Я всё это пишу сейчас чтобы дать понять простую вещь: Стразвац, Ребрайванская Империя да и Велт в целом зависели от магии, возможно не до конца осознавая насколько. И когда магия сбоила или вела себя странно…
В общем, после нашего с Рие и Тиной отбытия из Города Двух Рек, Яген, тративший всё свободное время и усилия на укрепление своего социального положения, вляпался в заговор, который чуть не погубил всю аристократию и часть города в придачу. Маги Арканы — орден то ли убийц, то ли фанатиков, то ли убийц-фанатиков — задумали что-то настолько глобальное, что должно было чуть ли не уничтожить всех нобилей. Причём этот план совпал по времени с глобальным изменением магических линий в мире (на этом месте я стыдливо опустила взгляд, ведь момент совпал с тем, когда я дралась с аватаром Хау и нанесла ущерб душе богине), что вынудило Ягена и спешно собранную им коалицию всех подряд реагировать. Причём собрали и правда с бору по сосенке — был и маг воды, и наёмные бойцы и даже знакомые мне бандиты Отто Шестипалого. Подробностей Пушнецкий знал немного, поскольку сам по заданию Друджи вместе со своей дружиной гонял спустившихся с Пустых Гор троллей, но известно было, что последний бой произошёл в поместье неких аристократов, где Аркана свила себе гнездо. После победы, участников наградили, народу дали послабления, но вот только на этом не закончилось. Вернувшаяся в город Иллая перевернула весь нарратив, обвинив аристократов в том, что это они играли с огнём и чуть не сгубили город (что было сделать несложно, ведь именно поместья попали под удар Аркановского проклятья, которое можно было легко выдать за результаты провалившегося эксперимента), подняла паству Хау и начала бунт. В остальном, история примерно соответствовала рассказанной Турисом (который, как и многие другие нетитулованные дворяне примкнул к бунтовщикам в надежде возвыситься), конечно, со сменой акцентов. Но было важное дополнение: в отличие от малолетнего мудака, Пушнецкий знал, что сила магов ослабла из-за инцидента с магическими линиями и восстанавливаться пока не планировала. Аристократы всегда черпали силу из магических дружин и воинов, но сейчас самые сложные заклятья оказались неприменимы и на первый план вышло старое-доброе железо. И вот как раз этого железа у благородных было не так много. И поэтому в дело вступал Гижод.
Надо сказать, что бунт Иллая хоть и пустила в нужное русло классовой борьбы расистские погромы и проявления нетерпимости (я даже не буду вспоминать про попа Гапона), но полностью подавить их не смогла, а потому все меньшинства ощущали в бунтовщиках явную угрозу и откровенно побаивались их прихода к власти. С другой же стороны, усиление аристократов не нравилось никому, кроме самих аристократов, которых, очевидно, было меньшинство. Поэтому основная часть населения смотрела на бунт немного отстранённо, не решаясь выбрать сторону. А вот меньшинства во многом примкнули к аристократам, и это сильно влияло на колеблющихся — дворяне как бы говорили: «мы конечно чванливые ублюдки, но мы вас на стенах не вешали и не собираемся, а вот мужичьё может», что и давало Ягену ореол морального превосходства, который мог привлечь Гижода. Конечно, сравнительно с десятком тысяч бунтовщиков Иллаи его двести бойцов казались каплей в море, но Стразвац — не чистое поле, а в уличных боях, где не развернуть полный охват, такое число людей вполне способно удержать и вдесятеро превосходящие силы.
— В общем, теперь лорды пошли с ним договариваться. Часа два как ушли, но сказали раньше завтрашнего полудня не ждать, — барон закончил и потушил разожжённую трубку
— Совместят приятное с полезным? — улыбнувшись уточнила я.
Пушнецкий хмыкнул и покачал головой:
— Не думаю, миледи. Просто по ночам ходить опасно сейчас.
— А нам придётся, — вздохнула Рие и сморщила очаровательный носик, — Но сначала всё же поедим.
Я кивнула:
— Ты ешь, а я кое-что узнаю. Барон, где вы гномов расположили? — поймав его удивлённый взгляд я пожала плечами, — Я видела во дворе гномью повозку.
— Опять что ли Торвель разгружал с главного? — барон скривился, — В казарме они, за особняком. Лорд предлагал им здесь — дом-то огромный, но они сами настояли. Сторонятся.
«И неудивительно, после произошедшего-то,» — подумала я, но вслух ничего не сказала.
***
Молоточек стукнул по обожжённой до черноты стали с удивительно чистым звуком. Северин присвистнул. Коснулся стали, провёл пальцами по металлу и покачал головой:
— Мда… Саша я даже не знаю, что сказать… Это будет очень дорого…
Я скривилась:
— Северин, вот не надо этих заигрываний сейчас, серьёзно. Не до того. Хочешь, чтобы я ноги раздвинула опять? Так и говори, я раздвину. Хочешь экзотики типа оргии — ну так двери у вас плотно закрываются, позови своих и начнём. Только набивай себе цену.
Я быстро расстегнула и распахнула рубашку, потом лифчик. Гном с интересом посмотрел на мои объёмные груди. Обошёл стол, протянул руки и пожамкал. Я улыбнулась.
— Ну так как?
— Как всегда — выше всяких похвал, Саша. Только вот, — он со вздохом выпустил мои сиськи, — я себе цену не набивал. К сожалению.
Я удивлённо моргнула:
— Серьёзно? Да что тут не так-то? Переделай просто эти доспехи и всё.
Он снова обошёл стол и фыркнул:
— Ага, переделай. Переделай доспехи, закалённые в огне божественного гнева, впитавшие кровь и силу высшего вампира, да ещё и с живой душой, запертой в маске аватары Хау, — он постучал пальцем по мраморной маске, вплавленной в левую часть нагрудника, отчего меня окатила волна возмущения запечатанной жрицы. Кстати, историю о её судьбе Северин слушал с плохо скрываемым удовлетворением, — Я если честно, даже не представляю, почему их ещё не разорвало от разнонаправленных энергий, а ты говоришь «переделай». Тут нужен настоящий мастер.
Я изогнула бровь и скрестила руки на голой груди:
— Мне казалось, у тебя есть такие среди твоих многочисленных родственников.
— Такие да не такие, Саша, — гном покачал головой, — Никто их моих за это не возьмётся, слишком сложно и опасно — можно и полгорода взорвать. Тут нужен Трискожас, — поймав мой недоумённый взгляд, Северин фыркнул, — Молодёж. Ничего не знаете. Пешеход Трискожас, мастер доспехов и оружия, не слышала что ли?
Я покачала головой. Потом откуда ни возьмись возникло слабое воспоминание, я поймала его за хвост, и удовлетворённо кивнула.
— Точно! Трискожас мой меч делал! Который я в лавке купила в селе… как его… Большие Караси, — эйдетизм отказывался работать с воспоминаниями, которые я получила до его обретения, поэтому приходилось напрягаться. А жаль, на самом деле — было бы неплохо разучить применённое той здоровенной гидрой заклятье возрождения.
Из сладостных мыслей о магической мощи меня выдернул удивлённый возглас Северина: что-то среднее между восхищённым «О!» и недоумённым «Чё?». Но гном справился с собой, провёл по лицу ладонью и мягко попросил:
— Покажи, пожалуйста.
Пожав плечами, я извлекла из кольца клинок в потёртых ножнах и протянула его гному. Тот вытянул его на ладонь из ножен и присвистнул, глядя на голубоватую в красно-чёрных прожилках сталь. Я виновато пожала плечами:
— Он голубой был изначально весь, а потом эти потёки появились. Я вроде после каждого боя чищу, а они не слазят.
— И не должны. Девочка, ты вообще знаешь, что это такое?
— Ну… нет?
— Это… — на его волосатом запястье вдруг вспыхнул рунный символ, и он скривился, — А, хитрый засранец и его хитрые договоры! Траганшанг грозажр его в… — он взглянул на меня и смутился, — Извини, вырвалось.
— Ничего, всё равно я не разумею гномьего. Так что это за меч?
— Так уж выходит, что тебе придётся узнавать это у его создателя, — гном вздохнул, — когда ты его найдёшь.
— Да когда я его найду-то? И где искать? — удивилась я.
— Найдёшь, это точно. Такой уж меч, и такой уж у него создатель, — гном вздохнул, и вложил клинок обратно в ножны, — Береги его… Хотя о чём я? Ты его теперь точно не потеряешь.
С сожалением протянув мне оружие, гном снова вздохнул и перевёл взгляд на доспехи.
— Ну, переделать я не могу, а вот заменить отсутствующие ремешки на нормальные петли и крепления — запросто. Они же не часть доспеха уже.
— Спасибо. А насчёт остальных, которые приварились? — я постучала длинным ногтем по одному такому на обугленном сегменте наколенника.
Гном нахмурился и фыркнул:
— А вот тут уже не выйдет ничего.
— Как так? А если он во время боя сломается, и я без кирасы останусь?
— Не останешься, — непререкаемым тоном заявил Северин.
— Тебе легко рассуждать…
Гном спорить не стал. Он просто снял со стены заострённый клевец, со всей силы опустил его прямо на центр нагрудника — и едва удержал отскочивший как от пружины инструмент. Я охнула и взглянула на доспех. На том не было даже царапины.
— Не останешься, — повторил гном, вешая молоток на стену, — Сейчас твои доспехи — сами по себе артефакт, причём весьма мощный, они хоть и выглядят… ну, как выглядят, но чтобы их повредить нужно приложить как минимум столько же усилий, как чтобы их создать. А создала их душа могучей жрицы, сила великой богини и кровь высшей вампирши. В них маны вложено как в половину артефактов Гильдии Воды вместе взятых.
— О, — глубокомысленно заметила я, — тогда… ладно? Только крепёж, значит?
— Только крепёж, — кивнул гном, — Можешь не уходить, это быстро.
Я кивнула, начала застёгивать наконец рубашку и вдруг хитро улыбнулась:
— А платить как?
— Да что там платить… — буркнул гном, поднял на меня взгляд, заглянул в глаза и хитро улыбнулся в ответ, продолжил с изрядной долей патетики — Ах вон оно что… Ну ладно. Да, дорого платить-то придётся, ой дорого. Монеты три золотых, не меньше.
— Ой, у меня нет с собой таких денег, может как-то по-другому отработать? — захлопала я ресницами.
Гном фыркнул, расхохотался и погладил бороду:
— Ну можно и по-другому, маленькая ты шлюха. Ртом, например. Что за девки нынче пошли…