— Помощи с чем? — насторожился я.
— Скажу, когда придет время, — Дарья снова улыбнулась. — А теперь пойдем отдохнем.
Мы встали из-за стола и отправились на второй этаж. Комната Дарьи находилась ближе к лестнице и, когда я собирался пройти мимо, девушка удержала меня за руку.
— Хочу, чтобы ты остался у меня, — тихо сказала она, и ее серые глаза влажно блеснули. — Хочу проснуться рядом с тобой, в твоих объятиях. Сегодня и всегда.
— Так и будет, — я притянул ее к себе и поцеловал.
16. Ночь короче дня
Проснулся я ночью: появившаяся из-за туч луна заглядывала в окно через узкую щель между занавесками. В доме стояла абсолютная тишина. Даже усиленный слух управителя улавливал лишь дыхание спящей рядом Дарьи.
Я прислушался к своим ощущениям: усталость ушла. Благодаря единению с драгуном, организм быстро восстановился, и теперь о недавнем перенапряжении напоминала лишь незначительная тянущая боль в мышцах, как через сутки после тренировки в спортивном зале. Мысли тоже устаканились, теперь все происходящее виделось ясно и четко.
Стараясь не разбудить Дарью, я тихо встал с кровати и подошел к окну. Луну вновь затянули тучи, и с неба начали падать пушистые снежинки. Ветер кружил их в причудливом танце, то швыряя в сторону, то подхватывая и разворачивая, чтобы отпустить и снова поднять вверх.
Это завораживало. Мне всегда нравились осадки в любом их проявлении, а вот жару и солнце я переносил плохо, поэтому сейчас радовался, как ребенок, глядя на первый снег. В этом мире полозы менее активны зимой, так что, возможно, мы получим небольшую передышку. Но этот факт не отменяет того, что с французами нужно разобраться как можно скорее.
Поняв, что остатки сна улетучились, я вышел из комнаты, сходил к себе, накинул халат и спустился вниз. Свет включать не стал — зрение управителя позволяло видеть и в темноте. Стоило мне сделать всего несколько шагов по первому этажу, как ближайшая к лестнице дверь открылась и из нее вышла Дея. В безупречно выглаженной форме, она выглядела так, словно и не ложилась вовсе.
— Чего-то желаете, барин? — тихо поинтересовалась горничная.
— Ты хоть когда-нибудь спишь? — вместо ответа спросил я.
— Иногда, — на губы цыганки легла тень улыбки. — Если вас это так интересует, то я спала, но потом услышала ваши шаги и подумала, что вы чего-то захотите. Может, чаю?
— Пожалуй, — немного поразмыслив, согласился я. — Но с этим я и сам могу справиться. Иди спать.
— Как скажете, — горничная поклонилась и бесшумно скрылась за дверью.
Мне оставалось лишь гадать, как у нее это получается. Даже слух управителя не улавливал ни дыхания, ни шелеста одежды, ни стука невысоких каблуков по деревянному полу. Не женщина, а привидение. Впрочем, этот вариант тоже отпадал: я точно знал, что Дея — настоящий человек из плоти и крови, но с некоторыми, скажем так, особенностями.
Размышляя о том, о сём и поглядывая в окно, я поставил чайник и насыпал в заварник ароматный черный чай с чабрецом. Мне больше нравился обычный черный, но его найти не удалось — на кухне хорошо ориентировалась только Дея, а она, надеюсь, уже спит.
Снег усилился, и я даже раздвинул шторы, чтобы посмотреть, как мокрые снежинки падают в свете фонаря на другой стороне улицы. Он заглядывал во внутренний двор особняка, возвышаясь над оградой, чтобы подарить часть своего рассеянного света. Этот свет делил побелевшую лужайку на две части, одна из которых была погружена в непроглядную тьму, а другая являла собой полную ее противоположность.
Услышав, как закипела вода, я выключил плиту и подумал, что стоит нанять порченого, если придется задержаться в столице надолго. Как-никак, у особняка имелся свой котел с кровью полозов, да и Чернобог, случалось, пылился в подвале. Драгуну, как и внутренним коммуникациям дома, требовался уход.
Но сейчас это не являлось вопросом первой необходимости. К тому же, я не терял надежды вернуться в уже родную тихую Калужскую губернию. Дея сказала, что на днях звонил Прохор и доложил, что ремонт закончен. Работы он принял, и теперь мое родовое имение преобразилось так, что впору устраивать балы и званые ужины. Это в мои планы не входило, но чем черт не шутит?
Босые ноги зашлепали по лестнице из подвала. Им вторили мягкие частые шаги, звук которых не мог принадлежать человеку. Спустя минуту на кухню вошла сонная Злата в мягкой пижаме, которую ей купила Дарья. Дочь Великого Полоза сопровождала рыжая кошка, которую та назвала Плюшкой.
Злата включила свет и зажмурилась, прикрыв глаза рукой.
— Не спится? — дружелюбно поинтересовался я.
— Ой! — девушка одновременно с кошкой отскочили в сторону.
Первая спряталась за косяком, а вторая скрылась где-то в коридоре, оглашая все вокруг злобным шипением.
— Вы чего? — у меня и в мыслях не было, что для дочери Великого Полоза и кошки мое присутствие на кухне станет неожиданностью.
— Это ты? — Злата осторожно выглянула из-за своего укрытия и насупилась, как воробей под дождем. — Зачем пугаешь?
— Даже не собирался, — честно признался я. — Думал, вы знаете о моем присутствии.
— Больно надо, — фыркнула дочь Великого Полоза, направляясь к шкафу, где лежали сладости. — Чай не за тобой пришли. Плюшка, — тихо позвала она, — иди сюда, не бойся.
Из коридора раздалось вопросительное «мяу».
— Иди, никто тебя не обидит, — ободрила питомицу Злата, и кошка осторожно вошла на кухню, наградив меня недовольным взглядом.
— И зачем же вы пришли на кухню? — мой вопрос почти сразу стал риторическим, так как девушка уже схватила пирожное и, забравшись с ногами на стул, начала его поедать.
— Поесть, — с набитым ртом сообщила мне Злата.
— Обе? — я покосился на трущуюся о ножку стула кошку. — Или только ты?
— Плюшка не ест сладкое, — пожала плечами Злата, — а где ее еда, я не знаю.
Пришлось мне рыться в шкафах, чтобы отыскать хоть что-то пригодное для кошки в качестве пищи. Удалось найти вареное мясо. Плюшка мой выбор полностью одобрила и теперь тоже уплетала за обе щеки.
— Чаю? — предложил я Злате.
— Сам пей свою траву, — проворчала та.
— Ты сегодня не в духе, — налив стакан воды, я поставил его на стол перед змейкой. — Все в порядке?
— Прости, я просто устала, — пожаловалась та, потирая сонные глаза. Ее голос, как и черты лица немного смягчились. — Хочется спать, но постоянно просыпаюсь. А тут еще ты пугать взялся…
— И что же не дает тебе спать?
— Сны, — с печальным вздохом сообщила мне Злата. — Страшные. Вижу, как отец просыпается и крушит все вокруг. Вижу, как он обвивается вокруг Земли, сжимает ее в своих кольцах, и она лопается, как пузырь…
— Великий Полоз настолько большой? — с сомнением спросил я.
— Нет, — покачала головой девушка и, почесав взъерошенную голову, добавила с сомнением. — Насколько я помню. Не думаю, что он разросся до таких размеров. Но во сне он куда страшнее, чем в реальности.
— И часто тебе снятся кошмары?
— Нет, — замотала головой Злата, — мне раньше вообще ничего не снилось. А теперь вот начало.
— И всегда плохое?
— Иногда и хорошее, — девушка мечтательно прикрыла глаза. — Бывает, что снится лето, теплая вода в озере, пение птиц и цветущие поля. Тогда мне хорошо спится, и я всегда просыпаюсь веселой и отдохнувшей. Но не сегодня… — черные глаза резко распахнулись, и в них отразилась тревога. — Не к добру это. Сердцем чую.
— Говоришь совсем как человек, — заметил я.
— Мне тоже кажется, что в последнее время во мне стало куда больше человеческого, — расправившись с одним пирожным, Злата запила его водой и сосредоточилась на новой сладости. — Наверное, это ваша вина… или заслуга. Пока не разобралась.
— Ясненько, — я все же сделал себе чай и уселся на подоконник.
Злата долго и пристально смотрела на свои сладости, а потом выдала:
— Хочешь одну? — она протянула мне пирожное с таким видом, будто от души его оторвала.
И это при том, что их на кухне целый ящик имеется!
— Спасибо, но мне не хочется, — принять такой дар мне попросту не позволяла совесть.
— Странный ты, — передернув плечами, Злата принялась за третье пирожное, которое только что предлагала мне.
— Уж какой есть, — аппетиту, с которым моя собеседница поедала сладкое, оставалось лишь позавидовать.
Отвернувшись, я снова уставился в окно. Снега уже насыпалось столько, что он укрыл сырую землю. Жаль, что вся эта красота завтра, скорее всего, растает: еще слишком тепло, чтобы снег лег.
— Злата, — спросил я, продолжая вглядываться в темноту, — а ты зимой в спячку не впадаешь?
— Я тебе что, медведь? — ворчливо отозвалась девушка. — Сплю больше, да, но в берлоге не закрываюсь.
— А полозы?
— А что полозы? Они тоже не медведи. Не любят холод и промерзшую землю, но все одно — не спят, а тепло берегут и ползают глубже. Наверх реже поднимаются: когда все кругом белое, они видят хуже.
— Правда? — удивился я. — Об этом в учебниках не пишут.
— Так их же не полозы писали. Люди. А вы много чего не знаете.
— И чего же мы еще не знаем? — я повернулся и взглянул на девушку.
— Ну… — она наморщила лоб и выдала. — Много чего. Столько всего вам неведомо, что до утра просидим, а я всего и не перечислю.
— Ты хотя бы начни, — поддразнил я явно уходящую от темы змейку.
— Некогда мне, — она не повелась на провокацию и лишь отмахнулась. — Спать хочу. Ты в кровать идешь? Мне одной холодно…
— Этой ночью я едва ли усну, — признался я и Злате, и самому себе. — Сходи к Дее.
— Мне чего, по-твоему, жизнь не мила? — удивилась девушка. — Мы с ней, конечно, ладим, но не настолько. Лучше пойду к Дарье. Она добрая. И теплая. — С этими словами Злата допила воду, вытерла рот рукавом и вышла из кухни. — Спокойной ночи, — напоследок пожелала она, даже не обернувшись.
Кошка Плюшка немного покрутилась у моих ног, чтобы выразить признательность за угощение, а потом побежала следом за девушкой. Я вновь остался в одиночестве. Возможно, стоило расспросить Злату об ее отце. Она явно знает о нем больше других. Но мне не хотелось тревожить змейку разговорами о том, что снится ей в кошмарах. Поговорим позже.