На вице-президента ВСН по патриотическому воспитанию населения интервью Билла произвело столь громадное впечатление, что он распорядился выпустить передачу в эфир в течение часа.
Так Билл стал звездой.
Вырви-глазнийцы практически не имели боевого опыта. Поскольку Билл являлся на сегодняшний день первым и единственным военнопленным, сочли, что будет вполне логично узнать об условиях содержания пленников, так сказать, из первоисточника. Билл с радостью откликнулся на просьбу о помощи.
— Обычно ВП помещают в самых роскошных отелях. В номере должен быть бар — желательно, набитый битком. Горничные… Да, много-много горничных. Каждому пленнику по горничной. Ну там, натуральная пища и все такое прочее… — Билл погрузился в грезы наяву.
— Елки-палки, — воскликнул Сэм или Сид. Теперь, когда Билл сделался знаменитостью и другом президента, ему полагалась личная охрана из двух человек. — Что-то мне сомнительно. Ты ничего не напутал?
— Можешь не сомневаться, — заявил Билл. — Побывал бы в плену с мое, не пришлось бы спрашивать. Ребята, в обращении с военнопленными прежде всего следует соблюдать Джиневскую конвенцию[20]. Усекли?
Сэм переглянулся с Сидом, а может быть, наоборот.
— Не уверен, что мы такое потянем, — пробормотал один из охранников.
— Елки-палки, это нам не по карману, — поддержал его товарищ.
— И потом, - прибавил первый, - тебе предстоит объехать чуть ли не половину планеты, а роскошные отели есть далеко не везде. Кроме того, в большинстве давным-давно обосновались репортеры. Свободные номера если и остались, то их днем с огнем не сыщешь.
- Ладно, - произнес Билл. - Вы ведь не хотите, чтобы Империя узнала, как на вашей планете обращаются с пленными, правда? Если узнают, они вас в порошок сотрут.
Сид и Сэм снова переглянулись.
- Ты разумеешь, что до сих пор нас щадили?
- Можно сказать и так.
- Ой-ой! — воскликнули Сэм и Сид в унисон.
Согласно плану, первым пунктом программы было посещение супермаркета. В торговом зале установили трибуну, с которой выступил мэр: он произнес прочувствованную речь, а затем представил Билла. Билл поднял правую ногу и с помощью лазера, который имелся среди прочих приспособлений в армейской стопе, перерезал широкую красную ленточку. Толпа буквально обезумела от восторга.
Билл слегка удивился тому, что супермаркет оказался расположен под землей, однако вспомнил наставления матери, которая учила его быть вежливым и не совать нос в чужие дела, а потому деликатно промолчал.
Потом все отправились на городскую площадь, где Билл раздавал автографы и фотографировался с местными политиками, младенцами в мокрых пеленках и всеми желающими.
Происходящее не совсем отвечало его представлениям о жизни знаменитости — в частности, он недоумевал, куда же запропастились толпы полногрудых девиц, жаждущих согреть постель бедного солдатика, — однако в общем и целом все было на уровне. Кормили Билла регулярно, причем — почти натуральной пищей, а не какими-то там эрзац-продуктами. Спал он в настоящей кровати, хотя уже давно выписался из госпиталя; немедленная смерть ему не грозила. Когда Биллу хотелось перекинуться с кем-нибудь словечком, он всегда мог обратиться к своим друзьям Сэму и Сиду, которые ни разу не пытались его убить (что резко отличало их от всех прежних друзей-приятелей Героя Галактики).
Люди обращались с ним весьма диковинным образом, называли «сэром», говорили «спасибо», когда он надписывал свои собственные, восемь на десять, глянцевые фотографии, благодарили даже в тех случаях, когда Билл перевирал имена; пуще того, они просили Билла о том или ином одолжении, а вовсе не приказывали, не кричали и не обзывались обидными словечками.
Билл испытывал некоторую неловкость, но любопытничать не любопытничал, поскольку опасался, что тогда сразу выяснится, что произошла какая-то ошибка; между тем быть пленным на планете Вырви-глаз нравилось ему все больше и больше.
Третий пункт программы предусматривал рекламу новейших моделей аэрокаров на автомобильной выставке. Именно там Билла осенила гениальная идея.
Фотомодели, которые рекламировали машины, все, разумеется, желали получить автограф. Их следовало обслужить в первую очередь, ибо им надо было возвращаться на рабочее место — то есть вновь вставать на площадки возле аэрокаров и указывать томными жестами на тот или иной элемент конструкции, привлекая внимание потенциальных покупателей.
Сэм — или Сид — пихнул Билла в кресло и пододвинул ему фотографию. Сид — или Сэм — протянул ручку.
— Как тебя зовут, красотка? — спросил Сид — или Сэм — у той девушки, что стояла к нему ближе всех. Они быстро убедились, что подпускать Билла к симпатичной женщине в общественном месте чрезвычайно опасно. В самом начале турне к Биллу обратилась с просьбой об автографе миловидная блондинка. Потребовалось целых пять минут, чтобы оторвать его от перепуганной девушки.
Такое поведение не слишком соответствовало образу, который уготовил для Билла президент Гротски. Поэтому Сид и Сэм вынуждены были ограничить связи подопечного с женщинами до простого надписывания фотоснимков.
— Китти, — ответила рыжеволосая красавица.
Сэм — или Сид — наклонился к уху Билла и шепотом повторил по буквам имя девушки, чтобы Билл не сделал ошибки. На каждой фотографии имелась сделанная заранее, факсимильным способом, надпись: «Моему доброму другу… на память о днях войны», так что Биллу нужно было всего-навсего приписать два имени. Как пишется его собственное, он в конце концов усвоил. Впрочем, Билл перехитрил своих охранников, скрыв от них тот факт, что прекрасно знает большинство имен из четырех букв и значительное количество пятибуквенных. Поэтому он принялся писать, не дожидаясь, пока Сид — или Сэм — закончит фразу.
«Маленькое „т“, маленькое „и“, — бормотал охранник, а Билл, с улыбкой от уха до уха, уже протягивал манекенщице подписанную фотографию. Под автографом находилась пометка: „Номер 318“; поселившись в гостинице, Билл сразу же постарался выучить эти три цифры. Что касается самой гостиницы, он прикинул, что Китти и другие фотомодели без труда отыщут ее по толпам, которые наверняка будут околачиваться под окнами.
И оказался прав.
Вечером, после роскошного ужина в ресторане отеля, Сид, Сэм и Билл поднялись в номер, где расположились в креслах, сытно рыгая, ковыряясь в зубах и потягивая пиво.
— Уф! — проговорил Сид или Сэм.
— Уф! — откликнулся Сэм или Сид.
— Уф! — отозвался Билл.
Разговор продолжался и дальше в том же духе. Неожиданно в дверь постучали — вежливо и вместе с тем решительно.
Один из охранников направился к двери. Он преодолел приблизительно половину расстояния, когда Билл вдруг вспомнил, что к нему должны прийти. Вот только кто? Он отшвырнул в сторону бутылку, вскочил с дивана и кинулся в прихожую, сметя по дороге со своего пути Сэма или Сида.
Билл распахнул дверь со второй попытки, сообразив, что надо повернуть ручку. На пороге стояла ОНА!
Высокая стройная девушка, огненно-рыжие волосы ниспадают до осиной талии… Она была одета в то же вечернее платье с блестками, в каком работала на выставке. Билл судорожно сглотнул и подавил желание обхватить руками талию девушки, а затем медленно сомкнуть пальцы вокруг налитых, как спелые плоды, грудей. Ноги неземной красавицы начинались от пола, поднимались все выше и выше и плавно перетекали, наконец, в чрезвычайно аппетитную попку. Той, разумеется, видно не было, поскольку девушка стояла к нему лицом, но Билл моментально дополнил общую картину утренними впечатлениями, которые, надо признать, поразили его в самое сердце.
Он лихорадочно пытался припомнить имя манекенщицы, но то никак не шло на ум, что, в общем-то, не имело значения, ибо Билл пребывал в состоянии немого изумления. Девушка мнилась ему небесным видением; восприятие Билла обострялось тем, что он, если не считать медсестры в госпитале, не состоял в физическом контакте с женщиной по меньшей мере с прошлой книги сериала.
К счастью, фотомодель решила проявить инициативу.
— Китти, — представилась она. — Мы с вами виделись утром. — И протянула во всех отношениях совершенную, чувственно-томную ладонь.
— Билл, — ответил Билл. — С двумя «л».
— Я знаю. — Девушка заглянула ему в глаза, и он почувствовал, как внутри у него что-то словно начало таять. Это ощущение восполнялось другим: нечто твердело буквально на глазах. — Можно войти?
— Билл, — повторил Билл.
— Полагаю, вы сказали «да». — Китти мягким жестом отстранила Билла с дороги и прошла в номер. — У вас какие-то дела с этими джентльменами?
— Нет, нет, совершенно никаких! Они как раз собирались уходить. Правда, ребята? — Билл замахал руками, давая Сиду с Сэмом понять, что им следует исчезнуть, и как можно скорее.
— В наших инструкциях ничего такого не сказано, — возразил один из охранников. — Нам велено, во-первых, охранять тебя, а во-вторых, приглядывать, чтобы ты вел себя прилично и не оскорблял своими выходками чувства добропорядочных людей.
— Вы ведь не оскорбитесь? — справился Билл у Китти с надеждой в голосе и яростно замотал головой, как бы подсказывая девушке нужный ответ.
— Ни в коем случае, — произнесла она и нежно прикоснулась пальчиком к щеке Героя Галактики. — Я пришла сюда по своей воле; вдобавок я достаточно давно достигла брачного возраста.
Билл шепотом прочел то, что помнил, из благодарственной молитвы Ахура Мазде.
— Елки-палки, — буркнул тот же охранник. — Тогда, пожалуй, все в порядке. Пошли, Сид. Хорошо, что тут две спальни.
«Понял! — воскликнул про себя Билл. — Сид — который слева, а Сэм — который справа!»
Китти приблизилась к дивану, опустилась на него и похлопала по подушке рядом с собой.
— Вам не будет удобнее здесь?
— По-моему, «удобно» — не слишком удачное слово, — пробормотал Билл, устремляясь от двери к дивану. Он вновь оказался пророком, ибо в спешке забыл про кофейный ст