его юлианского. Тяжкую солдатскую жизнь скрашивали скудные удовольствия: утренние девочки по цене кредитка — минутка (вечером девочки стоили намного дороже); суррогатные сигареты (их курили только для того, чтоб хоть немного сократить постылую жизнь); комиксы (ура—патриотическая чушь, где все негодяи — либо чинджеры, либо колпартийцы); ну и, конечно, выпивка. Но даже эти нехитрые радости простого солдата были достаточно пресными. Потаскушки были далеко не первой молодости и из последних сил заколачивали деньгу на инвалидную коляску. Сигареты делались из табачного мусора и крошки — сортовой табак приберегали для начальства. Литературные достоинства комиксов в лучшем случае не мешали использовать последние в качестве туалетной бумаги.
А спиртное...
Назвать сие пойло ракетным топливом — значило бы обидеть все ракетные двигатели в обитаемой Вселенной. Это был отвратительный на вкус дешевый синтетический этиловый спирт. Ходили слухи, что его доставляют с планеты Гробовщиков и при этом сильно разбавляют жидкостью для бальзамирования трупов.
Билл долгое время не понимал разницы, но в течение своей бурной, полной приключений жизни ему удалось отведать настоящего пива, натурального вина и даже несинтетического виски, джина и рома. Теперь он не колеблясь посвятил бы остаток жизни тому, чтобы попасть на планету, где можно от души наслаждаться изысканными продуктами виноделия.
Такой планетой и была, по слухам, планета Баров.
И вот ГБР посылает его именно туда!
Но при условии, что он отыщет парня, досье которого в ванильской папке он сегодня получил. (Билл точно знал, что папка была ванильская, а не манильская, потому что, поднабравшись за завтраком, употребил ее на закуску.) Так случилось, что человек, которого Биллу предстояло разыскать — младший лейтенант Хардтак Брендокс, — в данный момент находился на одной с ним планете, где располагался центр Галактической администрации и главное производство по пошиву женского белья, — на планете под названием «Шкаф».
После бесчисленных вопросов, расспросов, запросов и справок (не говоря уже о посещении многочисленных любимых баров Брендокса) Биллу удалось выяснить, что дивизия Брендокса в настоящий момент находится на базе «Печальный эфир».
— Короче! — рявкнул из-за кучи бумаг капитан Квотерпаундер и подозрительно глянул на Билла. — Лейтенант Бренди? Жуткий алкаш. Он даже потеет спиртом. Но ты опоздал, охламон. Вчера надо было приходить. Его направили на Чертову планету.
— Какую планету?
— Чертову планету, чучело, — ты что, плохо слышишь? Название такое. Ее так в народе называют. Планета Смерть-69, если быть точным. Самая настоящая мясорубка, и наши парни там бьются с вонючими чинджерами, Ахура Мазда, спаси их души!
— Может, отзовете его обратно? У меня правительственное задание. — Билл показал висевший на руке браслет, выданный ему в ГБР.
— Прах тебя возьми, рядовой. Эта побрякушка здесь ничего не стоит. Брендокс уже отправлен на стартовую площадку. — Капитан мрачно уставился на свой хронометр. Убедившись, что он еще ходит, впился глазами в циферблат, украшенный портретом любимого Императора. — До старта осталось два часа. Если поторопишься, то, может, успеешь. — Он злорадно усмехнулся. — А то, может, и прокатишься с ним. Я слышал, что в этом году Смерть-69 в большой моде у самоубийц.
— Нет уж, спасибо. Мне жить не надоело, — бодро ответил Билл.
Капитан с подозрением глянул на него.
— Что с тобой, солдат? Не жалеть самой жизни за правое дело — твой прямой долг. Со щитом или на щите! Сам знаешь.
— Нет, сэр! То есть да, сэр! — Билл с ужасом понял, что чуть было не проболтался о своем назначении на планету Баров. А это совершенно недопустимо, и не только потому, что задание совершенно секретное, но и потому, что капитан мог запросто пристрелить его на месте — из чистой зависти. — Это со мной от радости. От одного только вида прекрасного портрета нашего доброго Императора, что у вас за спиной.
— Неужели? Оно и понятно. Ты бываешь на Шкафу раз в год, а мы выбираемся отсюда раз в год. Понял?
Билл усмехнулся, оскалив клыки по последней армейской моде. И отдал честь сразу обеими правыми руками.
— Ясно, сэр!
И рысью помчался на розыски лейтенанта Брендокса, пока корабль не унес его в глубокий космос.
Стартовый комплекс под названием «Счастливые старты» находился в двух часах езды на гравикаре, но Билл гнал как сумасшедший и умудрился доехать за полтора, задавив по дороге пару кошек, собаку, одну старушку и одного младшего лейтенанта.
Как всегда, приближаясь к имперскому космодрому, Билл не смог удержать вздох изумления при виде огромных кораблей, нацеленных в небо. Их обшивка сверкала под лучами солнца, серебряные гордые носы, казалось, бросали вызов приключениям.
Затем, как обычно, он почувствовал горькое разочарование, когда охрана пропустила его за голографический фасад космодрома и его взору открылась закопченная реальность имперской стартовой площадки. Из растрескавшейся земли вырывался черный дым. Запах дизтоплива и серы наполнял воздух. Чумазые техники, словно муравьи, сновали туда—сюда на задрапированных рабочих тележках. Штук двадцать кораблей торчали из черной земли, как диковинные грибы. Их обшивка была изрыта космической пылью и загажена птичьим пометом бесчисленных миров.
На каком из них Брендокс, вот вопрос!
Билл остановил серокожего военного с капральскими нашивками и попытался хоть что-нибудь у него выяснить.
— Смерть-69? Трудно сказать. Сейчас к старту готовятся сразу три корабля. А вот какой из них летит туда?
На лбу у капрала Билл заметил характерные шрамы. Роботомия. Вот почему его не отправляют; наверное, раньше он был нарушителем или сорвался в самот (это слово никогда не расшифровывалось, потому что в Галактической армии выражение «самовольная отлучка» было под запретом). Роботомия — почти то же самое, что и лоботомия, с одной лишь разницей: на место удаленного серого вещества устанавливался микрокомпьютер, который управлял поведением жертвы по заданной программе.
Капрал печально вздохнул:
— Хотел бы и я отправиться на славную битву. Увы, я всего лишь наземный таракан. Служу Империи в дыму и грязи. Но, как говорит Император, даже те на службе, кто стоит и ждет!
— Ждет? Чего ждет? Перестань молоть чепуху и покажи мне корабль.
Капрал посмотрел на него остекленевшими глазами и улыбнулся.
— Ладно, не бери в голову, — успокоил его Билл. — Сам разберусь. Не так уж это трудно.
Готовый к старту корабль выглядит иначе, чем эти развалюхи. У него должны быть задраены все люки — неплохая мысль! Обычно они дрожат, как вулкан перед извержением, испуская клубы пара изо всех щелей, как перегревшийся чайник. Иногда корабли и впрямь взрывались; при этом погибала и команда, и пассажиры, и те, кто по невезению оказывался поблизости. В прошлом, в эпоху атомных двигателей, случалось, что взрывом сметало целые города. Поэтому теперь запретили использовать атомные двигатели на старте. Начальный толчок давала катапульта, потом включались двигатели на реактивной тяге. И если взрыв все-таки происходил, то на большой высоте, где, как известно, высших офицеров не бывает.
Билл быстро отыскал корабль, который, судя по всему, собирался стартовать. Он гремел особенно громко, как пустое ведро, и весь дрожал, как закипающий чайник. Механизмы натужно выли, то тут, то там вспыхивали сигнальные огни. Однако трап еще не был поднят. Внизу стоял охранник с планшетом и атомной авторучкой. Билл понял, что до старта осталось всего несколько минут.
— Эй, приятель, на борт нельзя въезжать на гравикаре! — крикнул постовой, толстый сержант с чипсом на погоне.
Чипе был явно кукурузный, видимо, остался от завтрака. Билл, может, и сострил бы по этому поводу, да времени не оставалось.
— Я и не собираюсь въезжать на корабль, я...
— Тогда проваливай отсюда. В укрытие. У старой катапульты повернешь направо, доедешь до кладбища и налево, а потом прямо до свалки. Шевелись!
— Послушай, этот корабль отправляется на Чертову планету? Сержант Порки глянул на него так, будто Билл свалился с планеты Чурбан.
— Понятное дело, он летит к чертовой матери. Они все туда летят.
— Да нет. Это название такое. Чертова планета.
— Слушай, парень, если не знаешь, как она называется, я ничем тебе не смогу помочь.
Свист пара заглушил его голос.
— Что? — переспросил Билл.
— То, что на второй базе, — сказал часовой.
— Кто?
— Ну те, кто на первой. Они сдерживают янки—империалистов. Всякий солдат это знает, мля. — Сержант подозрительно прищурился. — Ты что, чинджеровский шпион, что ли?
Билл, конечно, не убил его на месте, хотя сил это стоило немалых. Стиснув зубы, он сунул под нос сержанту удостоверение Галактического бюро расследований.
— Вот как. Сыщик. Извините, ваша честь. Чем могу помочь?
— Куда отправляется этот корабль?
— На Смерть-69, сэр. В туманность Миссионеров.
— На Чертову планету?
— Так точно, сэр. — Сержант энергично кивнул. — Это сущий ад. Ни один солдат еще оттуда не вернулся. Живым. Зачем только ГБР вас туда посылает? Спецзадание?
Билл облегченно вздохнул.
— Я не собираюсь туда лететь. Мне нужно отыскать здесь парня, которого туда направили. Он нам нужен. Есть на борту офицер по фамилии Брендокс?
Охранник сверился с планшетом.
— Так точно, есть, сэр, Брендокс, он на борту. Но мы закрываем люк через пять минут. Не может же корабль выйти в ближний космос с незакрытым люком.
— Следующая шутка будет последней. Немедленно задержите старт!
— Но я не могу! — вскричал охранник, дрожа от страха. — Если эти развалюхи не стартуют вовремя, то они взрываются. Режим экономии энергии, приказ Императора.
— Я должен вытащить этого парня до старта. А солдат всегда исполняет свой долг!
То есть если он вытащит этого парня — значит, они вместе попадут на планету Баров. Билл припарковал гравикар (предварительно потратив сорок пять секунд на то, чтобы наехать на ногу сержанту, зато крик его был бесподобен) и поскакал вверх по трапу.