Распутин умело разложил по полочкам все, до чего я дошел на практике. Не забыл наставник и выразить сдержанное удивление тому, что с моим психологическим состоянием все в порядке — как правило, управители проклятых драгунов подвергались психозам уже спустя месяц не самого активного использования брони.
— Я просто самый спокойный в семье, — мне не оставалось ничего иного, кроме как изобразить святую наивность и безразлично развести руками.
— И спокойствия вам не занимать, — Распутин продолжал таращиться в окно, за которым стремительно темнело. — Ваших предков Чернобог сводил с ума одним лишь своим присутствием, а вы проводите внутри брони много времени, но умудряетесь сохранять здравомыслие. — Наставник резко развернулся на пятках и пронзил меня взглядом. — В чем ваш секрет?
— Григорий Ефимович, — терпеливо завел я уже хорошо знакомую нам обоим песню. — Вы сколько раз спросите, столько и услышите, что нет у меня никаких секретов. Не знаю, возможно, дело в самом Чернобоге. Может у меня в организме изменения какие-то имеются. Но мне все это неведомо. Вы сами знаете — я управитель, а не ученый.
— Знаю. — Сердито буркнул Распутин, вновь прикладываясь к фляге. — Вам крайне повезло, граф. Вы можете прожить нормальную жизнь, — наставник сделал небольшую паузу и снова посмотрел в окно, — если, конечно, не погибните внутри драгуна и не станете его частью, как десятки управителей до вас.
— Если моя смерть будет на благо Родины — не такой уж и плохой расклад, — я пожал плечами.
— Века агонии в оковах из абсолюта вы называете неплохим раскладом? — кривая, словно уродливый шрам, усмешка разделила бледное лицо Распутина на две части. — Вы уже видели их?
— Кого?
— Призраков вашего Чернобога, — наставник снова обратил ко мне темные глаза. — Я зову их тенями единого сознания. Отражения тех, кто встретил свою смерть внутри драгуна.
— Видел, — моя память услужливо воспроизвела в сознании образ созданных из тени воинов разных эпох.
— Они вас приняли? — Распутин приблизился и навис надо мной.
— Да, — я тоже поднялся и теперь уже сам смотрел на него сверху вниз.
— Это хорошо, — кивнул мой собеседник. — Значит, ваше единение с проклятым драгуном закончено. Мне вас учить больше нечему.
— Вы тоже проходили через подобное?
— О да, — Распутин снова усмехнулся. — Никогда прежде я не испытывал такой боли, как в тот миг. Уже больше трех сотен лет прошло, а воспоминания все такие же яркие.
— Три сотни лет? — мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не повысить от удивления голос.
— Я хорошо сохранился, — смех Распутина больше напоминал карканье старого ворона. — Долгая жизнь — это одновременно и дар, и проклятие воронёных драгунов своим управителям. Нас не берут болезни, мы излечиваем раны и используем силу боевых доспехов, но и плата высока…
— Вы говорите о злобе? О безумии?
— Нет, — покачал головой Распутин. Взгляд его сделался пустым и отрешенным. — Я говорю об одиночестве, которое дает долгая жизнь. — Тяжелая трясущаяся рука легла мне на плечо. — Запомните мой последний урок — не сближайтесь ни с кем, если не готовы страдать. Утрата братьев по оружию на поле брани — это одно. Но смотреть, как увядают близкие, когда ты остаешься таким же, как в миг единения с драгуном…
Распутин резко отвернулся и поковылял к выходу. Уже в дверях он замер и не оборачиваясь прошептал:
— Я бы сошел с ума сотни раз, лишь бы не видеть того, что пришлось. Лучше бы безумие окончательно сожрало мой разум, чем… — трясущиеся пальцы ссутулившегося Распутина сжались на дверном косяке, превратив тот в щепки.
Повисла гнетущая тишина.
Медленно повернувшись в дверях, мой наставник посмотрел на меня исподлобья и вытянул вперед раскрытые ладони:
— Знаете, скольких я похоронил этими руками?
Я промолчал, выдерживая его тяжелый взгляд.
— Слишком многих, — выдохнул Распутин, опуская руки. — И речь не только о семье. Далеко не все из моих учеников дожили до старости. Но я помню лицо каждого из них. Запомню и ваше. И знаете что? Возможно, вы были правы… — мужчина вновь опустил плечи и собирался уже уйти.
Остановил его мой вопрос.
— Прав в чем?
— В том, — не оборачиваясь, ответил Распутин, — что смерть внутри драгуна не так уж и плоха.
— Тогда почему вы не сражаетесь, а учите других?
— Это не мой выбор, — покачал головой управитель. — Такова воля государя. Он решил, что в Академии я принесу больше пользы для Российской империи, нежели внутри драгуна. И это так. У каждого из нас свой путь, и мы должны пройти его, сколь бы тернист он ни был. Прощайте, Михаил.
— Всего вам доброго, Григорий Ефимович, — сказал я в спину удаляющемуся гостю.
Правила приличия требовали от меня проводить Распутина до дверей. За весь путь он не проронил ни слова. Ничего не сказал и покидая особняк, лишь скупо кивнул мне и был таков.
— Весьма неприятный в общении мужчина, — едва слышно прошептала Дарья. Она наблюдала в окно, как Дея закрывает ворота за покинувшим наш дом гостем.
Распутин растворился в тени за оградой или же растаял в льющем с темного неба дожде. Но эхо его слов все еще звучало в моих ушах. Оно становилось лишь сильнее, когда я смотрел на Дарью. Она тоже проклята своим даром, но продлит ли он ее жизнь? Или скорее отнимет мою?
Ответов на эти вопросы у меня не было, как и времени, чтобы искать их здесь и сейчас. Сначала следует разобраться с рыщущими вокруг Москвы французами, затем с Великим Полозом, а там и поглядим, куда приведут нас с невестой дороги даров и проклятий.
— Что-то не так? — Дарья встревоженно взглянула на меня. — Что он тебе сказал?
— Прочитал очередную лекцию о тонкостях управления проклятым драгуном, — отмахнулся я, не желая огорчать и без того хмурую девушку.
— И о чем только думал Нечаев, когда попросил Распутина явиться? — соболиные брови Дарьи сошлись на тонкой переносице. — Разве тебе сейчас до обучения?
— Учиться — никогда не поздно, — важно изрек я и добавил, заметив за оградой свет фар. — А о чем думал Нечаев, спроси у него сама. Он как раз явился.
Почти поднявшаяся на крыльцо Дея тоже заметила вновь прибывших и вернулась к воротам, чтобы встретить гостей.
— Час от часу нелегче, — пробормотала Дарья и взглянула на меня. — Знаешь, порою мне кажется, что вступить в ряды Тайной канцелярии было не самой лучшей идеей. Еще и тебя в это втянула…
— Если бы не канцелярия, Калужская губерния целиком и полностью находилась бы во власти полозов, и мы ничего не могли бы с этим поделать. Мне так и вовсе грех жаловаться, — я сделал два шага вперед и обнял девушку за талию, — помимо жалования мне досталась еще и очаровательная невеста.
— Миша! — смущенная Дарья попыталась вырваться, но делала она это не слишком активно и больше для вида. — Не сейчас. У нас же гости…
И все же, несмотря на слова, Дарья ответила на мой поцелуй. Он был коротким, но страстным и прервался, когда чужие шаги зазвучали на крыльце. Дарья тут же отстранилась от меня и быстро поправила чуть замявшееся платье.
— Распутник, — с укором сказала она, одарив меня лукавым взглядом.
— Какой есть, — я улыбнулся.
Дверь распахнулась, и внутрь вошел Нечаев.
— Добрый вечер, — как всегда подчеркнуто вежливо поздоровался он.
— Добрый вечер, — я пожал протянутую гостем руку.
Дарья учтиво склонила голову.
— Григорий Ефимович уже ушел? — Нечаев смахнул с плеча дождевые капли.
Дея хотела принять его плащ, но гость лишь отрицательно покачал головой давая понять, что надолго не задержится.
— Все готово, Михаил, — произнес он, понизив голос.
— В таком случае, дайте мне пару минут на сборы.
— Конечно. — С готовностью кивнул Нечаев. — Но, прошу, не задерживайтесь.
— Вы мне так ничего и не расскажете? — с вызовом спросила Дарья. — Даже сейчас?
— Дарья Сергеевна, дело секретное… — начал было Нечаев, но моя невеста неожиданно жестко приперла его к стенке.
— Во-первых, я тоже агент Тайной канцелярии, — отчеканила девушка. — А во-вторых, я имею право знать, как и почему мой жених рискует жизнью.
— Исключительно на благо Российской империи, — заверил ворожею Нечаев, но быстро поняв, что так просто она не отвяжется, сдался. — Хорошо, будь по- вашему, Дарья Сергеевна.
Дальше я их разговор уже не слушал, так как время поджимало. Если глава Тайной канцелярии просил поторопиться, значит, скоро все начнется. Если наш план сработает…
— Пора? — на верхних ступеньках лестницы сидела Злата и гладила устроившуюся у нее на коленях кошку. На лице девушки смешались тревога и радостное нетерпение. Вопреки ее обыкновению, роскошные волосы змейки не лежали на полу вокруг, а были собраны в замысловатую прическу.
Дея постаралась на славу.
— Пора, — я кивнул. — Собирайся.
Дочь Великого Полоза всучила мне кошку и побежала вниз. Я же направился в свою комнату и облачился в заранее подготовленную Деей одежду. На мои сложенные на кровати домашние вещи незамедлительно улеглась кошка и тихо замурчала.
— Извини, не в этот раз, — я рассеянно провел ладонью по пушистой голове животного и поспешил обратно в парадную.
Судя по напряженному взгляду Дарьи, Нечаев ей все рассказал.
— Я иду с вами. — Твердо заявила моя невеста.
— Нет, — я взял ее теплые ладони в свои. — Ты еще не закончила обучение.
— Как и ты, — Дарья обиженно поджала губы.
Она посмотрела на меня так, что стало понятно: переубедить девушку не получится.
— Думаю, Дарья Сергеевна может присоединиться к ворожеям Аглаи, — спас положение Нечаев. — Насколько я знаю, ваша невеста вполне уверенно управляется со своим даром, а сейчас любая помощь будет не лишней.
— Хорошо, — я кивнул и заглянул в глаза невесте. — Но Дея пойдет с тобой. Так мне будет спокойнее.
— С головы барыни и волос не упадет, — Дея сделала шаг вперед и встала за спиной у графини.
К моему удивлению, Дарья не стала спорить и сопротивляться. Она подошла ко мне вплотную, положила руки на грудь и шепотом попросила: