Триумф поднял брови и сказал:
— Я в состоянии разобраться с…
Кардинал резко перебил его:
— Лорд Галл, командующий следственным отделом милиции, уже назначил награду в тысячу марок за вашу голову, не важно, будет ли та прикреплена к телу или нет. В других службах ваша популярность столь же высока.
— Иису… — выдохнул Руперт и снова перевел взгляд на одутловатого кардинала. — Но вы действуете сами по себе, я так понимаю? Вы и ваше агентство? Даже остальные церковные службы не знают, что меня уже поймали?
— Именно так, — ответил Вулли.
— То есть вы не доверяете даже собственной Церкви!
— Пока я не буду удовлетворен существующим положением вещей, то не буду верить никому, за исключением себя, избранных агентов ЦРУ и Глорианы.
— И меня? — с надеждой добавил Триумф.
— И вас, сэр Руперт. Теперь я вам тоже верю. Добро пожаловать в самый закрытый клуб Союза.
Мореход встал и прошел к ближайшему книжному стеллажу, задумчиво пробежавшись пальцами по ряду пергаментных корешков.
— Какое же место во всем этом отведено мне? Ну, кроме затвора какого-нибудь шлюза или канавы рядом с канализационный трубой? — спросил он.
— Я… слишком известен для проведения расследования лично. Агенты ЦРУ так же хорошо известны другим церковным службам. Кроме того, большинство из них слишком глупы для такой работы. Мне нужен помощник на улицах — человек, понимающий Лондон, знающий, как работает город. Человек, способный незаметно проникнуть туда, где даже самый опытный агент, работающий под прикрытием, потерпит крах.
— Вы хотите, чтобы я делал грязную работу? — спросил Триумф, не веря своим ушам. — Вот же вздор! — объявил он, а затем добавил для приличия: — И в любом случае самый разыскиваемый человек в Лондоне не слишком-то подходящая кандидатура для шпионажа, не правда ли?
— Если мы говорим о сэре Руперте Триумфе, то да. Но можно… — Кардинал встал с кресла и прошел в угол комнаты, где потянул шнурок колокольчика.
Когда он вернулся, Триумф с неподдельным изумлением увидел на лице святейшества выражение искренней мольбы — мольбы, смешанной со страхом.
— Пожалуйста, Руперт, помогите мне, — сказал Вулли. — Я… Союз нуждается в вас.
— Ну… — протянул Триумф.
— Взамен, сэр Руперт, я могу проследить за тем, чтобы все ваши амбиции при дворе и за его пределами увенчались успехом. Я могу оказать протекцию любым вашим интересам как дома, так и за границей, — прервал его кардинал.
— Любым интересам?
— Любым, — кивнул священник.
— А вы уверены, что можете читать только мои самые поверхностные мысли?
Вулли улыбнулся:
— Полностью уверен.
Дверь в библиотеку открылась, и в комнату вошел Иствудхо, звонко щелкнув каблуками.
— Сэр! — выкрикнул он.
— Проводите сэра Руперта в конюшни. Операция «Первородный грех» начинается прямо сейчас.
— Сэр! — гаркнул сержант, словно фитильный замок, спущенный с курка.
Триумф прошел к двери, которую для него придерживал Иствудхо.
— Не напортачьте, Триумф, — мрачно добавил кардинал. — Я на вас рассчитываю. И будьте уверены: скандал, связанный с Чарами, может разрушить Союз столь же легко, как и повсеместное восстание.
— Один вопрос, — неожиданно бросил Руперт, уже стоя на выходе. — А какие у меня гарантии, что я могу вам доверять?
— Никаких, — ответил Вулли. — Но подумайте: если бы я принимал участие в заговоре, вы уже были бы мертвы.
Триумф последовал за Иствудхо из библиотеки. Убежденным и уверенным он себя не чувствовал.
ОДИННАДЦАТАЯ ГЛАВАО кодовых именах и всякой всячине; также последует музыкальная интерлюдия
Конюшни находились недалеко от дворца, по ту сторону оранжереи кухонного сада. Это был длинный бункер из строевого леса, где раньше, похоже, действительно держали лошадей. Легкий дождь моросил по двум мужчинам, идущим по гравийной дорожке.
— Я так думаю, подобного рода вещи для тебя в новинку? — спросил Иствудхо.
— К счастью, да, — сварливо ответил Триумф.
Агент Секретной Службы остановился перед окованными дверями и дернул за четыре провода в специальной последовательности.
— Не пугайся. А главное, никуда от меня не отходи, — сказал он.
Двери открылись.
В хорошо освещенном помещении пахло гвоздикой и порохом. Пол, стены и потолок были выбелены и содержались в идеальной чистоте. Триумф и Иствудхо вошли внутрь, и Руперт последовал за великаном по центральному проходу. С одной его стороны, в увешанном мешками с песком закутке, раньше явно бывшем стойлом, двое агентов испытывали фитильные карабины, ловко замаскированные под лютни. Гипсовые манекены в брыжах взрывались с пугающей основательностью. Слева дюжие мужчины, в гардеробе которых не было, похоже, ничего, кроме штанов в обтяжку, били друг друга на соломенных циновках, выкрикивая односложные, явно восточные звуки. Триумф поморщился.
— Отдел специального назначения! — гордо пробормотал Иствудхо. — Зеленые Подвязки. Самые крутые парни в Союзе.
Чуть дальше группа гипсовых царедворцев сидела вокруг банкетного стола, на котором лежал восковой молочный поросенок с яблоком во рту. Запал, торчащий из фрукта, уже почти догорел.
— Прикрой уши, — посоветовал Иствудхо.
Триумф подчинился.
Вспышка — и званому вечеру пришел неожиданный, разлетающийся конец. Перед носом Руперта пролетели опаленные воротники с рюшами.
— Поджарились, — прокомментировал Иствудхо с жутковатой улыбкой.
Они прошли дальше, под ногами хрустела гипсовая крошка. В следующей силосной яме щегольской джентльмен казнил манекена из самострела, который через несколько секунд после выстрела превратился в гульфик.
— Просто легкий укол отравленной стрелкой. Вот и всё.
— Я заметил. — Триумф почувствовал себя неуютно.
За следующей дверью четыре человека в пластинчатых доспехах и шлемах-хундсгугелях ринулись по канату вниз. Проделали они это столь неожиданно, что гульфик неподготовленного человека мог ждать неприятный сюрприз.
— На случай, если нам придется совершать вылазку в жерло вулкана, — с готовностью пояснил Иствудхо.
— И часто вы совершаете такие вылазки?
— Еще ни разу, — улыбнулся агент.
— Боже, — сказал Триумф, — сколь увлекательно оказаться на твоем месте!
Сопровождающий с сомнением воззрился на него узенькими глазками.
Они шли дальше. Руперт с ужасом и изумлением смотрел на машины разрушения, работавшие вокруг. Сиденье паланкина неожиданно взмыло вверх на конце звенящей стальной пружины, и после непродолжительных аплодисментов агенты полезли доставать гипсового пассажира, размазавшего голову о потолок. Добродушный джентльмен снял брыжи и запустил их в воздух, обезглавив куклу, стоявшую в конце стойла. Жужжащий диск бритвенного шелка аккуратно вернулся в руку хозяина.
— Это отдел грязных трюков! — заметил Иствудхо с какой-то радостью.
— И не говори.
Они подошли к бывшей каптерке, расположенной в конце здания. Сержант поднял руку, приказывая Триумфу остановиться. Перед ними между двумя столами на козлах, заставленными различными приспособлениями и частями машин, пожилой сутулый мужчина заряжал установленное на треноге легкое ружье с балтийским пружинным замком. Он отошел на пару шагов назад и спустил курок, потянув за шелковый шнур. Раздался гром, и нагрудник доспехов, находившийся на расстоянии около тридцати футов от выстрела, покрылся кучей отверстий.
— Шары, пробивающие броню, — сказал сержант, глядя на старика.
— Да ну? — спросил Триумф. — А имя у него есть?
Агент повернулся к нему, недружелюбно улыбнувшись:
— Никаких имен, никаких званий. Никаких неосторожных разговоров. — Он многозначительно взглянул на Руперта. — Это Кью. Таково его кодовое имя. Нам всем дают кодовые имена. В эту неделю они связаны с английскими декоративными садами. Меня зовут Уинкворт.
— А меня? — спросил Триумф.
— Борд Хилл. Это все, что тебе нужно знать, исходя из принципа служебной необходимости.
— А как насчет принципа личной необходимости? Ты понимаешь, о чем я? — предложил Триумф.
— Нет необходимости, — улыбнулся Иствудхо. — Ты понимаешь, о чем я?
— Не совсем.
Сутулый старик подошел к ним, аккуратно вытирая руки шелковым платком.
— Новенького простачка привел? — спросил он Иствудхо, словно вместо Триумфа перед ним стояла очередная гипсовая кукла.
— Три… — начал Руперт.
— Агент Борд Хилл, — твердо вмешался сержант. — Агент Борд Хилл, Кью. Кью, агент Борд Хилл.
Мореход пожал человечку руку, которую тот сразу принялся протирать салфеткой.
— Карбонидовые сфероиды низкотемпературной выплавки. Начальная скорость от десяти до двадцати шести сотен, но весь фокус в нарезке, — сказал он, махнув рукой в сторону ружья. — Впечатляет, правда? Прошивают насквозь нагрудник, наплечник или забрало с расстояния шестьдесят ярдов. Пробивают двухдюймовую броню с двадцати. А что касается щитка набрюшника, то с таким же результатом можно завернуть солдат в папиросную бумагу.
— Ох! — сочувственно выдохнул Триумф.
— Не хотите посмотреть щитовую броню класса «стелс»? — спросил Кью заинтересованно.
Иствудхо наклонился вперед:
— Операция «Первородный грех» началась в пятнадцать тридцать, Кью. С демонстрацией лучше обождать. Три… У агента Борда Хилла нет времени.
— Жаль, — задумчиво ответил старик, проходя к столам на козлах. — Пожалуйста, будьте особо внимательны, Борд. Дело у нас странное и непривычное, ошибок не терпящее. Объект номер один. — Он взял некую похожую на обрубок глиняную трубку. — Похожа на обрубок глиняная трубка? И да и нет. Нажимаете вот тут, с нижней стороны чашки. Видите, внутри магнит и миниатюрный флюгер?
Последовала демонстрация. Триумф задумался, нахмурившись. Он все еще сумрачно разглядывал похожую на обрубок глиняную трубку, когда Кью вытащил следующую штуку.
— Объект номер два: обычный щиток для расчета курса экю. Сдвиньте конус сюда, колесо начнет вращаться. Взгляните.