Руководивший всеми драгунами герцог Вюртембергский дал сигнал к атаке. Большая часть драгунов отошла от батареи Раевского и схлестнулась с выбирающимися из-под земли тварями. В этот раз Кутузов распорядился укрепить курган, так что змеи не могли добраться до него скрытно. К грохоту пушек примешался стрекот и пронзительный визг полозов. Изнемогающие от бездействия драгуны теперь налетели на них, подобно смерчу, и рвали ненавистных врагов на части.
Несколько гигантских полозов пытались выбраться из земли, но их буквально заваливало ядрами и сгустками энергии. Императорские драгуны самоотверженно сдерживали натиск врага, выигрывая время для своих соратников.
Моему звену было велено остаться и продолжить прикрытие орудий. Чернобог, видя близость полозов, рвался в бой. Но приказ есть приказ. Мне пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы усмирить проклятый доспех.
Но тут в бой рванулись драгуны противника. Они презрели честь и память предков и атаковали наши позиции совместно с полозами. Или их все же смогли заменить копиями?
Этот вопрос пронесся в моем сознании со скоростью пули и столь же быстро оказался решен — копии или нет, теперь их ждет только смерть!
Согласно приказу мое звено осталось на позиции, но враг сам пришел к нам. Теперь мне было совсем не до наблюдения за ходом Бородинской битвы. Я стал ее частью.
Клинок из черного пламени зашипел свой ужасающий гимн войны и одни движением рассек ближайшего легкого драгуна от макушки до пояса. Шлем-кабина распался пополам вместе с троном и сидящим на нем управителем. Последующий залп энергии Чернобога прожег огромную дыру в новом враге, и французский боевой доспех свалился за землю, опрокинув товарища, которого тут же добил боец моего звена.
Казалось, французам не было конца. Одна их волна сменялась натиском полозов, затем вновь шли драгуны. Отбив очередную атаку противника, мы вновь вскинули щиты, защищая артиллерию.
И все повторилось вновь.
Жернова войны яростно завращались, перемалывая человеческие жизни. Они крутились секунды, минуты и часы, то замедляясь, то ускоряясь с новой безудержной силой. Происходящее смешалось для меня в сплошную череду атак и отступлений, в которых радость минутных побед сменялась горечью утраты.
Отдаленный курган, с которого наши прикрывали укрепления на юге, оказался захвачен врагом. Следом изможденные защитники укреплений отступили, и французы взяли и этот рубеж нашей обороны.
Наступил критический момент сражения.
И Кутузов отдал тот самый приказ, о котором говорил мне. Прозвучал условный сигнал боевых рожков, и кавалерия Уварова вместе с казаками Платова рванулись вперед. Они перешли реку Колочу в районе небольшой деревеньки, после чего авангард ударил по французам в районе переправы через другую реку.
Наперерез несущимся во весь опор кавалеристам Уварова устремились подземные бугры. Но мое звено было уже на месте.
— Бей! — скомандовал я, и одиннадцать сгустков энергии врезались в землю прямо на пути полозов.
Твари вырвались на поверхность и начался бой. Разминувшиеся со смертью казаки переправились севернее и ударили французам в тыл, вынуждая менять позиции. Объединившись, бойцы Уварова и Платова ураганом пронеслись по строю врага, сея смерть и панику. Противник, который планировал прорываться к батарее Раевского, дрогнул и попятился.
Мое звено сковало боем оставшихся полозов, позволяя всадникам уйти. Два драгуна получили повреждения, еще два с трудом стояли на ногах. Как только обычные солдаты оказались в безопасности, я отдал новый приказ:
— Отходим на позиции!
Драгуны подчинились, я же остался прикрывать их отход. К этому времени с большинством полозов было покончено. Но твари появлялись то тут, то там, чтобы жадно пожрать оставшиеся на земле тела людей и лошадей. Моя тень растеклась по округе, бурля, словно кипящая смола. Она сожгла все, до чего смогла достать. На несколько мгновений визг полозов перекрыл грохот пушек. Едва с тварями было покончено, я тоже отступил, напоследок обрушив пару мостов, чтобы французы не могли оперативно пересечь реки.
Когда мы вернулись к батарее Раевского, на насыпи вовсю кипел бой с извергами. Если бы не отчаянный рейд кавалерии, вместе с прихвостнями полозов здесь стояли бы еще и французы. Тогда наши изможденные солдаты погибли бы на месте. Но сейчас они смогли отступить.
Командиры приказали им оставить позиции, введя в бой резервы. Солдаты отважно шли на помощь сослуживцам, невзирая на шквальный огонь со стороны противника. Оставленные пушечными ядрами бреши тут же скрывал вновь сомкнувшийся строй, и бойцы продолжали путь.
Мое звено бегло обстреляло извергов, после чего подключилось к основной массе драгунов в бою с полозами. Наш командующий приказал во что бы то ни стало уничтожить змеев, чем мы и занялись. Ведь из всей армии Российской империи лишь драгуны могли противостоять гигантским пришельцам.
Как только цели Чернобога и полководцев совпали, я больше не сдерживал его гнев. Мы носились по полю боя черным вихрем смерти и абсолюта, разя налево и направо. От высвобожденной силы проклятого драгуна у меня звенело в ушах, а появившийся на лице злобный оскал отказывался спадать до тех пор, пока вокруг не оказалось ни одной живой твари.
Полозы сбежали, а их французские прихвостни отступили, понеся тяжелые потери. Нашей армии тоже досталось, и я облегченно выдохнул, когда услышал приказ герцога Вюртембергского:
— Отходим к Москве!
11. Тепло очага
Несмотря на то, что в этой реальности при Бородино сражались не только люди, но и драгуны с полозами, итог оказался схож с тем, о котором я знал из уроков истории. Обе стороны понесли страшные потери, но ни одна не желала признавать поражения.
Для Российской империи исход боя оказался более благоприятным — продвижение противника замедлилось. Французы обломали клыки о нашу оборону и теперь зализывали раны. Даже с могущественными союзниками, если Наполеон мог считать полозов таковыми, он не смогл завершить сражение так, как хотел. Подвиг русских солдат, каждый из которых стоял до конца, спутал карты правителя Франции. У нас же появилось время собраться с силами и предпринять следующий шаг. Главное, не шагнуть в пропасть…
Отогнав тяжелые мысли, я перевернул подушку и прикрыл глаза: накрахмаленная наволочка приятно холодила кожу и немного унимала мигрень. Возможно, у меня бы получилось поспать, если бы не стоны, которыми был наполнен один из госпиталей столицы. Не всем бойцам повезло так же, как мне. Но доктора делали все возможное, чтобы помочь всем и каждому.
Для управителей драгунов выделили целое крыло. Но далеко не всем из нас требовалось медицинское вмешательство. Многим хватило бы и обычного покоя, и я не стал исключением. Несмотря на физическое и нервное истощение, слабость и головная боль едва ли могли прикончить меня.
Мы прибыли в столицу ночью, оставили драгунов на попечение порченых, а сами, согласно приказу командования, отправились в госпиталь, где и пролеживали бока. Хотя некоторым, действительно, требовалась медицинская помощь.
Я медленно встал на ноги, откинул в сторону шторку, которыми разделялись койки в этом крыле, и пошел по коридору. Оказалось, не мне одному надоело лежать и разглядывать высокий белый потолок — несколько других управителей тоже разминали затекшие и усталые тела.
Молоденькая медсестра тщетно пыталась вернуть дворян обратно в постели, но все ее доводы разбивались о шутки или пафосные бравады. Послушать управителей, так каждый второй был готов хоть сейчас прыгнуть обратно в драгуна и устроить французам второе Бородино. Но на деле все обстояло не столь радужно: затуманенные взгляды, лихорадочные улыбки, бледные лица и покрытые испариной лбы свидетельствовали о том, что управителям требовался отдых.
— А вот и наш командир! — ко мне подошел молодой парень из звена, которое мне передал Кутузов. Звали молодого управителя Вениамин Власов. Был он небольшого роста, но коренаст и крепок, словно молодой дуб.
— Временный, — улыбка у меня вышла немного виноватой. — Меня поставили командовать, так как ваш командир пал в бою, а иной кандидатуры не имелось.
— Светлейший князь мог поставить над нами кого угодно, но выбрал вас, — покачал головой Власов, тут же поморщился от боли в висках, кои начал усиленно растирать указательными пальцами. — И не прогадал. Не прикрой вы наш отход, полегло бы все звено.
— Но приказ был бы выполнен. — Я испытывающе посмотрел на собеседника.
— Любой ценой, — решительно кивнул он и положил на мое плечо тяжелую ладонь. — Рад был биться вместе, граф. Надеюсь, не в последний раз.
Несмотря на то, что он был старше меня и имел большую выслугу, этого управителя подобные различия нисколько не смущали. Он не испытывал зависти или злобы из-за того, что в бою им и его товарищами командовал, по сути, курсант Академии.
— Надеюсь, — я вернул Власову улыбку. — Как остальные?
— Жить будут, — управитель оглядел ряды кроватей, но так и не смог сориентироваться, на каких лежат его боевые товарищи. — Смаеву и Гордецкому досталось на позициях у батареи, но они выкарабкаются. Броня спасла.
— Жаль, что не всех, — я отвернулся и посмотрел на дверь, ведущую из нашего крыла. С той стороны нескончаемым потоком продолжали литься стоны и крики раненых.
— У каждого свой долг, — мрачно произнес Власов. Видимо он, как и я, тяжело переносил потери в рядах как других управителей, так и обычных бойцов. — Солдаты отдали свой сполна. Но война еще не кончилась. Вот возьмем Париж, тогда и отдохнем.
Я согласно кивнул и пошел дальше по коридору. На выходе меня попыталась остановить уставшая, но хорошенькая и все еще неугомонная медсестричка.
— Прошу, вернитесь в постель. Вам нужен покой.
— Нужен, — не стал спорить я, но продолжил идти к двери, заставляя девушку пятиться.
— Вам туда не надо, — пискнула она.
— Я сам решаю, куда мне надо, — толкнув дверь, я будто оказался в другом мире.