– Что слышал. Согласно правилам клуба на всей его территории драки запрещены, а их зачинщики лишаются абонемента без компенсации за невостребованное время и занятия. Так что, всего доброго, Филипп.
– Но я хочу заниматься боксом и дальше, Евгений Александрович!
– Пожалуйста, занимайся. Но не у нас. Всего хорошего.
Развернувшись, тренер дает понять, что разговор окончен.
– Жду тебя в машине, – говорит мне Вика и уходит.
Радость победы – это чуть ли не первая драка, в которой я победил за всю свою жизнь – омрачается злостью на Вику. Если бы не ее глупое поведение, с верчением хвостом перед Магой… Чего она этим добилась? Моей ревности? Хотела убедиться, что я все так же к ней неравнодушен? Блин, глупо, глупо!
Я какое-то время стою один, приходя в себя и остывая после взрыва адреналина. Потом иду к машине, вспоминаю про то, что надо сдать ключ и забрать оставленную сумку с экипировкой, и бреду в сторону клуба, опустив голову, пока на кого-то не натыкаюсь.
– Фил, – держит меня за плечо Костя. – Здорово ты его приложил!
– Угу… Повезло, наверное.
– Конечно, повезло! – восклицает Костя. – Но вышло круто! Слушай, только что услышал, что Саныч тебя выгнал. Хочешь, я тебя потренирую?
– Ты?
– Ну да, а что? У меня к Маге давно претензии были, наконец-то хоть кто-то ему язык подрезал. Так что я у тебя в долгу, получается, потому что это я должен был сделать, а не ты.
– Да я с радостью с тобой потренируюсь, только где?
– Ха, где! Да хоть где! А вместо груши есть самые универсальные снаряды – лапы и спарринг-партнер, то есть я. Ну как? По рукам?
– Можем у меня на школьном стадионе, тут в паре кварталов…
– А, это в двадцать седьмой школе? Я там учился, знаю. Только смотри, могу или рано утром или поздно вечером, тебе как удобнее?
– Давай по утрам.
– Все, договорились! Начнем завтра, если хочешь. В семь утра норм?
– Норм, – киваю ему и улыбаюсь. – Скажи свой номер телефона.
Записываю его контакты, и он прощается:
– Все, Фил, я погнал, а то Саныч не запустит. До завтра!
– Счастливо, спасибо!
Тренировки с Костей – хороший вариант. Его навык бокса восьмого уровня, всего на пару уровней ниже, чем у Саныча. Да и заниматься по утрам, чередуя бокс с бегом, меня более чем устраивает – разгрузятся вечера, будет больше времени на учебу и прокачку.
В немного приподнятом настроении забираю свои вещи, прощаюсь с расстроившейся Катей и покидаю этот фитнес-клуб. Навсегда.
Так или иначе, он дал мне много очков силы, ловкости, выносливости и бокса с рукопашным боем. И, хоть я и оставил им много денег за это время, это был хороший размен.
Сажусь в машину, и мы едем с Викой в супермаркет за продуктами, как и собирались. Едем молча. Меня удивляет, что она никак не отреагировала, что я бился за нее, но, может быть, я чего-то не знаю о ней, и для нее в этом нет ничего особенного. В любом случае, то, что разговор назревает, понятно и мне, и ей.
– Зачем ты это начала? – делаю я попытку.
– Что начала?
– Флиртовать с Магой.
– Я? Флиртовать? Мы просто болтали. Не понимаю, зачем ты полез в драку?
– Просто болтали? Полез в драку? Ну, конечно… – я заканчиваю разговор, понимая его бесполезность.
Меня снова дрессируют, и явно из-за появления в штате агентства Насти. Нет, с меня на этот раз точно достаточно, и единственное, что меня удерживает от разрыва отношений – чувства к ней и то, что хорошего у нас было все-таки больше, чем негативного. Впрочем, последнее имеет свойство накапливаться…
Остаток пути мы молчим, а потом, так же молча, обходим ряды магазина – Вика выбирает продукты, а я сзади качу тележку. Загрузив корзину почти доверху, мы добираемся до кассы. Я разгружаю корзину, выставляя продукты на ленту, женщина на кассе равнодушно сканирует штрих-коды, скидывая выбитое в лоток, а Вика грузит все по пакетам.
– Шесть тысяч триста восемьдесят рублей, – подводит итог кассир.
Протягиваю ей карту, и она проводит ею по POS-терминалу, потом ждет соединения.
– Отказ, – она возвращает карту.
– Минутку, – я открываю бумажник и пересчитываю наличность, но ее не хватает. – Попробуйте еще раз, пожалуйста.
– Можно быстрее? – возмущается сзади кто-то из очереди.
Кассир жмет плечами и повторяет процедуру. Блин, неужели я сам не заметил, как потратил все с карточки?
– Отказ. Мужчина, не задерживайте очередь!
– Давайте я часть наличными заплачу… Вот, три тысячи восемьсот… – протягиваю ей купюры. – А остальное снимите с карты.
– Да что вы там возитесь? – раздраженно спрашивает какой-то толстый мужчина. – Время позднее!
– Понабрали, а денег нет! – восклицает бабушка с бутылкой кефира. – Я, вон, на пенсию даже творожка себе позволить не могу, а эти – шикуют! Ишь, понабрали!
– Сколько там не хватает? – спрашивает Вика.
– Две тысячи пятьсот восемьдесят, – подумав, отвечает кассирша.
– Вот, возьмите, – Вика протягивает ей три тысячи, берет сдачу и, взяв пару пакетов, идет на выход.
Чувствуя, как горят уши – сам же вечно настаивал, что все расходы на мне! – беру оставшиеся покупки и бегу за Викой. Догнав, говорю:
– Спасибо!
– Да не за что, Фил! Вместе живем, давно пора перестать деньги делить и считать, раз уж мы, как ты говорил, семья. Меня другое бесит, ты пойми! – она останавливается возле машины, открывает багажник и сгружает пакеты туда. – Ты занимаешься херней, ну признай это!
– В смысле? – я забиваю, плотно укладывая пакеты, багажник.
– Да в прямом! Фил, тебе четвертый десяток, с твоим умом и способностями ты мог бы отличную карьеру сделать, а ты чем занимаешься? – она хлопает багажником и садится в машину.
Сажусь рядом, она выруливает с парковки.
– Вика, давай уже прямо поговорим. Ты же о бизнесе моем?
– Да какой это бизнес, Панфилов? Детские игры это какие-то, а не бизнес! Скажи «спасибо», что я тебя люблю, но вот, честно, не верю я в то, что у тебя получится. Это совсем другие способности нужны – жесткость, хватка. А ты, ты уж извини, – размазня на постном масле. Продавать – да, это мы умеем. К людям подход найти, что-то впарить – это твое. Но, боже мой, какой из тебя бизнесмен? – Она резко тормозит и зло сигналит впереди стоящей машине. – Да езжай уже, зеленый давно, тормоз!
– Слушай, мы же еще даже месяца не работаем, а ты уже крест ставишь…
– Да было бы, на чем ставить, Фил! Бросай ты это и возвращайся в «Ультрапак»! Петр Иванович только сегодня тебя вспоминал добрым словом. Сам подумай, сколько тебе надо будет работать и вкладывать своих средств, прежде чем ты добьешься хотя бы сопоставимых доходов с тем, что тебе Иваныч платил? Не хочешь к нему – не вопрос, я тебе уже говорила, что могу к подружке устроить в «Белый холм». Туда даже лучше будет, перспективнее.
Я и сам знаю, что все это так. И про «перспективнее» и про уровень доходов, и что бизнесу мне еще учиться и учиться… Но, чёрт возьми, времени с открытия агентства прошло всего ничего – всего-то две недели с небольшим, а она уже – уже! – не верит. Как не верила с самого начала. Сам понимаю, что, возможно, не прав, обижаясь на неё, но моё лицо краснеет, и к ушам приливает жар, а, может, тому виной последствия дебафа очарованности – снизившийся интеллект, но я горячо отвечаю, понимая, что пожалею об этих словах:
– Ладно, Вик, пусть я занимаюсь херней, как ты выражаешься. Пусть. Но, знаешь, моя бывшая, Яна, была намного терпеливее в этом плане. Четыре года верила в меня, представляешь? А ты? Хорошо, если пару месяцев…
«Да уж, Панфилов, умеешь ты… Какой же ты идиот!», – успеваю подумать, прежде чем в подтверждение моих мыслей Вика, резко вильнув к обочине, вдавливает педаль тормоза в пол.
Ваша репутация у Виктории Коваль понизилась!
Текущее отношение: Неприязнь 15/30.
– Пошел вон, – срывается с ее уст.
– Вика, извини, сказал, не подумав.
– Вон. И продукты свои забери!
– Вик… – я не теряю надежды все исправить, но следующее уведомление говорит, что все напрасно.
Ваша репутация у Виктории Коваль понизилась!
Текущее отношение: Неприязнь 25/30.
У меня дежавю. Я забираю с заднего сиденья сумку с формой и выбираюсь из машины. Продукты забирать не стану, не хочу выглядеть в ее глазах последним жлобом. Иду вдоль дороги.
Машина Вики догоняет меня и останавливается. Стекло с моей стороны опускается:
– Фил, на этот раз все кончено. Серьезно. Это последняя капля. Я все решила. Не звони, не пиши, я такое не прощаю, – устало, но твердо говорит Вика. – С тобой было хорошо, но без тебя будет лучше.
Резко тронувшись, она уезжает, оставив меня на обочине. Закинув сумку на спину через плечо, я иду домой, благо недалеко.
Это был тяжелый день. Мои резервы духа и воли исчерпаны, а в душе какое-то опустошение.
Это был тяжелый день. Приду и сразу лягу спать. Обо всем произошедшем подумаю завтра.
Это был тяжелый день…
Глава 11. Всё те же портреты на фоне
«Всегда очень тягостно новыми глазами увидеть то, с чем успел, так или иначе, сжиться»
Лежа в постели, долго не могу уснуть. Васька, словно чувствуя мои душевные терзания, потоптавшись на груди, устраивается под боком и успокаивающе урчит. Брошенный мужик с кошкой в постели – не самый героический образ, но даже у Карата был свой Гранд[16]. Обняв подушку, зарываюсь в нее, но в голове слишком много мыслей, мозг активно работает, не желая засыпать.
В жизни каждого бывают моменты ключевых развилок судьбы. Обычно понимаешь это спустя годы, если не десятилетия. Иногда такие откровения приводят к отчаянию, когда клянешь себя последними словами за то, что поступил так, а не иначе. Часто просто сожалеешь, что вот мог бы, а не сделал, или сделал, а лучше бы не делал.