– Извини, – только и смог пробормотать Инедирт.
Вэдан пожал плечами:
– Вот есть люди, которых я никогда не смогу понять. Либо уж читать чужую корреспонденцию, и не стесняться этого, либо стыдиться читать чужие письма – и не читать их, как бы важно это для тебя не было. Но не то и другое сразу.
Инедирт справился с собой.
– Вэдан, – сказал он. – Ты мне нужен по делу, я за этим и приехал, но если ты плохо себя чувствуешь или…
Вэдан посмотрел на него с такой иронией, что Баруг осекся.
И еще мелькнуло у него страшное, нелепое ощущение – что Вэдан уже знает, с чем именно он к нему приехал.
– Я слушаю, – сказал Вэдан. – Ты мне никогда не отказывал, в конце концов.
– Где у вас видекс?
– В гостиной, пойдем, – сказал Вэдан, ничуть не удивившись.
Своей формой корабль ничуть не походил на единственный звездолет сареасов. Очевидно, летал он, используя какой-то другой принцип. Съемка была среднего качества, изображение дергалось – камера дрожала в руках оператора. Вэдан восхитился мужеством этого человека – сам он убежал бы, наверное. А неизвестный герой остался на месте и продолжал снимать. Что здесь сыграло решающую роль – рефлекс профессионала или осознанное понимание важности того, что происходило на глазах этого неизвестного героя?
Впрочем, этого было уже никогда не узнать.
Запись начиналась кадрами, на которых белоснежное здание отеля чередовалось с изображениями пляжа и уютных тенистых рощиц, где прятались беседки и фонтаны. Приземление инопланетян удалось зафиксировать только потому, что в месте, куда их угораздило свалиться, шли съемки рекламного ролика сети отелей «Тэннголи». Вэдан понял это по характерным барельефам на стенах беседки, которую оператор любовно взял с нескольких ракурсов. Дарэнг сам не раз отдыхал в пансионатах этой сети, и знал, что такие беседки более уютны с виду, чем на самом деле.
Корабль опустился совершенно бесшумно, оставляя за собой полосу жутко раскаленного воздуха. Предметы, попавшие в нее, казались оплавленными, размазанными. Зависнув над пляжем, звездолет выбросил из из себя несколько длинных тонких ног, которые уперлись в песок. Его чуть перекосило – в одном месте песок был более влажным – а затем он замер на месте.
В боку раскрылся многолепестковый шлюз, из него выдвинулась лесенка.
В этот момент камера выпала из рук оператора, по объективу хлестнули темно-красные маки.
Вэдан досадливо дернул щекой.
– Его убили? – спросил он. – Как тогда удалось получить запись?
Но прежде чем Инедирт успел ответить, камеру поднял кто-то другой и снова направил на инопланетный корабль. Из шлюза уже кто-то выходил. Вэдан невольно вытянул шею, чтобы рассмотреть. Но тот, кто продолжил съемку, гораздо хуже умел обращаться с камерой. Он не умел, например, сокращать фокусное расстояние, или, по-простому говоря, увеличивать изображение тех или иных объектов.
Все, что можно было разглядеть – что гость из иных миров мохнат, голова у него лысая и круглая, и на ней торчат уши и два длинных гибких уса.
Он тоже заметил, что его снимают. Инопланетянин медленно двинулся в сторону оператора, неуклюже ковыляя по песку. Изображение опять задрожало – на этот раз потому, что затряслись державшие ее руки. Вэдан подумал, что съемка закончится теперь, но он оказался превратно низкого мнения о личной смелости второго оператора.
Не доходя до зрителя метров двадцати, пришелец остановился. Он уже выбрался с песка и твердо стоял на траве.
И он заговорил.
– Ашлакт нуибен, – произнес он.
– Сам такой, – ответил голос за кадром.
Отвечавший, судя по интонации, был на грани обморока.
Черные губы инопланетянина дрогнули в самой настоящей улыбке.
– Ацурук, ацурук, – проквакал он. – Деизз антранта кэцэр?
Интонация была явно вопросительная. В следующий миг что-то грохнуло, кадр заволокло красным и черным, и запись закончилась.
– Охранник съемочной группы, – пояснил Инедирт. – Нервы не выдержали.
– Он погиб?
– Нет, что ты. Жив, здоров, рвется в бой.
– Вообще-то я спрашивал об инопланетянине.
– Не знаю, – признался Инедирт. – Когда охранник выстрелил, в ответ что-то вспыхнуло… все будто ослепли, а когда проморгались, никого уже не было. Только полоса на песке, словно волокли что-то тяжелое, и часы у всех остановились.
– И корабль исчез тоже?
– Куда он денется. Там уже вся бухта накрыта силовым полем.
– Ясно, – сказал Вэдан.
Он подошел к видексу и выключил его. Достал из ящика стола курительные палочки и пепельницу в виде свернувшейся в кольцо тапичаги.
– Будешь? – спросил он, доставая курительную палочку.
Инедирт кивнул. Они курили молча. Вэдан думал: «Так вот почему мне все время думалось про взморье». Палочка Баруга догорела почти до половины, прежде чем он понял, что Вэдан не собирается помогать ему. Инедирт вспомнил свой разговор с Мэарит – она воспользовалась тем же приемом – и подумал: «Все же они были два сапога пара».
– Это кэцэры? – спросил Баруг.
– Скорее всего, нет, – ответил Вэдан задумчиво.
– Но ты знаешь, кто это?
– Догадываюсь. А что ты сам обо всем этом думаешь?
Инедирт поморщился.
– Лет сорок назад, – сказал он. – Все горячо обсуждали возможность существования внеземных цивилизаций, ужасались предположению, что мы можем быть одиноки во Вселенной…. А сейчас… Кэцэры, люди с Надежды, теперь еще вот это. И я думаю так – а лучше бы мы были одиноки во Вселенной!
– Абсолютно с тобой согласен, – сказал Вэдан. – Ты уже доложил Совету Трехсот?
– Нет, но…
Вэдан засмеялся.
– Кажется, я знаю, зачем ты пришел, – сказал он. – Ты хочешь, чтобы я съездил с тобой на побережье.
– Да, – сказал Инедирт.
Вэдан поднялся, повернулся к нему спиной и медленно, почти нежно провел ладонью по шероховатым тканым обоям с изображениями трав и птиц. Он покачал головой.
– Не знаю, не знаю, – сказал он. – Мне нужно подумать. Утро вечера мудренее. Пойдем, поспим.
Баруг проглотил это все не моргнув глазом. Впрочем, он опасался худшего. Теперь Вэдан знал себе цену как укротителю инопланетян. А если вспомнить, то он не выбирал эту миссию и в первый раз.
– Хорошо, – сказал Инедирт. – Пойдем.
– Подожди меня в спальне, – сказал Вэдан рассеянно. – Я сейчас приду.
Он дождался, пока шаги Инедирта стихли в коридоре. Он совершенно точно знал, что Баруг сейчас стоит у двери и с жадностью ловит каждый звук, доносящийся из гостиной. Но один звонок Вэдан должен был сделать. Он перевел видекс в режим визора, и некоторое время искал нужный номер в домашнем справочнике. Однажды – один-единственный раз – из дома Дарэнгов уже визорили по этому номеру.
Он набрал код. Экран осветился, и на нем появилась спальня Фасба. Самого Шэйно было почти не видно под одеялом. Когда свет от включившегося экрана упал ему на лицо, он проснулся. Увидев Вэдана, Фасб сел.
– Джей, – сказал он хрипло.
Вэдан кивнул в ответ на приветствие и произнес:
– Аттори далац гебиун.
Фасб вздрогнул всем телом.
– Шгелле, – продолжал Вэдан. – Илла неун каих, баадег туир. Вадлес.
Он отключился.
Вэдан осторожно поднялся.
– Останься со мной, – сказал Инедирт.
Дарэнг присел на край кровати.
– Иногда я вижу… Нас с тобой здесь, лежащих вот на этой кровати… и все залито кровью, – сказал Вэдан устало. – Иногда я вижу мертвым тебя. Иногда – себя, и как ты плачешь. Герой должен умереть, это Шэдан Харбогадан правильно сказал.
– Ты не честолюбив.
– Я честолюбив, но не тщеславен, – ответил Вэдан спокойно. – Гораздо чаще я вижу мертвыми нас обоих. Знаешь, что будет потом, если умрет хоть один из нас? Откуда тебе… Вот эти инопланетяне – они ведь вовсе не обрадовались, когда убили их товарища. Да и на подходе к Земле космический флот еще одной планеты.
Он покачнулся взад-вперед и продолжал таким голосом, какого Инедирт у него еще никогда не слышал. Хотя Баруг знал и хриплый, севший от желания голос Вэдана, и тот железный тон, которым он отдавал команды своим подчиненным, и веселый, когда он шутил…
Но сейчас голос Вэдана был полон ужаса и боли.
– Кровь, пожары… Ты знаешь, что остается от города при бомбежке из космоса? Черный выжженный кратер, полный серого дыма, – произнес он. – Потом дым рассеивается, и под ним ничего. Ни-че-го. Только спекшаяся в стекло земля. Это называется точечное применение силы.
Инедирт молчал.
– Впрочем, я зря трачу время, – сказал Вэдан яростно. – Ты же не откажешься от своих целей в отношении меня, даже если я сойду с ума. Наоборот – это облегчит твою задачу. И ты ни на секунду не поверишь мне. Тебе так забили мозги псевдонаучным, романтическим бредом о наших братьях по разуму, что теперь, когда они здесь и с ними надо что-то решать – не использовать их в качестве орудия в своих интригах, а решать – ты просто не можешь осознать этого. Что ты столкнулся с чем-то совершенно новым и самостоятельным, и это может привести к…
Вэдан закрыл глаза рукой. Инедирт видел, как его затрясло. Он хотел обнять Вэдана, но понял, что ему нельзя этого делать.
– Ты достаточно верно представляешь себе схему настоящего вторжения, – справившись с собой, продолжал Вэдан.
Но голос его все еще оставался изломанным, измененным. В нем звучало эхо того, что Вэдан отчетливо видел, но что у него язык не поворачивался описать.
– Но ты не представляешь, чем может кончиться контакт двух цивилизаций, кроме вторжения… Твое сознание архаично, Дирт. Со временем даже драконы теряют гибкость мысли и способность воспринимать нечто новое. Война – это не самое страшное, Дирт. Ведь такие же опытные дипломаты, как ты, рождаются и под другими звездами. Ты в своих играх рискуешь жизнями всех сареасов, а для них разменной монетой выступают целые планеты… Разница только в масштабе, но не в вашей сути.
Инедирт помолчал, чтобы убедиться, что это все. Затем он сказал: