Только что выпущенная Кинжалом пуля прилетела вон оттуда. Хорек максимально увеличил изображение и заметил слабое движение, которое могло исходить от замаскировавшегося стрелка. Щелчок курка.
Промах. Новая пуля пролетела совсем рядом, и разведчик почувствовал расходящееся от нее колебание воздуха. Впечатляет. Еще один выстрел, и надо двигаться. Чуть-чуть вправо.
Стрелок спокойно наблюдал за следами активных частиц. Если перестрелка будет продолжаться в том же духе, то рано или поздно он попадет в цель. Однако попасть первым может и Хорек. Он прячется в густой траве и не виден в ИК-спектре даже в закатных сумерках.
Последние слова разведчика задели снайпера. Кто таков этот выскочка, чтобы критиковать Кинжала за стрельбу? И кто такой этот Тирдал? Еще немного, и они оба сдохнут! А Кинжал будет жить горя не зная.
Хорек скоро заплатит за свои слова. Вон он. Ветер едва шевельнул траву, однако этого оказалось достаточно, чтобы стал виден едва заметный, но довольно четкий силуэт разведчика. «Хамелеон» не был включен. То ли у Хорька технические неполадки, то ли память дырявая. Какая к черту разница – сейчас чье-то тело станет дырявым. Палец уже на курке.
Кинжал знал наверняка, что попадет, и жестоко улыбнулся. Чем сложнее цель, тем приятнее с ней разделаться. А Хорек – настоящая заноза в заднице. И выдернуть эту занозу можно за пару секунд.
– Эй, Хорек! Ты, кажется, забыл про своего "хамелеона"!
Разведчик смотрел прямо на снайпера. Тот спустил курок.
Хорек глядел на заходящее солнце и почти забыл о противостоянии, как вдруг услышал голос своего врага. Бросив еще один взгляд на кроваво-красные сполохи, Хорек повернулся, понимая, что видит солнце в последний раз. Неужели прямо сейчас его не станет? Удивительно, разведчика совсем не пугала смерть. Может, это и к лучшему, что в схватке победит другой. Заберет свой дерьмовый артефакт. Хорек даже немного обрадовался тому, что какая-то высшая сила справедливости не позволила ему пролить кровь себе подобного существа. Интересно, что сказала бы мать, увидев эту сцену?.. Она всегда стояла на том, чтобы ее сын "рос настоящим мужчиной". А Тирдал? Хотя, наверное, он и так все видит. Удачи ему. А Кинжал явно улыбается. Тор тоже улыбался в момент своей смерти… Странно, почему вместе со стопами обожжены еще и руки? А Кинжал… не враг же? Господи! Не ведают, что творят… Приглушенные раскаты грома…
На таком ничтожном расстоянии временем полета пули можно было пренебречь. Кусочек ураноуглерода пробил лицо Хорька, а уже внутри головы сдетонировало антивещество. Всего несколько микрограммов. Прогремел глухой взрыв, словно рокот грома за горизонтом. Кости и плоть лишь на долю секунды задержали взрывную волну. Она распространялась со скоростью, не воспринимаемой человеческим глазом. Поэтому Хорька просто не стало. Все, что находилось выше пояса, буквально разлетелось на кусочки. Винтовка упала на грунт, увлекая за собой лишившиеся тела руки, а из остатков живота во все стороны полетели рваные кишки. Нижняя половина тела чуть качнулась и упала на бок. Кучкой вывалились остальные внутренности: серые, красные, розовые. Почва окрасилась в цвет здешнего заката.
Вообще-то, было необязательно заряжать винтовку разрывными, но Кинжалу хотелось, чтобы было еще и "красиво".
– Вот теперь славно. – Улыбка застыла на каменном лице стрелка.
Одним засранцем меньше, остался еще один.
– Привет, Тирдал! Хорек мертв. Ты следующий!
Эльф, конечно, ответил. У него всегда наготове едкий ответ.
– Я уже знаю. Жаль. Не повезло бедняге. Но его смерть лишний раз доказывает, что в экстремальных ситуациях люди зачастую перестают быть рассудительными. А мы с тобой скоро увидимся, Кинжал. Или, по крайней мере, один из нас увидит другого.
– Даже не надейся, что это будешь ты. Хотя можешь смотреть. Все равно ничего, кроме как бегать, ты не умеешь, а с твоим ружьишком ко мне близко не подбежишь.
– Дархелы не понимают, что такое «надеяться». Мы просто видим. Так что "с Богом", выражаясь человеческим языком.
– Ага. И тебя туда же.
Шестеро есть, один остался. Совершив новое злодеяние, Кинжал почувствовал себя куда лучше. Тирдал теперь казался просто назойливым комаром… маленьким земным насекомым.
Быстро темнело. Восторг уступил место дикой усталости, тянувшей снайпера вниз. Лучше всего еще немного пройти и где-нибудь… спрятаться… на ночь. Скверная мысль, но ведь он прячется от Тирдала и местных животных, а не от темноты. Или снова взобраться на некоторое возвышение и следить за подходами. Тирдал, в силу своей неопытности, наверняка придет посмотреть на случившееся.
Ах, еще еда и питье. Из мясистых листьев растений процессор сделает массу, похожую на салат и содержащую довольно много жидкости. Этого достаточно. По вкусу будет напоминать траву, но по крайней мере не умрешь от жажды. Тирдал не нападет, потому что, пока не выстрелит хотя бы раз, не может быть уверен, достанет ли его винтовка до снайпера. Значит, наверх.
Где бы спрятаться? Можно вернуться к обвалу и слегка закопаться, а руки, грудь и голову укрыть защитным экраном, прижатым камнями. Да, это хорошо. А если расстегнуть костюм, то будет даже прохладно. Грязь поглощает тепловое излучение и постепенно отдает его в атмосферу, так что Кинжала будет не засечь.
Но прежде надо проглотить пилюли, чтобы заглушить боль в колене, нарвать побольше листьев, чтобы извлечь из них воду, а еще почистить винтовку – все-таки там что-то застряло. Пройдя на корточках полосу каменистого грунта, снайпер стал двигаться ползком. Это не только обеспечивало определенную безопасность, но и снимало нагрузку с пульсирующей голени и ноющего колена. На ходу срывая листья целыми горстями, Кинжал запихивал их в конвертер, пока не набил до отказа. Вообще-то, он лучше работает, заполненный примерно до середины, однако нужно торопиться. Придя на выбранное место, снайпер расстегнул ботинок, закатал штанину и прилепил на голень нанопластырь, постепенно всосавшийся в кожу. Ноге стало чуть холодно, потом она зачесалась и онемела. Хорошо, если к рассвету все пройдет.
Снайперу пришлось остановиться на использовании простого стволоочистителя. Разбирать винтовку Кинжал не рискнул, опасаясь потерять мелкие детали. Специальная щеточка вроде справилась со своей задачей. Прицел работал почти нормально. Для Хорька хватило, правда дистанция была не больше километра. Кто знает, с какого расстояния придется стрелять в дархела. Несколько микронов отклонения от вектора-нормаля могут на расстоянии дать существенную погрешность. Вдобавок крепления прицела расшатаны, и любая тряска чрезвычайно затруднит стрельбу. Тут уж ничего не поделаешь.
Почти стемнело. На этой планете даже на 37-й широте ночь наступала быстро, как в тропиках Айсландии. Кинжал засунул руку в процессор и достал оттуда зеленоватые прямоугольные листы. Сочные и хрустящие, по вкусу они напоминали салат. Снайпер набил ими рот и усиленно заработал челюстями. Полученной влаги хватит примерно на один день. Удивительно, почему погоня так затянулась?
Чувствуя себя более спокойным и здоровым после еды, Кинжал тем не менее был крайне измотан. Боль в ноге, усиливающаяся при малейшем движении, не давала ему покоя. И другие травмы, полученные с начала задания, словно сговорившись, докучали десятками очагов и очажков боли. Кинжал аккуратно лег лицом вверх, двумя руками забросал себя небольшим слоем грунта, помогая себе здоровой ногой. Потом натянул на голову и плечи защитный экран. Теперь, если включить «хамелеон» и не шевелиться, можно стать практически невидимым даже для наблюдателя, стоящего в двух шагах. Отдохнуть полчаса и продолжать охоту.
"Скоро дархелу конец", – подумал Кинжал, проваливаясь в небытие.
Тирдал тоже решил устроить передышку перед тем, как продолжить путь. Он мог себе это позволить, поскольку и стрелок не двигался. Хотя кто знает, сколько продлится бездействие Кинжала? Ладно, все расчеты надо оставить на потом. Если будет это «потом». Сейчас важно обеспечить себе хорошую защиту от хищников и снайпера. Сенсат не был уверен, что сможет отличить спящего снайпера от снайпера, готовящегося к выстрелу. Поэтому нужно быть начеку.
Тирдал не чувствовал на юге присутствия Хорька, а когда Кинжал в последний раз стрелял, сенсат засек какое-то умиротворенное удивление. Все равно надежда оставалась.
– Хорек, ты жив?
Нет ответа. Действительно жаль. Этот человек, такой молодой, но такой мужественный, гнался за двумя врагами уже раненый. Он заслуживал лучшей участи.
Возвращались "летучие мыши", и это очень не нравилось Тирдалу. Тогда они унеслись, напуганные выстрелами, а теперь… нет, полетели дальше, на юг. Наверное, выстрелом Хорька изуродовало и запах крови очень сильный. Вот что их привлекает. Сенсат не знал, охотятся ли эти твари по ночам, и на всякий случай решил поглядывать в небо.
Да, Хорек проявил себя героически в этой схватке. Будет о чем поразмыслить и доложить своему командованию. Люди гораздо крепче, чем кажутся. Настоящие воины. Только одно смущало дархела. Хорек был напуган, ранен, истерзан. В его мыслях явственно читалось желание выжить, однако не это было главным. Разведчик действительно не думал о себе, а выполнял свой долг ради человечества. Воевал ради того, чтобы другие могли жить в мире. Хорек не был воином по природе, сколь бы талантлив и натренирован он ни был. Неужели среди людей еще встречаются честные экземпляры?
Жизнь несправедлива, и глупо на нее обижаться. Тирдал позже сконцентрируется на Хорьке и, медитируя, попробует найти его душу, а сейчас есть неотложные дела в этом мире. Сенсат спустился на самое дно овражка и убедился в том, что ниоткуда не виден.
Сначала плечо. Рана была такова, что обработка ее без посторонней помощи представлялась невыполнимой задачей. Но выхода не было. Тирдал расстегнул костюм и стянул его с плеч, стараясь не вдыхать миазмы, источаемые потным, немытым телом. Двести пятьдесят пять дархельских часов без ванны, в одной и той же одежде. Этот побочный эффект придает службе разведчика особый шарм.