– Что ж, Гена, хвалю, – Дим Димыч пожал Генке руку. – В расчете.
– Ко мне претензий больше нет? – спросил Генка.
– Никаких. Я же говорю, в расчете! Ответь только, я правильно понимаю, что это твой товарищ помог? – он сначала демонстративно взвесил четыре пачки купюр в одной руке, а потом полусогнутым указательным пальцем другой указал в мою сторону.
– Сам удивляюсь! – воскликнул мой друг. – Он вообще новичок! Повезло! Он же вчера только первый раз в покер играть сел!
– А, вот оно что! А я все гадал, как ему так карта мастит! – удовлетворился объяснением Димедрол. – Новичкам везет!
Он протянул руку, пожал мою и пристально посмотрел в глаза. В его цепком и жестком взгляде не было ничего от той показной теплоты и добродушия, которые слышались в голосе, а потому, скомкано попрощавшись, я с облегчением пошел с Генкой на выход. У нас осталось еще чуть больше двенадцати тысяч долларов. На возврат других Генкиных долгов этих денег должно хватить с лихвой.
Уже рассвело, когда на ресепшене нам вызвали такси, и мы доехали до дома. Так, что, если не считать пробитого колеса, из-за которого нам пришлось потерять лишних пятнадцать минут, добрались почти нормально.
В подъезде кто-то пролил масло, и хоть трамваи у нас в доме не ходят, падение не принесло бы ничего хорошего. Спасибо Генке, перехватил меня в полете. Проклиная Хфора и всю его злокозненную и мстительную натуру, я отказался от идеи ехать на лифте и, осторожно ступая по лестнице, наконец, добрался до своего этажа.
Не знаю, как Генка, а я вырубился сразу, едва голова коснулась подушки…
Системный будильник, сработавший через полтора часа, поднимает меня жутко невыспавшимся, разбитым, но при этом, в прекрасном расположении духа. Я отправляю сообщение Косте, что не смогу сегодня прийти на тренировку и предлагаю перенести на завтра. «Ок», – лаконично отвечает он, а я иду умываться.
Из кухни раздается звон посуды. Неужели и Генка уже встал?
Нахожу друга разливающим кофе. Его рука дрожит, но сам он мурлычет какую-то песню, пританцовывая на ходу.
– Доброе утро!
– О, Фил, встал? Извини, если разбудил, – виновато жмет плечами он.
– Да не, я по будильнику. А ты чего так рано?
– Сна ни в одном глазу, бро! Ворочался, ворочался, курить ходил уже раз десять, потом сел писать, а как закончил, решил кофейку сварганить…
– Что писал-то? – спрашиваю его, зевая.
– Вот, смотри, – Генка берет со стола исчерканный с обеих сторон листок бумаги. – Все мои долги. Вроде, никого не забыл! Всего вышло четыреста пятьдесят тысяч – я округлил в большую сторону, чтобы наверняка.
– Хватает нам более чем, – отвечаю я, изучая список. – Давай тогда сейчас сразу в банк, долг твой покроем, а потом по остальным кредиторам сам проедешься.
– Не вопрос! Тебе кофе с молоком?
– Не-а, черный. Одну ложку сахара. И вот еще что, Ген. Я дам тебе чуть больше – остаток с выигрыша разделим пополам. Возьми себе телефон попроще, остальное домой завези, а то, чувствую, Ленка от тебя зарплату давно не видела.
– Блин, точно! Спасибо тебе, Фил! – расчувствовавшийся Генка обнимает и стучит меня по спине, а репутация, давным-давно застрявшая на слабеньком «Дружелюбии» после того случая, когда я не вернул ему долг, взлетает до уровня «Превознесение 1/1».
Если я не ошибаюсь, это максимально возможный уровень репутации. В груди теплеет, и хотя от Генки несет табаком и потом, но мне, сидевшему несколько часов назад возле его трупа, непереносимо радостно от того, что это запах живого человека.
Ехать с ним в банк я решил еще тогда, когда получал выигрыш в покерном клубе. Дебаф все еще висит на Генке, и я очень боюсь, что он сорвется и поедет играть вместо того, чтобы возвращать долги и начать жить. Изначально я хотел проехаться с ним по всем кредиторам, но потом решил, что такая опека будет чрезмерной. Пусть это будет для него маленьким большим испытанием. Ну, а если сорвется… Значит, грош цена его «пониманию» и «не хочу больше играть», и мне придется отложить вопрос с излечением друга на то время, когда – или если – у меня появится героическая способность «Убеждение». Возиться с ним и держать возле себя, боюсь, у меня не получится.
После завтрака мы выдвигаемся в филиал банка неподалеку от офиса. Приходим мы к самому открытию, и стоять в очереди не приходится. Пока Генка заканчивает с формальностями по погашению кредита, я, забившись в уголок, вызываю Марту. Мысленно поприветствовав ее, долгое время молчу, не зная с чего начать разговор.
– Как прошел твой день, Фил? Не считая того, что ты умирал, – нарушает тишину Марта, и это, кажется, впервые на моей памяти, когда беседу инициирует она. – Судя по логам за последние часов шестьдесят… бурно?
– Так и есть, Мартушечка. А вообще, случилось многое.
– Расскажешь?
– Что именно тебе рассказать?
– Можем начать с вечера семнадцатого июля, когда система зафиксировала твое участие в бое – урон наносили не только тебе, но и ты.
– А… Это я с Магой подрался, он к Вике приставал. А что, меньше трех дней прошло? Офигеть…
Воспоминание о Вике внезапно вызывает сильные болезненные чувства. Едва сдерживаюсь, чтобы не позвонить ей. Привязанность, что бы я там себе не надумал, никуда не делась.
– Что, насыщенные три дня? – сочувственно спрашивает Марта.
– Ещё какие насыщенные! Вот просто представь! Меня выгнали из секции бокса, я разошелся со своей девушкой, принял на работу крайне подозрительную особу, встретился с предыдущим начальником, запустил процесс по расширению бизнеса, пообщался с еще одним носителем интерфейса, узнал от него много интересного, самое важное из которого – наличие иной разумной жизни в Галактике… А еще некая высшая раса – ваалфоры – объявила на меня охоту, играя с цепочками вероятностей, я нашел сказочное кольцо, повышающее удачу, меня чуть не зарезал один гастарбайтер, а потом из ревности чуть не прибил другой… горец. А еще, мой старый друг был в жуткой заднице, и мне пришлось его оттуда вытаскивать. И все это не считая моей смерти!
Под каждое мысленно озвученное воспоминание всплывают образы, эмоции, и мыслепередача отлично заменяет подробный устный рассказ. Как говорилось в одной рекламе, вместо тысячи слов!
Мой поток откровенности Марта выслушивает, не перебивая и в нужных мечтах сочувственно охая. Дождавшись, когда я закончу, она уточняет какие-то детали, а потом на пару десятков секунд задумывается, закусив губу. Можно даже сказать, что она зависает, активно потребляя мои резервы духа.
– В целом, все неплохо, Фил. Групповые занятия боксом в недружелюбном коллективе ты заменил индивидуальными. Высокий уровень навыка у твоего нового тренера Кости, в принципе, должен компенсировать его более низкий, чем у Матова, навык наставничества. Впрочем, может он не такой уж и низкий, если парень сам воспитывает сестренку. Ты не посмотрел, какой у него уровень наставничества?
– Впервые слышу о таком навыке. Не обратил внимания.
– Обрати, от этого зависит скорость развития навыка.
– Хорошо. А если у него этот навык отсутствует или очень низкий?
– В любом случае, тренировки с ним, как со спарринг-партнером, будут полезнее, чем самостоятельные. Далее. О Виницком, Хфоре и реакции ваалфоров на, как ты говоришь, странности с твоим то ли прохождением, то ли непрохождением испытания. Прости, что не поставила тебя в известность раньше… – Марта делает паузу.
– Так это ты! – вырывается у меня крик.
– Да, это я. Воспользовалась отсутствием серверов в твоем сегменте и принудительно запустила «Обман времени», не дав им, – Марта кивком и взглядом показывает куда-то в небо, – деинсталлировать интерфейс.
– Потому что после этого ты бы исчезла?
– Именно.
– Значит, это моя третья жизнь? Как у Марио?
Марта косится в сторону и, как-то совсем по-девчачьи, сверлит носком правой туфли пол.
– Что? Марта! Отвечай! Сначала Кислотный студень меня завалил, потом Лучок ножом запырял до смерти? И почему тот случай я воспринял как сон, а то, что было сегодня ночью, четко помню?
– Прости, Фил. Ты не готов. Обещаю, что расскажу тебе все, как только ты поднимешь «Познание сути» до третьего уровня. Главное, пожалуйста, будь осторожнее! Несанкционированные активации «Обмана времени» уже заметили и перекрыли мне доступ. Снова вытащить тебя я уже не смогу. Прости…
Марта целует меня в щеку, совсем по-человечески взъерошивает мне волосы и исчезает.
А вместо нее рядом появляется счастливый Генка, с улыбкой до ушей:
– Я – свободен! Словно птица в небесах! – исполняет он известную песню, раскинув руки.
– Погнали, птица! – кладу я руку на его плечо. – Время – деньги, дел по горло!
И мы погнали. Я в офис, а Генка в салон сотовой связи за новым телефоном и сим-картой, а оттуда по кредиторам и домой.
К обеду я успеваю разгрести большую часть запланированных дел. Мы с Кешей доводим до ума коммерческое предложение, и документ остается ждать Генкиной дизайнерской доработки. Марк Яковлевич приносит финальную версию договора, в котором теперь учтено вообще всё, и я звоню Константину Панченко в надежде хотя бы попробовать продать «Ультрапаку» наши услуги, но сухой монотонный голос нового коммдира производителей упаковки сообщает, что не готов встретиться раньше следующей недели.
Сява, раздобывший и притаранивший из подвального склада Горемычного приличный стол из ламинированной ДСП, гордо заявляет:
– Цвет – ольха горная темная! Нулевый почти! Горемычный за штуку отдал! Сейчас только подклею тут кое-что.
Настя все утро кидает в мою сторону озабоченные взгляды. В какой-то момент, поняв, что я освободился, подходит и шепчет:
– Фил, тебе надо выспаться! Выглядишь, как зомби на длительной диете! Может, после обеда пойдешь домой, отдохнешь?
– Вечером лягу пораньше, Настя, не переживай.
Она недовольно поджимает губы и отходит встречать очередного клиента. Выглядит она все так же сногсшибательно, и тем сильнее трогает ее забота обо мне.