Тот немедленно повалился ничком, перевернулся на спину и уставился на спасителей. Они производили впечатление приличных людей — высокие, широкоплечие (пускай не такие высокие и широкоплечие, как Билл), очень вежливые (пускай не столь вежливые, как Билл), в опрятных, отутюженных мундирах (даже опрятнее и отглаженнее, чем у Билла).
Он озадаченно моргнул. Мундиры?
Ну да, самые настоящие.
Вырви-глазнийские!
Он попал в плен к жестоким, безбожным бунтовщикам!
Билл слегка обиделся на судьбу. Выходит, ей мало того, что он чуть не погиб при катастрофе «Мира на небеси»! Выходит, она решила обречь его на мучительные пытки, погубить если не так, то уж этак! Билл жалобно застонал.
— Прошу прощения, сэр, — проговорил один из мятежников. — Вам нехорошо?
— Может, вызвать медиков? — предложил другой.
— Медсестер? — встрепенулся Билл.
— Разумеется. Медсестер и, если понадобится, врачей. Так что, вызывать?
— Врачей не надо. Одних медсестер, и побольше!
— Как скажете, сэр. Кроме вас, на корабле никого не было? Или там остались ваши товарищи? Может, им тоже нужна помощь? — Вырви-глазнийцы развернули Билла лицом к обломкам звездолета, которые полыхали на дальнем берегу озера. Если не считать языков пламени, среди обломков не наблюдалось ни малейшего движения.
Билл призадумался. Он догадывался, что от экипажа, в полном составе, осталось лишь мокрое место. По большому счету, ему было наплевать. Однако как вести себя с врагом, чтобы избежать пыток или хотя бы оттянуть их на подольше? Пожалуй, следует проявить готовность сотрудничать.
— Не знаю.
— Извините, не понял.
— Я сидел на корме и не покидал своего поста с той поры, как занял его. Вот почему я не могу ходить. Заглядывать ко мне никто не заглядывал. В общем, я не знаю, что сталось с экипажем.
— Ясно. — Вырви-глазниец повернулся к своему спутнику. — Снарки, вызови аварийную бригаду. Пусть посмотрят, что там к чему.
Снарки отступил на несколько шагов и заговорил в карманный передатчик.
— Скажите, сэр, — спросил первый бунтовщик Билла, — вы в состоянии дойти вон до той скамьи?
Вежливость, с какой к нему продолжали обращаться, внушала Биллу подозрения, лишала вдобавок присутствия духа, а ведь последнее было необходимо, чтобы с честью вынести пытки, которые наверняка начнутся сразу же, как только он окажется под какой-нибудь крышей. Билл вспомнил, как обошелся с ним генерал Мудрозад — свой, имперский офицер; ожидать, что враги поведут себя иначе, по меньшей мере бессмысленно. Ну да ладно, будь что будет.
— Если честно, приятель, я не в силах даже пошевелиться.
— И вызови транспорт, — прибавил мятежник, обращаясь к Снарки. Тот махнул рукой: мол, понял. — Сэр, я хочу устранить возможное недоразумение…
Билл весь напрягся. Ему еще не доводилось сталкиваться ни с чем подобным, однако он предполагал, что будет больно.
— Мы не солдаты. Наши мундиры — форма дружинников гражданской обороны. Вот почему мы так вежливы. Наша задача — оберегать людей во время атаки, а после помогать раненым. Вы ранены?
— Думаю, что нет, — ответил Билл. — Я просто не могу ходить.
— Может, у него поврежден позвоночник? — справился подошедший Снарки.
— Вряд ли, — откликнулся первый повстанец. — Он говорит, что не ранен, и потом, видишь сам — ни крови, ни сломанных костей.
— Со мной все в порядке, — уверил Билл. — Просидели бы с мое в этом треклятом кресле, поглядел бы я на вас. Мне нужны, — он полностью отдался порыву вдохновения, — постельный режим, физическая терапия, массаж два раза в день и пара кварт медицинского спирта ежедневно. — Билл потихоньку начал надеяться, что вырви-глазнийцы отложат пытки до тех пор, пока он не восстановит подорванное здоровье. К тому же, подумалось ему, за спрос не бьют.
— Эй, Бисмир!
— Да, Снарки?
— Ты заметил, какая на нем форма?
— Заметил, — Бисмир понизил голос. — Вся пропахла потом.
— Я не о том. Посмотри на пошив.
— Ты прав. Печально, печально. Никакого стиля! Хотя бы золотой кант на воротнике…
— Да нет! Взгляни вот сюда! — Снарки указал на эмблему на рукаве Билла.
— Какой ты глазастый, Снарки! — Бисмир упер руки в боки; взгляд его не сулил Биллу ничего хорошего. — Это противник.
Билл громко застонал. Вот оно! Пожалуй, пора молиться. Знать бы еще, кому и как!
— Совершенно верно, — сказал Снарки. — Враг.
— Что будем делать?
— Делать?
— Ну конечно! Он — враг. Возьмем его в плен или что?
— А, вон ты о чем. Надо подумать. Устав с собой?
Бисмир расстегнул накладной карман на правой брючине комбинезона и достал книжку размером с карманную Библию. Он перелистал страницы, потом погрузился в изучение алфавитного указателя.
— На «враг» ничего нет, на «солдат» тоже. Хм-м…
Посмотрите на «пытки», мысленно предложил Билл.
— Может, «плен»? — подал идею Снарки.
— Сомневаюсь, — отозвался Бисмир. — Мы ведь гражданская оборона, пленение не в нашей компетенции.
Тем не менее он продолжил штудировать устав. Там не оказалось ни «плена», ни «ВП»[18], ни таких слов, как «допрашивать», «пытать», «шпионаж», «противник», «недруг», «супостат», «неприятель», «амаликитянин»[19] — иных вариантов все трое, как ни старались, вспомнить не могли.
— Что ж, — проговорил Снарки, — похоже, нам не придется брать его в плен.
— И что?
— Значит, мы всего лишь позаботимся о том, чтобы вы получили надлежащую медицинскую помощь. Вы ведь хотите встать на ноги, правда?
— На ногу, — поправил Билл. Неожиданно у него мелькнула грустная мысль: «А если вторая водопроницаемая?!» Он попытался шевельнуть армейской стопой, но тут же убедился, что всякие попытки пока бесполезны.
Это движение зато вызвало интерес вырви-глазнийцев, которые склонились над Биллом и воззрились на его стопу.
— Хм-м, — произнес Бисмир.
— Да уж, — пробормотал Снарки.
— Любопытно, — заметил Бисмир.
— Весьма, — откликнулся Снарки.
— Это у вас оружие? — спросил Бисмир.
Билл не собирался рисковать. Не хватало еще, чтобы эти олухи отыскали в своем уставе правило, которым дозволялось бы забрать у него стопу!
— Ни в коем случае! Она совсем не опасна. Так, сувенир. Хотя передвигаться без нее, скажу честно, тяжеловато.
— До сих пор вы вообще не двигались, — проронил проницательный Снарки. — Ба, да тут полно всяких отделений! Интересно, что там внутри?
Он уже готов был извлечь нож с ядовитым лезвием, а Билл весь подобрался, решив во что бы то ни стало принять удар — то бишь лезвие — на себя, как позади завыла сирена «Cкорой помощи». Из подъехавшей машины выскочили двое санитаров, которые немедля достали носилки. К ним присоединилось двое других людей, в похожей форме, но с золотыми галунами.
И никаких медсестер! Сердце Билла упало. Он повернул голову и посмотрел в глаза Бисмиру.
— А медсестры?
— Увы, мой друг. Странно, мы запрашивали их особо. Верно, Снарки?
— Верно, Бисмир. Что поделаешь, война.
— Хорошо сказано, Снарки. Между прочим, солдат, ваши бомбардировки привели к громадным потерям среди населения, поэтому медсестры сейчас нарасхват. Но волноваться нечего. Врачи, которые приехали, — одни из лучших. Сейчас я вас познакомлю.
— Подожди, Бисмир. Узнай сперва, как его зовут.
— Превосходная идея, Снарки. Как ваше имя?
— Билл, — биллкнул Билл. — С двумя «л».
— Ага, — проговорил Бисмир, — понял. А звание?
Билл числился заряжающим первого класса, но уже давным-давно ничего не заряжал. Те времена остались далеко в прошлом. Вот почему он решил воспользоваться званием, которое ему присвоили на срок пребывания в учебном лагере.
— И. о. капрала! — заявил он гордо.
— Замечательное звание! — похвалил Снарки.
— Что ж, — произнес Бисмир. — Позвольте представить. Доктор Джон Уотсон. И. о. капрала Билл. И. о. капрала Билл — доктор Уотсон. Доктор Уолтер Хьюсон, и. о. капрала Билл. И. о. капрала Билл — доктор Хьюсон. Полагаю, вы знакомы со Снарки, доктор Хьюсон? Снарки, доктор Уотсон. Доктор Хьюсон, Снарки. Снарки, доктор Уотсон.
Бисмир собирался начать церемонию по второму кругу, однако ему помешал Билл.
— Слушайте, у вас «Cкорая помощь»? Так чего вы не везете меня к какой-нибудь медсестре?
Бойцы гражданской обороны задумчиво уставились на Билла, затем переглянулись и дружно пожали плечами.
— Отлично. — Бисмир, похоже, был главным из четверых. — Во-первых, требуется предварительный осмотр пострадавшего. Окончательный диагноз, разумеется, будет поставлен в клинике. Да, именно так и следует поступить. Правильно? — осведомился он у Билла.
Билл прикинул, что в его же интересах не рассказывать вырви-глазнийцам о том, что собственные товарищи по оружию, попади он к ним в руки, вряд ли стали бы цацкаться с каким-то там и. о. капрала; ни к чему наводить противника на мысли, до которых он наверняка рано или поздно доберется сам. Чем меньше напоминать о пытках, тем на дольше они будут откладываться.
— Так точно! — ответил Билл.
— Оба врача осмотрят вас прямо здесь, — сказал Бисмир после непродолжительных раздумий. — Первым Уотсон, вторым Хьюсон.
— Что?
— Первым Уотсон.
— Кого?
— Вторым Хьюсон.
— Не знаю, не знаю, — Снарки почесал затылок.
— Третья лунка, — изрек Билл.
— Простите, что? — переспросил Бисмир.
— Да пришло что-то в голову, — объяснил Билл. — Вы не знаете, что это значит?
Вырви-глазнийцы принялись совещаться.
— Возможно, травма головы, — объявил наконец доктор Уотсон. — Давайте посмотрим, что там с ногами.
Глава 9
Несмотря на всю серьезность положения, в каком невольно оказался, Билл не мог не ощутить прилива патриотической гордости.
Если вырви-глазнийцы ни на что большее не способны, им не выстоять против доблестной имперской армии!