Она взглянула на него: Маб, королева фей с серебристыми глазами, черноволосый и светлокожий потомок эльфов.
— Такое уже было. Несколько дней назад. Кто-то спрятал мышь с прикрепленным к ней птичьим черепом, а потом бросал в меня гравий, чтобы навести на нее. Я подумала, что это проделки детей, но в Сэлвидже не так уж много детей. И где ребенок мог бы найти все, что было скреплено?
— Тот, кто считает подобное забавным, необязательно ребенок, — заметил Ноубл. — Я вас знаю, Венис. Возможно, вам не понравятся мои слова, но чтобы напугать вас, недостаточно пары не подходящих друг другу частей животных.
Она не сказала ни слова, а просто положила голову на плечо Ноублу.
— Венис, милая, расскажите мне все.
— На самом деле это глупо.
— Милая, я знаком с глупостью, как священник с катехизисом.
Венис тихо засмеялась, и воздух, слетевший с ее губ, нежно коснулся его шеи.
— Обещаете не смеяться? — спросила она.
— Нет, не обещаю, — серьезно ответил он и крепче обнял Венис.
— Вы были безжалостным мальчишкой, Ноубл Маккэнихи, и стали безжалостным мужчиной.
— Зато честным. Рассказывайте.
— Прошлой зимой я была на Амазонке. Там к лагерю подошло племя местных охотников. Один из их детей был очень болен, а они слышали, что у нас есть сильные лекарства. На самом деле все, что у нас было, — это немного настойки опия, которой мы охотно поделились. Очевидно, она принесла мальчику крайне необходимый ему сон. Остальное сделала природа.
— И?..
— Их шаман провозгласил меня великой волшебницей. Ноубл, я даже не давала ребенку настойку, это сделал наш проводник. К сожалению, проводник был местным. Вскоре я благополучно покинула те места и больше не представляла угрозы для авторитета шамана. За спасение жизни мальчика или, как я подозреваю, больше за то, что я ушла, — сардоническим тоном продолжала Венис, — он подарил мне ожерелье из костей пальцев бабуина.
— Оригинальный выбор украшения, Венис.
— О, я вообще не собиралась надевать его. Просто не хотела проявить грубость, не приняв его. Но этой весной меня пригласили на бал путешественников, и я шутки ради надела ожерелье.
— Вижу, вы с возрастом избавились от своей импульсивности, как и от привычки плакать, когда не можете добиться своего, — мягко пошутил Ноубл.
По движению ее губ у своего горла Ноубл понял, что Венис улыбается.
— Мне никто не сказал, что будет приглашена пресса. — Холодок в голосе Венис свидетельствовал о ее отношении к этому упущению. — На следующее утро газеты — все газеты — напечатали, что охотники за скальпами подарили Венис Лейланд ожерелье из человеческих костей. Вздор. Чистый, откровенный вздор. К сожалению, религиозная секта поверила этому. Там решили, что я безбожный варвар. С тех пор они присылают мне вещи, напоминающие о моей безнравственности.
— О вашей безнравственности?
— Да. Это было бы смешно, если бы их подарки не были столь отвратительными.
— В каком смысле? — Если бы Ноубл не держал Венис, он не заметил бы легкой дрожи, пробежавшей по ее телу.
— Безобразные вещи. Это, — она указала на скелет, — напоминает их.
Ноубл мог только догадываться, что это были за отвратительные вещи. За ее простым сообщением чувствовались наводящие ужас воспоминания.
— А Тревор? Где был он, когда вас травили?
— Что он мог сделать? — В голосе Венис звучало удивление. — Мы старались, и нам удалось сохранить в тайне от прессы действия этой секты. У отца был первый этап кампании, и если бы пресса узнала хоть что-то о тех… вещах, для его политической карьеры результаты были бы ужасными.
Она пугалась всякий раз, когда приходила посылка, подумал Ноубл. Был ли кто-нибудь рядом, чтобы поддержать ее, успокоить? Побеспокоился ли кто-нибудь, чтобы проклятые посылки не попадали к ней?
— Его карьера?! — возмущенно воскликнул Ноубл. — А как же вы, Венис?
Венис слегка отстранилась от него. Дрожь утихла, краски медленно возвращались налицо, однако она не сделала ни малейшего движения, чтобы отойти от Ноубла.
— Я не думаю, что это одни и те же люди, — тихо сказал Ноубл.
— Нет, я тоже так не думаю. — Она говорила, слегка задыхаясь. — Это, несомненно, какой-то другой шутник. Просто это застало меня врасплох.
— Все в Сэлвидже знают, что Милтон ищет кости, и кто-то решил посмеяться над этим. Кто-то с нездоровым чувством юмора.
— Вы всегда знали, что нужно сказать.
— Нет. Я не знал, что сказать о своем отъезде, поэтому ничего не сказал.
— Раньше. — Она потянулась и легким прикосновением погладила его по щеке. — До того, как вы уехали. Вы всегда были моим Галаадом.
— Возможно, когда-то. Возможно, для маленькой девочки, которой вы были. В глазах ребенка легко быть рыцарем в сияющих доспехах. Особенно такого одинокого маленького ребенка, каким были вы.
— Я не была одинокой, когда вы были рядом.
Что же он делает? Ноубл попытался отодвинуться, но у него просто не хватило силы воли.
— Я не Галаад, Венис. — Его слова были предупреждением.
— Нет. Но и я не Гиневра.
— Вы скорее Моргана, — прошептал Ноубл.
— Разве она не колдунья? — Венис повела пальцами по его подбородку.
— Да. Колдунья. Она одурманивала этого английского недоумка Артура.
Она откинула голову назад. С каждым вдохом ее груди поднимались и мягко прижимались к его груди, а каждый выдох лишал его этого сладостного ощущения. Вдох. Выдох. Еще мгновение, и он утонул в ее глазах, ясных и манящих.
Можно ли поцеловать ее? «Да, поцелуй ее».
— Ну, и что у нас здесь?
Стиснув от досады зубы, Ноубл повернулся и заслонил Венис.
Гарри Гранди медленно вошел в помещение станции, довольный, как жаба в сточной канаве, и взгляд его бесцветных глаз молнией метнулся к ящикам, в беспорядке расставленным на полу.
— Что тебе нужно? — Вопрос прозвучал грубо, но Гарри, очевидно, не заметил ничего странного.
— Добрый день, мисс Лейланд. — Гарри снял свой огромный цилиндр, а потом снова решительно нахлобучил его до ушей. — Просто зашел узнать, не помочь ли вам с товарами, о которых вы говорили. Но, похоже, ваше барахло уже здесь. — Гранди обходил ящики и внимательно заглядывал в каждый.
— Да, это для праздника, мистер Гранди, — смущенно сказала Венис, шагнув вперед и встав рядом с Ноублом.
Она торопливо заправляла выбившиеся пряди волос в тугой, строгий узел на затылке, а Ноубл хотел распустить ее волосы, хотел увидеть, как они кольцами ниспадают ей на спину, хотел… Он велел себе остановиться.
— А-хм… — Гарри остановился у ящика с рогатым скелетом койота, наклонился и испустил восторженный, протяжный, тихий свист. — Вау! Это, несомненно, какое-то ископаемое, мадам! Где вы нашли такую редкую, поразительную штуку?
— Это не я, — сдержанно ответила Венис. — Ее кто-то прислал мне.
— Правда? — Гарри выпучил глаза. — Кто же это отдал такую ценную на-уч-ную находку? Интересно, где они нашли такое? — Он задумчиво жевал нижнюю губу.
Ноубл взглянул на Венис, не сомневаясь, что она готова посмеяться вместе с ним, но она смотрела на Гарри Гранди так же пристально, как тот смотрел на кости койота.
— А что думаете вы, мистер Гранди? — Ноубл услышал подозрение в голосе Венис.
Мог Гарри Гранди быть этим злобным шутником с черным юмором? Ноубл сомневался. Вершиной комедийных достижений Гарри Гранди были, вероятно, коровьи лепешки на стуле школьного учителя.
— Я? — спросил Гарри и, ни на секунду не задумавшись, выпалил: — Я думаю, они откуда-то отсюда, мадам. Думаю, какой-то научно мыслящий ин-ди-вид прислал их вам как образец тех замечательных древностей, которые ждут, чтобы их открыли в этих самых горах.
— Замечательные древности? — в изумлении переспросила Венис. — Вот это?
— Конечно, — так же озадаченно подтвердил ГаррИ.
Ноубл почувствовал, как у него начинают кривиться губы. Очевидно, Гарри Гранди считал скелет койота величайшим открытием. И так же очевидно, что Венис не могла поверить, будто кто-то, ходящий на двух ногах, может быть настолько глупым, чтобы принять нелепый скелет за древность. Но Венис недооценивала братьев Гранди.
Целую минуту Венис и Гарри смотрели друг на друга. В конце концов до Гарри, вероятно, дошло, что он выглядит дураком благодаря чьей-то идее устроить розыгрыш. Его губы недовольно поджались, кожа приобрела цвет, который по яркости мог соперничать с цветом его волос, и он сильно пнул ящик со скелетом койота.
— Глупо впустую тратить время! — бросил он и, еще раз пнув ящик, Повернулся и быстро вышел из комнаты.
— На минуту я подумала, что Гарри Гранди может быть моим шутником, — с клокочущим в горле смехом сказала Венис.
Ноубл ответил ей улыбкой. Улыбаться с Венис опасно, это пробуждает желание — вот и опять. Кашлянув, Ноубл отступил назад в направлении двери, и в его мозг закралось неприятное подозрение, что он убегает.
— Куда, черт возьми, подевался Блейн? — пробормотал он. — Посмотрю, смогу ли я выяснить, кто прислал этот ящик. Если мне это удастся, я дам вам знать. — Он, преследуемый ее ароматом, пятясь, вышел за дверь.
— Ноубл?
— Да?
— Спасибо вам.
— Не за что. — Он смущенно поежился.
— Ноубл?
— Да? — Господи, еще минута наедине с ней, и они снова окажутся там, где были перед тем, как вошел Гарри Гранди.
— Вы придете сегодня вечером на праздник?
— О, не знаю.
— Прошу вас.
— Возможно.
Проклятие, у нее такая удивительная улыбка!
Глава 10
— Венис, если бы я не доверяла вашему разуму, я бы уже по-настоящему забеспокоилась, — сказала Кейти и, собрав в кулак темные волосы, принялась втыкать шпильки в замысловатую прическу, которую сооружала на голове Венис.
— Беспокоились? Из-за чего? — удивилась Венис.
— То, как вы смотрели на Маккэнихи, напомнило мне волка, смотрящего на ягненка. Вы только что не облизывались, девонька.
Венис почувствовала, как у нее вспыхнуло лицо.