Вообще, это время, по ощущениям, растягивается для меня в полтора месяца. В том числе, и из-за шести запускаемых по откату «Полигонов», где я прокачивал навык бокса. Система смоделировала для меня целый сценарий, прохождением которого я и занимался весь виртуальный месяц – напомню, что в симуляторе время идет в тринадцать раз быстрее.
Суть сценария заключалась в том, что я был учеником старого мексиканца, владельца небольшого боксерского зала где-то в Америке. Наставник готовил меня к чемпионату штата, и тренировки с ним чередовались со спаррингами с другими посетителями зала и многочисленными отборочными боями.
Виртуальный месяц ежедневных многочасовых трудов с учетом моего буста в обучении можно было смело приравнять к полутора годам самых активных ежедневных тренировок в реале. К последнему на сегодня «Полигону» я успешно прошел все отборочные игры, провел больше полусотни боев и добрался до финала.
Нет, не все было гладко – я проигрывал и проигрывал часто, особенно поначалу. Техника боя у противников разнилась: кто-то агрессивно пер, кто-то выжидал в защите, выискивая свой шанс в контратаке, кто-то был быстрее меня или мощнее, но старик-мексиканец много времени посвятил стратегии боя. Он заставлял меня изучать соперников, искать их слабые стороны и пользоваться ими.
– Не бывает идеальных бойцов, – говорил он. – Даже великие были велики не во всем. Ищи уязвимости и бей по ним!
Я искал и бил. Проигрывал, дожидался перезагрузки скрипта боя и снова искал уязвимости, менял тактики и, проигрывая, побеждал в следующей попытке.
– Злее! Злее! – требовал наставник. – В боксе жалости быть не должно! Кто злей, кто сильней – тот впереди!
Злости поначалу не хватало. Мне надо было отхватить, а то и проиграть, чтобы по-настоящему разозлиться на противника. И только к шестому «Полигону» я научился злиться по-спортивному.
Умение бокса поднялось до десятого уровня. Жаль, что этими виртуальными тренировками не поднять основные характеристики – иначе бы у меня выросли и сила, и ловкость, и выносливость – гонял старик нещадно.
Еще одно очко навыка отложено с последнего левел апа, и его я вкидываю в «Бокс». У Кости, которого завтра должны выписать из больницы, восьмой уровень. У меня теперь одиннадцатый.
Я делаю большую ставку на грядущий турнир.
Для меня турнир начинается в девять утра субботы, как для участника с самым низким рейтингом. Впереди несколько отборочных боев с такими же, как я, новичками-любителями.
В большом Дворце спорта оживленно. Тут и там видны группы приезжих спортсменов. Молодые резкие ребята – перешучиваются, стебут друг друга. Я здесь выгляжу белой вороной, но я уверен в себе. У всех этих молодых и резких уровень навыка не превышает шести-семи. Сильные бойцы приедут позже, после отборочных поединков.
Я регистрируюсь, потом иду на взвешивание. С моими восьмьюдесятью тремя килограммами попадаю в категорию тяжеловесов – от восьмидесяти одного до девяносто одного. Я готов к этому, но ситуация на самом деле так себе. Мне стоило сбросить пару кг до турнира, чтобы впритык попасть к полутяжам, но уже ничего не изменить. Мне вообще придется непросто: смотрю на ребят из своей весовой категории и тихо фигею от их показателей силы, ловкости и выносливости. Превосходство, как минимум, двукратное.
После регистрации и взвешивания всех собирают на жеребьевку. Чтобы попасть в основную сетку турнира, мне надо одержать три победы на отборочном этапе.
– О, и ты здесь? – окликает меня знакомый голос.
– Мага, Заур, – киваю дагестанцам.
– Участвуешь? – интересуется Заур.
– Да. Вы тоже?
– Конечно! – отвечает Магомед. – Только мы сразу в основной, приехали за братишку поболеть. Муслим! – он зовет какого-то парня. – Иди сюда!
– Муслим, – представляется тот и смеряет меня оценивающим взглядом. – Тяж?
– Да, ты тоже?
– Угу, – кивает он.
– Мус, вот бы тебе он попался! – ржет Заур. – Он боксом месяц занимается, сразу ляжет…
– Нормально он занимается, – мрачнеет Мага, вспомнив нашу драку.
– Все, идем, объявляют итоги жеребьевки! – Муслим отворачивается У стола судей небольшое столпотворение.
– Тишина! – призывает всех успокоиться рефери. Дождавшись требуемого, он объявляет. – Итак, результаты жеребьевки. В наилегчайшем весе до сорока девяти килограмм…
Первым противником мне достается плотный, даже толстый, мужик сорока с чем-то лет. Боксер из него неважный, но удар, видимо, зверский – его «Сила» зашкаливает за тридцать очков. Если я попадусь под его колотушку – это стопроцентный нокаут.
Переодевшись, отдаю сумку с вещами подъехавшим ребятам. С работы поболеть за меня примчались все, включая Марка Яковлевича и Розу Львовну.
– Берегите себя, Филипп Олегович! – говорит Резникова.
– Да, Фил, ты уж там поосторожнее! – поддерживает ее Вероника.
Гриша прибыл с Алиной, и она, смущаясь, желает мне ни пуха, ни пера.
– К черту! – сплевываю я, и чувствую, как меня со всей дури кто-то бьёт по спине.
Обернувшись, вижу всю дворовую гоп-компанию: Ягоза, Жирный, Кецарик, Кепочка, Вася, а за их спинами трутся три Сявиных «пацана» – Жека, Колян и Витек. Сам Славка виновато жмет плечами.
– Филипп Олегович! – восторженно орет Жирный. – Вот, приехали за вас поболеть!
– Олегыч, мое почтение, – склоняет голову Ягоза. – Вы уж там это, не посрамите наш двор!
– Вот так им! Порхай, как бабочка! Жаль, как пчела! – Кецарик танцует, изображая бой с тенью, у него заплетаются ноги, и он падает.
«Руки работают, видят глаза», – повторяю про себя слова великого Мохаммеда Али, помогаю подняться Кецарику и иду готовиться к первому поединку.
А моя группа фанатов идет на трибуны. На арене установлено шесть рингов, поединки на которых проходят одновременно.
Стараясь не обращать внимания на происходящее вокруг, я разминаюсь, пока меня не вызывают на ринг:
– Панфилов, Немчинов, приготовиться…
Бой со здоровяком Немчиновым кажется мне легкой разминкой после десятков поединков на «Полигоне». Соперник неповоротлив, неуклюж, и довольно быстро выдыхается – я слишком техничен для него, а его удары настолько предсказуемы, что я начинаю уклоняться за миг до того, как противник решает нанести удар. Руки работают…
«Злее, злее!», – звучат в голове команды старого мексиканца. В третьем раунде под градом моих ударов здоровяк встает, сжимается и закрывает руками лицо. Он выдохся.
Выигрываю я по очкам с диким перевесом.
Следующий бой дается еще легче. Этот противник – высокий нескладный парень с длинными руками – классический аутфайтер. Не очень силен, как в навыке, так и в физике. Он атакует заученными комбинациями по кругу, я легко уклоняюсь, а к концу первого раунда парень улетает в нокаут с апперкота, который я подгадываю прямо между его повторяющимися циклами.
Третий и последний в отборочном этапе для меня противник должен определиться в бою Муслима и Булата, парня-азиата из моей бывшей группы у Матова.
Близится основная сетка, и трибуны начинают заполняться народом. Оба твердо стоят на ногах и осторожничают, понимая, что примерно равны, и любая ошибка лишит их возможности участия в турнире. Азиат поначалу чуть активнее, но Муслим, подбадриваемый братьями, которые гонят его «порвать» соперника, удачно ловит Булата встречным. Нокдаун, и исход поединка ясен всем. В следующем раунде дагестанец развивает успех и побеждает.
Я мысленно анализирую манеру будущего соперника и подмечаю, что каждый раз, перед тем как нанести удар левой, он на долю секунды открывается.
Этого хватает, чтобы отправить его в нокдаун на двенадцатой секунде. К концу раунда он повторяет ошибку, и в этот раз так легко не отделывается. Под разочарованные крики братьев Муслима рефери фиксирует нокаут и поднимает мою руку.
Я в основной сетке.
К вечеру, когда у меня за спиной четыре победы в основной сетке, объявляют перерыв. Впереди финалы всех десяти весовых категорий. Первыми на ринг выходят «мухи» – боксеры в наилегчайшем весе. До моего финала еще куча времени.
Я сижу вместе с ребятами, как зритель. Чуть далее по ряду – остальные наши. Позади расположились дворовые алкаши и гопники Сявы. Сам он, извинившись перед мужиками, сел с Вероникой.
После отборочных к нам присоединился и Костя. Его сестренка все еще у моих родителей, но отец с матерью возили ее в больницу к брату чуть ли не каждый день, они же его и забрали оттуда.
Костя, решив, что с сестренкой еще наобщается, а турнир, где решается судьба ее операции – самое важное, отправил девочку к «бабе Лиде». Сам забежал домой переодеться, скинуть сумку с больничными вещами, а потом сразу рванул во Дворец спорта. Успел к основной сетке.
– Фил, красавец! – не устает повторять он. – Нереально, как ты его сделал! К третьему раунду я уж думал, все, каюк! Он же тебя все время поддавливал! А ты его выманивал, значит?
– Типа того, – улыбаюсь я.
В полуфинале я побил Юрца, лучшего бойца из второй группы Матова. С этим самым парнем я как-то зацепился в фитнес-клубе, и в этой же группе занимался во второй жизни. Это был последний невылетевший воспитанник Евгения Александровича, и я его выбил.
– Слушай, так это получается, что если ты тут всех рвешь в полутяжах, а я в среднем, и рвал тебя, значит, я вообще крут? – размышляет Костя.
– Нет, Бехтерев. Такого Панфилова тебе не одолеть, – рядом присаживается Матов.
– Здравствуйте, Евгений Александрович! – хором здороваемся мы.
– Ну, ты дал, Панфилов! – он не скрывает удивления. – Не скажу, что приятно, но поразил, поразил…
– Базу вы заложили, Евгений Александрович, – я стараюсь быть объективным. – Спасибо.
– Я тебе дал основу. А вот твой интеллект я, каюсь, не рассмотрел. Умно дерешься! Заметил, Бехтерев, как твой дружбан подстраивается под противника? Магу Кичиева в одной манере положил, Юрку Кабанчука – в другой. Жаль, я отбор не смотрел… У кого занимаешься? – вдруг серьезнеет тренер. – Хмельницкий, часом, руку не приложил?