рот), то для Силдины это… Я прищурился, вспоминая переплетение спиралей её личностной информации… Для косатки на первом месте были ощущения нужности и полезности. Единственный человек, которому она нужна, пусть и в качестве оружия — это Макина. Силдина давным-давно не стремится ни к любви, ни к уважению — потому что не верит в эти чувства. Нет, она знает, что такие вещи возможны — в принципе, к кому-то другому. Но саму Силдину никто никогда не будет ни любить, ни уважать — даже Макина. Потому она давно обрезала в себе потребность в таких отношениях. Они не для Кровожадных Жриц. Но Макина её ценит — за то, что она хорошо делает свою работу. И за это Силдина готова ради старой лисы на всё. На смерть, на пытки, на бесчестье… лишь бы не выпасть из списка полезных, или не соскользнуть на второе место в этом списке.
Постой-ка, но для маленького Повелителя она тоже полезная и ценная. Более того, в отличие от Макины, Повелитель (кошка задери, всё забываю спросить, как же его зовут) её ещё любит. Не то чтобы очень горячо, с определённой долей недоверия… Но Силдина для него единственный хоть сколько-нибудь близкий человек. А вот он для неё — просто ценная вещь, очередной способ заслужить похвалу Макины. Собственное отношение тануки к ней не значит для Силдины ничего. Как и его польза для государства. Почему?
А… Дошло.
Когда Силдина только начала ударными темпами повышать свой уровень, чтобы срочно повзрослеть, ей было четыре года. Повелителю, соответственно, два. В том возрасте — это очень значимая разница. И для неё Повелитель так и остался несмышлёнышем, ещё не умеющим толком ни ходить, ни говорить. Стать родительской фигурой он никоим образом не мог — наоборот, воспринимался как младший братик-соперник, грозящий отбить внимание Макины. Пока Силдина лезла из шкуры вон, чтобы заслужить хоть капельку похвалы — его все вылизывали просто за то, каким он был, каким родился — без малейших на то усилий с его стороны.
— Смотри, — сказал я ей, — ты ведь понимаешь, что мне ничего не стоит прямо сейчас пойти и убить Макину? — косатку передёрнуло. — Повелитель меня на это даже благословит, оставшиеся во дворце войска мне не соперники, да и они сами разойдутся в стороны, стоит только намекнуть, что Повелитель у меня. Ты же была мной немного, ты знаешь, на что способен Лансер Кухулин…
— Я знаю, что ты не убиваешь женщин!
— Хм, такое чувство, что ты теперь слишком много знаешь.
Конечно, это взаимно, и потому справедливо, но тем не менее…
— Что ж, убивать её я не буду, и даже не попрошу кого-нибудь это сделать. Унижать её, публично заковав в кандалы и вывезя, к примеру, в Мелромарк, я тоже не стану (почти уверен, что так бы на моём месте поступил Берсеркер). Я не люблю такие логические трюки с формальным соблюдением клятвы при фактическом нарушении. Хотя владею ими неплохо, но… Сделаем иначе. Я просто вывезу Повелителя на континент не на сутки, как собирался, а… Скажем, месяца на два. Малыш отдохнёт, подышит свежим воздухом, научится многому полезному для будущего правителя, а здесь тем временем… Как думаешь, сколько будет стоить жизнь Макины, когда станет известно, что она прогейсила последнего Повелителя?..
Я не успел закончить фразу, а Силдина уже напала — видимо, слишком ярко представила себе перспективы. Да, навыки дипломатии мне ещё предстоит отточить, а то будет каждый раз, как с Коннлой вышло. Я же так и не успел сказать, что это лишь угроза, а не намерение, что я могу ей предложить более благоприятный вариант… Ну да ничего, так тоже сойдёт. В этот раз я не сопротивлялся, когда меня вихрем втянуло внутрь неё. Она была уверена, что второй раз я не сбегу — но мне и незачем было. Теперь я знал, что и как делать. Эклер встала в позицию, готовясь к безнадёжному бою… Но в этот раз безнадёжной была отнюдь не её позиция.
Мы стояли на небольшом островке посреди штормового моря. Тёмное небо рассекали, подобно молниям, узоры Магических Цепей (те самые, которые потомки называют «похожими на микросхемы»), а вместо смерчей по морю колоннами гуляли вращающиеся спирали ДНК — остатки моей прошлой визуализации.
— Что это? — Силдина удивлённо осмотрелась. — Где мы?
— Это твой внутренний мир. Твоя душа, грубо говоря. Здесь мы сразимся за контроль над твоим телом и моей энергией. Победитель получает всё, проигравшему остаётся роль наблюдателя. Здесь не действует Система. Здесь не имеет значения ни уровень, ни набор артефактов. Важны только воля и мастерство.
Силдина вскинулась… и тут же опустила голову.
— Тогда я, считай, уже проиграла. Без карт мне до тебя слишком далеко.
— Так не пойдёт. Если ты заранее считаешь, что проиграла, то победить не сможешь в принципе. Это даже там, в большом мире верно. А уж здесь — это совершенно непререкаемая истина. Да, во владении оружием ты, без поддержки чужих умений, конечно мне уступаешь. Ты даже Эклер уступаешь. Но у тебя есть одно важное преимущество. Это — твой мир. Твоя персональная реальность. И живёт она по твоим законам. Ты не можешь просто менять обстановку по собственному желанию. Но если ты считаешь нечто возможным, то оно будет здесь работать, а если нечто невыносимо для тебя или неприемлемо — то здесь этого не будет. Ты можешь превратить весь мир в оружие против меня. Главное — вовремя сообразить, как это сделать, и иметь достаточно сильное желание. У меня же из оружия только это копьё и моё собственное тело. По-моему, так шансы достаточно равны, а?
Кровожадная Жрица перешла в форму зверочеловека и ухмыльнулась, оскалив зубы.
— А это другое дело… на таких условиях я вполне готова попытаться. Что-что, а использовать свою душу как оружие — мне не впервой.
Ветер был злой. Очень злой.
Нет, он не превращался в лезвия, способные рассекать скалы, или в молоты, способные сокрушать дома. Это просто был очень сильный и очень холодный ветер, бьющий прямо в лицо. В пределах возможного без магии.
Вот только мои силы здесь тоже уменьшились до «в пределах возможного без магии». Слуга Лансер на такие мелочи и внимания не обратил бы, но человеку Кухулину приходилось напрягаться изо всех сил, чтобы просто устоять на ногах.
А ещё вокруг стоял сводящий с ума жужжащий звук, который складывался в голове в искажённые очертания предметов — порой эти очертания становились настолько резкими, что затмевали реальное зрение. Эхолокация была для Силдины неотъемлемой частью картины мира, поэтому в Зеркале Души она существовала даже для посторонних, неспособных воспринимать ультразвук.
А она, воспользовавшись тем, что я занят борьбой с ветром, начала читать заклинание:
— Я, Кровожадная Жрица, как источник силы повелеваю: сформируй законы мироздания и повергни врага моего! Дритт Торнадо!
А девочка неплохо соображает! Замена «расшифруй» на «сформируй» не только многократно усилила действие заклинания именно в её Зеркале Души, но и установила граничные условия. Она здесь может пользоваться своей магией, я своей — нет. Потому что здесь её правила. Сам сказал, слово назад не заберёшь. Вернее даже так: всё, что использует она, смогу применить после этого и я — но магии ветра у меня в арсенале нет. Вот к оружейной магии Силдина не обращается — потому что ею владеем мы оба, и если разрешить такое, то у меня будет преимущество.
А смерч для обычного человека из плоти и крови, не имеющего ни системной Защиты, ни сил Слуги — очень опасная вещь, почти гарантированная смерть.
Нет, я-то, конечно, увернулся, но островок невелик, долго бегать не получится — а смерч пошёл на меня со скоростью колесницы на полном скаку. Можно было спрыгнуть с обрыва в море — там больше пространства, но у меня с морем плохие отношения, а Силдина владеет магией волн не намного хуже, чем ветра.
Я начертил копьём на земле серию рун. Силдина поспешно отвернулась и прекратила облучение ультразвуком — она поняла, чем это грозит. Если бы она прочитала руны и поняла их смысл, то они бы начали действовать в этом мире. А не понять она не могла, потому что была некоторое время мной.
Теперь, не считая магии, я почти сравнял условия — мне было трудно смотреть на неё из-за ветра, но и ей на меня — из-за рун (я начертил ещё несколько на своей одежде). Обоим придётся биться почти вслепую.
Силдина, однако, сдвинула спектр эхолокации так, чтобы не видеть моей одежды. Мои очертания для неё несколько размылись, но зато теперь опасность представляли только руны на земле, из зоны действия которых мне скоро придётся выйти…
Дождавшись момента, когда воронка смерча подошла вплотную к рунному начертанию на земле, я метнул копьё. Этот мир мог отнять у меня силу, скорость и неуязвимость, но не мог отнять верного глаза сына Ллуга. Смерч подхватил копьё, сломал его, раскрутил обломки до скорости в полторы сотни метров в секунду… И головной обломок, тот, что с наконечником, вылетел, подобно снаряду, точно в грудь Силдине.
Она могла бы легко предотвратить эту атаку — достаточно было уже после броска лишь на неуловимо малую долю изменить скорость ветра или узор воздушных струй в колонне смерча. Но именно сейчас, когда она отвела взгляд, вихрь продолжал вращаться именно так, как ему было изначально задано магией — и стал предсказуем.
Силдина захрипела и согнулась — на какое-то время она из боя вышла и сама по себе стала для меня неопасной. Однако призванный ею смерч никуда не делся от того, что я смог использовать его силу в собственных целях — и продолжал теснить меня к берегу. Ну что ж, мне как раз туда и было надо.
Островок Силдины по своему рельефу напоминал чашу или арену — почти плоская середина и цепочка зубчатых скальных пиков по краям. В расщелину между двух таких пиков я и забился. Смерч покорно последовал за мной, не понимая, что теряет от этого всю силу. Ну ладно, не всю… значительную часть. Краевые потоки воронки, именно та смертельная для обычного человека «мясорубка», где давление и скорость ветра максимальны, разбились о скалы — и я оказался в центральной части смерча, в «оке бури». В зоне низкого давления, которая, высосала меня из расщелины в одно мгновение, словно пылесос соринку, и подняла в небо. Меня крутило вокруг оси, было трудно дышать… но в основном я оставался цел и невредим.