Развернувшись, я зашагала по коридору вперёд. Он закончился перед входом в небольшой круглый зал. Стены, сложенные из крупных каменных глыб, деревянные балки под высоким потолком – всё наводило на мысли о крепостной башне, только, пожалуй, раза в два шире тех, которые я видела. Даже винтовая лестница в центре зала была, ведущая, что характерно, только наверх. Кроме неё в комнате были три статуи в стенных нишах, расположенных на равном расстоянии друг от друга. Статуи были… ну, самые обычные. На них я обратила особое внимание, по рпгшной привычке решив изучить комнату, прежде чем двигать дальше. Ну да – просто статуи трёх женщин в балахонах, одинаковыми движениями вознёсших руки к потолку. Не найдя ничего интересного ни в статуях, ни за ними, я подошла к лестнице и начала подниматься. Ступеньки были высокие, но всё ещё достаточно комфортные для подъёма. Перил только не было. Сделав три пролёта, лестница привела меня в следующий зал, да такой, что я от неожиданности моргнула. На первый взгляд, он был полной копией предыдущего, вплоть до статуй в нишах, только не было коридора, из которого я пришла. И опять ничего полезного ни в зале, ни в статуях, нигде, только лестница продолжала вести наверх. Я пожала плечами и продолжила подъём. Странный зал и странный зал, в конце концов кто знает как оно у древних было принято? Поднявшись ещё на три витка, я оказалась в следующем зале, идентичном предыдущим. На этот раз я не стала тратить время на осмотр – просто бросила взгляд по сторонам чтобы посмотреть не таится ли где дверь и продолжила подъём. Ещё один этаж и ещё один круглый зал. За ним ещё один. И ещё. В моей голове начала формироваться некая мысль, но я никак не могла поймать её за хвост, так что просто продолжала переставлять ноги. Ещё через два этажа до меня дошло – высота потолка здесь была порядка пяти метров. Восемь пройденных мной этажей – это, соответственно, сорок метров. Примерно как двенадцатиэтажка. И я была уверена, что настолько глубоко под землю подводный тоннель меня завести не мог. Или всё-таки мог? Я задумалась – он петлял, иногда даже вверх-вниз, но вроде как оставался примерно на одной глубине. Глубина пруда же точно не превышала пятнадцати-двадцати метров максимум (хотя скорее меньше, поскольку под водой двигаешься медленнее), но уж сорока метров там точно не было. С другой стороны – я могла и ошибаться, да и вариантов особых всё равно нет. Пожав плечами, я продолжила подъём. Спустя ещё десять этажей, я вынуждена была признать, что происходит что-то странное. Потому что на восемьдесят метров под землю я точно опуститься не могла, так что по идее давно должна была быть на поверхности. Да нет, не на поверхности — в башне, возвышающейся над окружающим лесом на несколько десятков метров!
Я предположила, что это видимо такая же аномалия, как и коридор. Я посмотрела назад и скривилась. Нет, можно было попробовать спуститься, чтобы посмотреть, докуда меня пустят, но даже если пустят донизу, что толку, если там нет дороги назад.
«Значит, всё равно надо идти вперёд, только надо по сторонам смотреть на случай дверей».
Сделав такой вывод, я стала двигаться увереннее и внимательнее изучать пройденные этажи и довольно быстро заметила то, на что раньше не обращала внимания – статуи были каждый раз немного другие. Они уже не поднимали руки к потолку, да и капюшоны не были надвинуты глубоко. Теперь это были просто женщины, стоящие в свободных позах. Я прошла ещё несколько этажей и капюшоны упали, открывая лица, молодые и красивые, какими бывают только… ну, лица статуй.
Ещё несколько этажей – и ранее одинаковые фигуры стали меняться. Одна словно бы стала меньше и обрела скорее девчоночьи черты, другая же слегка согнулась, как старуха, идеальное лицо изрезали морщины.
Ещё несколько этажей. Теперь лица меняются вслед за телами, становясь менее абстрактно-прекрасными и более живыми, на них явно заметен возраст – девочка улыбается, женщина уверенно смотрит вдаль, старуха хмурится.
Ещё несколько этажей. Статуи перестали смотреть куда-то вдаль: они опускают головы, всё сильнее и сильнее, пока наконец не останавливают взгляд на площадке, на которую я поднимаюсь.
Ещё несколько этажей. На лицах статуй удивление, которое сменяется недовольством.
Ещё несколько этажей. Недовольство сменяет смятение, а затем ненависть. Злоба заметна в каждой вырезанной неизвестным скульптором морщинке, в порывах каменных саванов, в протянутых ко мне руках.
Ещё несколько этажей. Теперь лица меняются. Злые гримасы начинают превращаться в гротескные маски, изящные пальцы вытягиваются узловатыми корягами, рты разеваются в беззвучных криках, глаза западают всё глубже.
Ещё несколько этажей. В раскрытых ртах я теперь иногда вижу по два, а то и три ряда кривых зубов. Глаза западают глубже, ещё глубже, всё меньше напоминая человеческие. Руки и тела становятся тоньше, меняются пропорции.
Ещё несколько этажей. Глаза окончательно запали в черепа, я больше их не вижу, зато я вижу каналы-глазницы, уходящие вглубь куда дальше, чем должны позволять габариты черепа. И эти каналы усеяны тонкими игольчатыми зубами.
Ещё несколько этажей. Теперь ненависть плотной плёнкой оседает на всех деталях композиции этих залов. Статуи тянут ко мне каменные руки, в их ртах иглы тонких зубов походят на таковые в бывших глазницах.
Ещё несколько этажей. Теперь они сходят с постаментов, сначала осторожно, как бы пробуя возможности, потом всё увереннее. С каждым следующим моим подъёмом они приближаются к лестнице. Под каменными балахонами угадываются очертания, которые никак не могут принадлежать обычным ногам.
Ещё несколько этажей. Я уже могу коснуться тянущихся ко мне рук, но не делаю этого – незачем. Искажённые злобой лица всё ближе, и я вижу, что каждая статуя в два-три раза превосходит размеры человеческого тела.
Ещё несколько этажей. Теперь я почти задеваю протянутые ко мне пальцы плечами, когда иду мимо. В чём бы ни была задумка неизвестного художника, скоро я пойму её смысл.
Последний этаж — лестницы больше нет. Три огромные фигуры нависают надо мной. Раскрытые рты меньше чем в полуметре от моего лица, искажённые невероятным спектром эмоций гримасы статуй ярче всего выражают страх и ненависть. Я протягиваю руку и касаюсь ближайшего ко мне лица женщины. Мрамор под пальцами словно плывёт и через мгновение статуя бесшумно осыпается на пол горой невесомой пыли, вслед за ней опадают и остальные. Я оглядываюсь и вижу высокую дверь. Перешагивая мраморную пыль, меня настигает странное чувство вины, но я его отгоняю. Я здесь не за этим, у меня есть конкретная цель. Открываю дверь и вхожу в длинный зал.
Только сейчас я заметила, что вокруг было не то что бы темно, несмотря на отсутствие каких либо светильников. Причём свет не проникал через какие-то отверстия, он просто… был. Как в пасмурный день при занавешенном окне, только темнее. Но я всё ещё вполне могла разглядеть собственную руку, вытянув её перед собой. В дальнем конце зала раздался какой-то стук, и я тут же включила ночное зрение и выхватила меч. Прислушалась – шум не повторился. Нахмурившись, я осторожно пошла вперёд. Шаги гулко отдавались под самым потолком, несмотря на то что я в общем-то пыталась не шуметь. К сожалению, подкованные кавалерийские каблуки высоких сапог не особо располагали к скрытному перемещению. И так, стуча подкованными каблуками и позвякивая шпорами, я пересекла зал, оказавшийся добрых ста метров в длину, и наконец обнаружила источник шума — невесть откуда взявшийся ветер перелистывал желтые страницы древней книги. До этого она очевидно стояла вот на этой полке, где как раз в слое пыли есть прореха, а сейчас под давлением обстоятельств и капризных воздушных масс, вылетела с насиженного столетиями места и оказалась на полу. Бывает. Наверное.
Я убрала меч в ножны и, опустившись на одно колено, подняла книгу. Перелистнула страницы. Нахмурилась. Перелистнула ещё несколько. Нет, я, конечно, понимала, что вряд ли смогу прочитать текст, написанный, если верить Кастомиру, тысячелетия назад, но я хотя бы ожидала этот текст увидеть. Потому что страницы были пусты. Я перелистывала одну за другой и ничего не видела, толстая книга была девственно чиста, ни единого символа, даже номера страницы. Я уже хотела поставить странную штуку на полку, когда заметила закладку – такую металлическую пластинку, тонким шлейфом соединённую с задним форзацем. Я открыла заложенное место и нахмурилась — ну окей. На странице была изображена дорога, точнее – мост над, видимо, горным ущельем, который вёл к высоким вратам, врезанным в скалу, на дороге стоял путник, прикрываясь полой плаща от порывов ветра. Гравюра была нарисована видимо тушью, и абсолютно не пострадала от времени. Я перевернула страницу и моргнула – та же самая гравюра, но… другая? Рука лежит чуть не так, точки и тонкие линии, призванные изображать ветер нарисованы иначе, плащ под совсем другим углом. Я перевернула страницу назад, чтобы убедиться и кивнула сама себе. Ну да, другая. Перевернула следующую страницу – и та же самая гравюра, тоже с изменениями. Зачем такое делать… задумавшись, я повернулась, подставляя страницы рассеянному свету, и налетевший сквозняк начал их переворачивать одну за другой. Я хотела прижать страницу пальцем, но остановилась – гравюры ожили. Страницы листались у меня перед самым лицом и картинки переходили одна в другую, как примитивный мультик, нарисованный на уголке тетрадных листов. Фигура, прикрываясь полой плаща, шла по мосту вперёд, ветер был так силён, что иногда чуть не сбрасывал её в пропасть, но странник был упёрт и продолжал шаг за шагом идти к цели. Неизвестный гравёр отлично передал не только целеустремлённость, но и какую-то… обречённость что ли? Словно путник шёл не столько по своей воле, сколько по…
Ветер, который я как-то привыкла считать просто механизмом перелистывания страниц, вдруг засвистел и налетел мощным порывом, вырывая книгу из моих рук, и ощутимо толкая меня саму. Я взмахнула руками, пытаясь поймать её, но не смогла — книга, хлопая страницами, улетела в бездонную пропасть. Я моргнула. Подняла взгляд. Передо мной был длинный, тонкий мост без перил, который упирался в высокие ворот