— Я не могу держать благословлённый свет долго, — словно прочитал мои мысли бородач, — брат-рыцарь Кадос, обездвижь её.
«Обездвижь? В кандалы что ли?» — думала я, когда в дело вступил последний воин. Кандалов у него не было, как и цепей. Убрав меч в ножны, он снял с пояса небольшую булаву и прогудел из-под шлема:
— Держите её, я начну с ног.
«Что? Нет. Нет-нет-нет-не…»
— ААААААА!!! — заорала я, когда рыцарь с коротким хеканьем опустил своё оружие мне на голень. Из глаз брызнули слёзы. Я попыталась включить «подавление боли,» но плетение отказывалось складываться.
Он снова поднял окровавленное оружие и опустил на моё колено. Боль была такая, что я не слышала собственного крика, только видела через застилающие глаза слёзы как рыцарь поднимает своё оружие вновь, приговаривая:
— Теперь вторую ногу. А потом и до рук дойдём.
В отчаянии я, задыхаясь, залепетала:
— Пожалуйста, не надо больше, я пойду с вами сама. Только не надо больше.
Командир покачал головой и произнёс:
— В страдании искупление, дитя тьмы. Не бойся, мы покажем тебе свет. Брат Кадос, продолжай.
Я потеряла сознание, когда булава сломала мне второе колено. Последнее, что я видела – отсветы факелов на сияющей гравировке кирасы командира. Гравировке в виде трёх плоских ромбов с общим центром. Символом Ордена Веретена.
Глава 26
Предупреждение: в этой и следующей главах будут сцены физического и психологического насилия над ГГ (и не только). Читайте на свой страх и риск!
Новый приступ боли вырвал меня из беспамятства. Я раскрыла глаза и попыталась осмотреться. Оказалось, что меня тащат два рыцаря: мой мучитель с булавой нёс под правую руку, а один из тех «инициев», о которых упоминал командир – под левую. Сам «капитос», как почтительно называли его остальные рыцари, шёл впереди, держа огромный меч на сгибе локтя.
Рыцарь, сломавший мне ноги и руки, заметил, что я пришла в себя и негромко сказал:
— Не дёргайся.
— Я просто… где мы? — я наконец преодолела боль, сфокусировала взгляд на окружении и увидела, что меня тащат по мощёной дороге, слишком широкой для деревенской.
Воин хмыкнул, помолчал некоторое время, но всё же удостоил меня ответом:
— Возвращаемся в святую крепость Астара Великомученика, — он махнул рукой вперёд, — вон она, впереди.
Я подняла голову и увидела за границами деревни холм, обнесённый рвом. Из холма поднимался замок. Стены из серого камня, высокий шпиль центральной башни, а сама структура выглядела скорее укреплённый собор, нежели крепость. Форма цитадели напоминает храм Хау, которые я не раз видела в Стразваце, только гораздо крупнее и с узкими бойницами вместо витражных окон. Даже отсюда (а до крепости было ярдов шестьсот) она внушала своими габаритами.
— И как я её проглядела… — я не заметила, что произнесла это вслух, а заметив прикусила язык. Мало ли, что ещё рыцарь вздумает мне сломать.
Впрочем, он не стал меня бить, и даже удостоил ответом:
— Великая Мать скрывает нас от мирского ока. Посмотри вверх.
Я сделала как он сказал. Звёзды и луна словно бы плыли, будто я находилась под прозрачным куполом, наподобие моего «водяного щита». Понятно, маскировочное заклятье, или что-то вроде того.
— Она пришла в себя, Кадос? — командир повернулся к нам, окинул меня взглядом, кивнул, — Хорошо. Нас скоро встретит староста Зегнеш, мы будем говорить, а ты будешь молчать, ясно?
— Ясно, — ответила я.
Мужчина кивнул и отвернулся. Кадос тоже не демонстрировал желания продолжать разговор, и я уставилась в землю, стараясь не смотреть на изуродованные ноги. Хорошо хоть рыцари были высокие и мои ступни не касались земли – не думаю, что я бы выдержала такую пытку. Сломанные кости и так отдавались болью при каждом шаге.
Мы вышли на площадь, окружённую четырьмя большими домами. Сказать по чести, архитектуру я не запомнила – была не в том состоянии. Капитос вывел своих людей на центр площади, где у здоровенного идола ждал дородный мужчина в сюртуке. Одежда выглядела прилично, но по всклокоченной бороде и помятому лицу даже в свете факелов было понятно, что его выдернули из постели. Подошедшему командиру он низко поклонился, на что тот ответил лёгким наклоном головы.
— Грозонга Зегнеш, нэ миртазири анкорье миса, — произнёс воин.
— Ргенгдазное пирикта, зорк Вендер, — голос у старосты был низкий и хриплый, — ктирозити зулданорь цурниг?
— Дез. Гурльду узин кроси дорзга курети бенедикта. Ирки зи энэ нгоритовик эн з окизение, нэ грувенет нэ закра нгосте з артизьники. Зура во - огрокойте дюкей э рканиде, зте офшидо гинилага
— Зез кризунти, нэй зорк. За гранодги ола тирнахтес вирини!
— Зу шеки маскон.
Выслушав командира, староста снова поклонился, плюнул мне в лицо, сказал ещё что-то непонятное, но вряд ли лестное. Мне, сказать по чести, было всё равно – я старалась насладиться внезапной передышкой.
Когда староста скрылся из виду, Кадос негромко сказал:
— Бенедикте, брат Вендер? Мы не будем бросать её к остальным?
— Нет, не будем. Леди Кариона питает куда больший интерес к созданиям ночи, чем к попрошайкам, бандитам и остроухим нарушителям границ, — покачал головой капитос и отвернулся, показывая, что разговор окончен.
Видимо, на язык Кха они перешли не для меня, а чтобы не подслушивали деревенские. Значит, всеобщего они не знают? А почему? Я почувствовала, что это важный вопрос, но была не в состоянии думать – особенно учитывая, что рыцари снова отправились в путь и мои переломанный конечности пронзила резкая боль. Я всхлипнула и закусила губу.
Воины, ведомые капитосом, пронесли меня через площадь, по мощёной дороге, ведущей к каменному мосту надо рвом. Через поднятые ворота в небольшой внутренний двор, затем в цитадель с боковой двери. В молчании прошли по освещённым факелами коридорам к широкой винтовой лестнице. Ступени больно били по покалеченным ногам, но я молчала, стиснув зубы.
Лестница привела к небольшой двери с двумя стражниками по бокам. Один из них кивнул Вендросу и загремел ключами. Меня затащили внутрь и подвели к каменному столу, положили на него и начали пристёгивать стальными скобами к плите. Я закусила губу и старалась не обращать внимания, когда очередной стальной зажим обхватывал тело или сломанные руки. Наконец пытка прекратилась и капитос Вендер кивнул:
— Хорошо. Иниции, покиньте нас.
Воины, так и не снимая шлемов (кстати, они взяли с собой тело того, кого я успела убить?) салютовали офицеру и вышли из комнаты. Или правильнее – камеры? Не знаю. Я обвела помещение взглядом, поскольку зажимы не позволяли вертеть головой. Я как могла пыталась запоминать дорогу, которой меня вели и это держало меня в сознании. Сейчас, в относительном покое, меня накрывала боль и приходило ощущение безысходности, и сознание отказывало. Да и смотреть тут было не на что – серый камень стен, факелы в металлических держателях, почерневшие от дыма балки высоко над головой и отсутствие окон.
Вендер обошёл стол, придерживая свой двуручник одной рукой и постучал пальцами по плите. Повернулся к оставшемуся с ним рыцарю:
— Брат Кадос, усиль охрану у входа и подожди в караулке поблизости, пока бенедикта не почтит нас присутствием — тут уже очевидно он говорил на языке Кха, чтобы я понимала и видимо не задумала глупостей.
— Мы не будем её допрашивать, капитос?
— Ты знаешь методы заставить её говорить правду? Или связать нерушимой клятвой, запретив использовать колдовство?
Рыцарь снял шлем, под которым обнаружилось квадратное лицо мужчины средних лет с бакенбардами и редкими волосами, выбивающимися из подшлемника, и покачал головой. Вендер в ответ усмехнулся в густые усы:
— Вот и я не знаю. Поэтому будь рядом с ней и держи талисман наготове. Что касается тебя, отродье тьмы, — капитос повернулся ко мне, — даже не пытайся использовать своё нечестивое колдовство: я почувствую. Ясно?
Я как могла иронично улыбнулась и сказала:
— А что будет если я не послушаюсь?
Вендер лёгким ударом вогнал кулак в моё раздробленное колено, и я закричала. Он убрал руку и когда я сморгнула слёзы, произнёс:
— Вот это.
Он махнул рукой спутнику, и оба рыцаря вышли из комнаты.
Я прикрыла глаза. Вот это называется – попала. К поехавшим фанатикам, от которых даже Друджи воротило. И что теперь делать?
Я перебирала варианты, но рыцари своё дело знали. Даже если бы я смогла регенерировать, вероятность выбраться из десятка кованных скоб в палец толщиной, которыми меня приковали к плите, была нулевой. Магия и правда не работала – не складывались даже простейшие плетения. Неведомые силы на службе ордена просто вносили помехи даже в контроль внутренней маны. Раздумывая над методами обхода, я сама не заметила, как провалилась в сон.
На этот раз началось с кошмаров – я куда-то бежала по осыпающемуся под моими ногами полу, пытаясь спастись от падения, но не смогла. Провалилась в бездну, заполненную тёмной жижей, и начала тонуть. Подняла голову и уставилась на три яркие звезды. Свет от них усиливался по мере того, как дрянь наполняла мои лёгкие. Я не могла кричать, не могла закрыть глаза. Но когда свет стал нестерпим, меня отпустило, и я увидела другую картинку.
Тина стояла в какой-то комнате, постукивая указательным пальцем по рукояти сабли. Богато украшенная дверь за её спиной открылась и вошла Генриетта, а следом за ней – какой-то гном в роскошном кафтане с квадратной купеческой шапочкой на лысой голове.
— Как видите, я привела того, кто соответствует вашим пожеланиям, — сказала аристократка, кивая на Тину, — госпожа Эль Лез имеет достаточно высокое сопротивление магии разума, чтобы докопаться до истоков вашей проблемы.
Гном погладил заплетённую в три косы седую бороду и покачал головой:
— Это конечно хорошо, леди Харт, но мы ожидали леди Рэд. Наш общий друг в Стразваце сказал, что именно она идеально подходит для решения такого рода проблем.