой пощёчины от подскочившей к нему Генриетты.
— Они уже не наши и не ваши, идиот, уведи оставшихся, — в этот момент она подняла взгляд и крикнула уже мне, — Саша, задержи их!
Легко сказать – задержи. Я не то, чтобы знаю крауд-контроль! Хотя… Удерживая связь с магическим кругом, я набросала в воздухе плетение и крикнула:
— Wasserschutz erscheinest!
Вода из ближайшей бочки вылетела, повинуясь моему жесту, и стеной отрезала поспешно отступающего старосту, Генриетту и остальных селян от обезумевшей толпы. К сожалению, хоть заклинание и было усилено магическим кругом, оно всё-таки не было предназначено для того, чтобы работать ОМОНом, так что стена под давлением толпы начала изгибаться. Своим магическим зрением я видела, что плетение трещит по швам и скорее всего лопнет до того, как орки успеют закрыть ворота. Так что я прыгнула из окна вниз, приземлилась и рванула к створкам на ходу выхватывая меч и надеясь на лучшее. И не зря.
Стена воды продержалась ровно до того момента, как я подбежала к толпе. К счастью, я успела подготовиться. «Боевая форма» была пока лишь жалким подобием того, какой она должна быть у опытного вампира (судя по книжке), но хватило и её. Я оттолкнулась изменившимися ногами от земли и врезавшись в вырвавшегося вперёд мужика с косой буквально бросила его на подходящих сзади селян. Крутанулась на пятках (технически – на подушечках стопы, потому что мои ноги теперь напоминали скорее волчьи, разве что без шерсти, и с куда более длинными когтями) и присела, одновременно выбрасывая блеснувший в лунном свете клинок вперёд, прямо в живот следующему гостю. Вырвала, шагнула в сторону, уходя от удара косы, пригнулась снова, пропуская над головой вилы и с презрением позволила железному саксу высечь искры о закрывающие живот латы, и тут же пробила грудь наглеца пальцами левой руки, вырывая ему сердце. Снова шаг в сторону, ещё один удар мечом, ещё один труп и я, пользуясь моментом, выжимаю содержимое зажатого в руке органа в рот, после чего бросаю опустевший мёртвый мешок в лицо очередному селюку, но того психологическая атака не берёт, и он бьёт меня грубой палицей по голове. Я защищаюсь левой рукой, делаю рывок к нему и зубами разрываю горло, заливая себя кровью. Схватив труп за плечо, бросаю себе за спину, в толпу. Пространство вокруг немного расчищено. Я перехватываю меч обеими руками и делаю могучий взмах. Две головы взлетают в воздух, третья повисает на подрубленном позвоночнике. Чувствую тычок в спину и разворачиваюсь, хватаю смельчака за лицо и сдавливаю, так что на меня брызжет кровь и мозги, а окружающих селян секут отлетевшие осколки черепа. Меня снова обступают и мечом уже не размахнуться, нужно рассчитывать на когти. Что ж, можно и так. Делаю сальто назад, чувствую под ногами что-то мягкое и сжимаю когти, рву жертву ногами, и когда она оседает на землю, обрушиваю меч на голову следующего, ощущаю ещё один тычок в спину, и не глядя бью в ответ мечом.
Удивительнее всего, что битва проходит почти беззвучно. Не кричат раненые, не стонут умирающие, только лязгает сталь, когда мои доспехи принимают очередную атаку и чавкает плоть, когда клинок или когти находят новую цель. Моя кожа впитывает щедро льющуюся кровь и вскоре обилие влаги уже опьяняет меня. Я не заметила, когда переключила зрение, но теперь я вижу мир сплошной чернотой, в который штрихами обозначены контуры предметов, а вот своих врагов яркими красными силуэтами — единственные пятна цвета в черно-белом мире.
Я продолжаю наносить удары, продолжаю уворачиваться, иногда пропускаю, но держусь прямо перед воротами, не даю толпе пройти, и вдруг чувствую, как поперёк груди прямо на доспехе затягивается петля и могучая сила дёргает меня назад. Я переворачиваюсь в полёте, чтобы встретить новую напасть, приземляюсь на ноги и поднимаю меч. Передо мной вырастает пышущая ярко-алым огнём фигура и звучит голос:
— Хватит!
Что значит – хватит? Какое там – хватит, тут этих красных силуэтов ещё вон сколько. Тут с глаз словно спадает пелена. Я моргаю и вижу перед собой Тину. За её спиной – Генриетта, Дзая держит конец аркана, а рядом со мной – бормочущие Ларган и Ралдун. Старик тяжело дышит, молодой ученик поддерживает его под руку.
Я выдыхаю и убираю меч:
— А чего это вы на меня так смотрите? — спрашиваю я. Голос звучит как-то странно.
— Ты бы себя со стороны видела – не так бы смотрела, — отвечает Тина и качает головой, но тут же поворачивается к остальным и слегка повышает голос — Но если бы не она, нас бы уже на куски порвали, да?
— Да, именно так, — говорит Генриетта, опомнившись, — Саша, Тина, идите сюда.
Я оборачиваюсь и вижу закрытые ворота, так вот почему меня выдернули – мы отстояли, так сказать, первый рубеж. Что ж… Только сейчас я понимаю, что изменены не только мои ноги – всё моё тело трансформировалось, словно бы подстраиваясь под требования боя. Я провела ладонью по лицу и обнаружила выдающиеся вперёд надбровные дуги, скулы и раздавшийся в стороны рот с выпирающими вперёд зубами. Прямо под моими пальцами, эти грубые черты смягчались, возвращая лицу привычную форму. Интересно, это оно само, или потому что я что-то там открыла? Жалко, сейчас нет времени пялиться в статус.
Сделав глубокий вдох, потом выдох, и наконец, взглянув Тине в глаза, кивнула, взяла её за руку и слегка сжала. Когда мы подошли к Генриетте, блондинка уже разговаривала с Дзаей и Ларганом:
— Если нам нужно просто прорваться, вы же сами говорите, что это не зомби, а обычные люди.
— Не самые обычные, — заметила орчиха, скрестив руки на груди, — мы мимо них не прорвёмся.