Успокаивающая прохлада Златы растеклась по телу, унимая гнев. Я хотел поблагодарить змейку за то, что она отправилась со мной в это опасное путешествие, но та дремала, обвив мое тело и положив голову на спинку трона управителя.
В основной лагерь армии Российской империи мы прибыли перед закатом. Темнело рано, поэтому везде уже горели костры. Вокруг огня собирались бойцы, чтобы обменяться новостями и согреться. Охваченный вьюгой лагерь выглядел уютным островком спокойствия, светлым оазисом среди белой ледяной пустыни.
Но это спокойствие было мнимым. Я прекрасно знал, что хватит одной искры, чтобы пляшущее в кострах согревающее пламя обратилось испепеляющим огнем войны. Один приказ, и армия придет в готовность, построится в боевые порядки и бесстрашно ринется навстречу неприятелю.
Мой взор сместился с лагеря и обратился к тушам мертвых полозов, теперь больше напоминавшим огромные сугробы. Несколько десятков тварей валялись у подножья холма, на котором сейчас находился наш лагерь. Держу пари, под снегом погребены еще и тысячи извергов. Судя по всему, сражение было нешуточным.
Посмотрев поверх поля битвы, я приметил выстроенный в европейском стиле и по-своему красивый город, который сейчас казался злым и безжизненным. С высоты холма, хорошо проглядывались погруженные во тьму дома, пустынные улочки и остроконечные занесенные снегом крыши, словно копья впивающиеся в низко ползущие темные тучи.
Зрение драгуна не могло распознать ни одного даже самого крохотного пятнышка тепла во всем большом городе. И то была вовсе не заслуга крепкого, даже по меркам Российской империи, мороза в самом начале зимы. Нет. В городе просто не осталось ни одной живой души. Я почувствовал это сразу же, как только увидел его.
Ни людей.
Ни животных.
Никого…
Но отсутствие жителей еще не значило, что в осиротевших домах или под ними никто не скрывается. Я чувствовал множество взглядов, прикованных к лагерю армии. Ощущал, как под земной толщей клубятся полозы. Знал, что враг не дремлет. Он выжидает.
Почувствовал мое волнение, Злата проснулась. Змеиное тело чуть напряглось, словно потягивалось, после чего вновь расслабилось.
— Это и есть Париж? — несколько раз моргнув, спросила дочь Великого Полоза.
— Нет, — я покачал головой. — Когда Нечаев показывал мне карты и обозначал путь, он говорил о Саксонии. Насколько мне известно, мы на месте. Нужно поговорить с солдатами, чтобы узнать название города.
— А есть ли разница в том, как он называется? — задумчиво спросила Злата, и в ее голосе проступила печаль. — Город мертв. Полозы пожрали всех, чтобы восстановить силы, а оставшихся угнали, словно скот. Лучше уничтожить это место…
— Возможно, так оно и случится, — согласился я, направляя Чернобога к стоянке других драгунов. Там, чуть в стороне от красных императорских доспехов, возвышались четыре черные фигуры — проклятые драгуны. Одного я знал — это Кощей Распутина, а вот трех других видел впервые. Такие же массивные и грозные, как и Чернобог, они зловещими тенями нависали над лагерем армии, а блики костров растворялись на их матовой воронёной броне.
— Тебе знакомы эти драгуны? — поинтересовался я у Златы, продолжая разглядывать древние доспехи через линзы шлема. Обручи управления уже высвободили мое тело, но вставать с трона я не спешил.
Злата помедлила с ответом. Он приняла человеческую форму, подошла ближе и замерла, тщательно вглядываясь в каждый элемент брони воронёных драгунов. Это длилось несколько минут, после чего девушка с сожалением покачала головой:
— Узнаю только тот, что принадлежит твоему наставнику. Он старый. Другие тоже, но не такие, как Чернобог. И еще… — Злата замолчала, так и не договорив.
— Что «еще»? — не выдержал я, когда пауза затянулась.
— Они темнее, чем твой и Распутина, — вымолвила наконец девушка. — А владельцы… их души давно черны, как и броня, коей они правят. Опасайся этих людей… — Злата зябко обняла себя за плечи, словно стояла не в теплой кабине драгуна, а на ледяном ветру, — если их все еще можно величать людьми.
— А ты не слишком сгущаешь краски? — слова девушки меня ничуть не обрадовали: мало забот с полозами, так тут еще и свои проблем могут подбросить. Как-никак всем давно известно, что хуже нет противника, чем… сомнительный союзник.
— Какие еще краски? — резко обернувшись, вскинула бровь Злата. — Ты сейчас рисовать собрался?
— Это образное выражение, — терпеливо пояснил я. — ты же книги читаешь, должна знать.
— А вот и не должна! — по-детски заупрямилась дочь Великого Полоза и упрела руки в боки.
— Ладно, как скажешь, — примирительно произнес я, поднимаясь с трона управителя. — Одевайся, снаружи холодно. И вуаль не забудь.
— Я не пойду, — девушка испуганно отступила от внутренней части забрала и спряталась за спинкой трона. — Останусь здесь.
— Не хочешь встречаться с управителями проклятых драгунов? — догадался я. — Думаешь, не подружитесь?
— Тут и гадать не надо, — буркнула девушка. — Говорю же, они почитай безумцы. Едва узнают, кто я, — сразу в драку бросятся. Даже слушать никого не станут.
— Я не позволю им тебе навредить.
— И чего добьешься? — Злата обратилась змеей и свернулась на троне. — Только кровь прольется, да и то неизвестно чья. Что я Дарье скажу, коли с тобой беда станется? Она с меня шкуру спустит! — хвост змеи вздрогнул и раздраженно ударил по подлокотнику. — Нет уж. Лучше здесь останусь, а ты иди, знакомься с новыми союзниками. Только помни, с такими лучше не шутить. Внутренние дрязги вам сейчас ни к чему.
— Это верно, — я встал перед поднимающимся забралом. — Врагов и без того хватает.
Стоило появиться малейшей щели, как ледяной ветер тут же пробрался в кабину, взъерошил мне волосы, уколол кожу морозом и принялся метаться из стороны в сторону, холодя стены из абсолюта.
Злата недовольно заворчала. Больше своего отца она ненавидела лишь холод. Я пожалел ее, сбросил подбитое мехом пальто и укрыл им змейку, после чего вышел из кабины и шагнул на подставленную Чернобогом перчатку.
— Спасибо, — донесся мне в след голос Златы, которая тут же зарылась в еще хранившую мое тепло одежду.
— На здоровье.
Прежде чем забрало Чернобога с металлическим лязгом опустилось, я услышал, как девушка произнесла:
— Будь осторожен.
— Обязательно, — пробормотал я себе под нос и тут же получил горсть колких снежинок прямо в лицо. Теплое пальто не помешало бы и мне.
Под аккомпанемент из воющего ветра и стука льдинок по броне драгунов, я опустился вниз, где меня уже поджидал небольшой отряд солдат во главе с адъютантом Кутузова Алексеем Кожуховым.
— Рад приветствовать вас, граф! — стараясь перекричать непогоду, поздоровался молодой человек.
— Взаимно, — мне тоже пришлось повысить голос, чтобы собеседник все расслышал — у него, в отличие от меня, обостренного слуха управителя не имелось.
Вышедший из-за плеча адъютанта красноглазый мужчина со смущенной улыбкой склонил голову и протянул мне руку.
Поняв, что от меня требуется, я стянул перчатку и крепко сжал пальцы порченого. Мужчина выпрямился и кивнул остальным.
— Простите, за это неудобство. — Алексей жестом отослал порченого назад. — Но сейчас это необходимость.
— Понимаю, — ответил я, быстро натягивая перчатку на начавшие замерзать пальцы.
— Вы не слишком легко оделись? — усмехнулся Кожухов, заметив мою поспешность.
— Мне думалось, что зима в Европе не столь сурова, — честно признался я, понимая, что от такой стужи не спасло бы и теплое пальто.
— Зима всегда сурова, — со знанием дела произнес адъютант. — Но ничего, сейчас вас отогреем, а там и теплую шинель подыщем. Прошу следовать за мной, вас ждет светлейший князь.
— Кутузов здесь? — для меня услышанное стало неожиданностью. Великий полководец хорошо сражался против людей, но к полозам нужен другой подход.
— Михаил Илларионович желает лично видеть, как падет Бонапарт. — Пожал плечами Алексей и повел меня через лагерь.
Не знаю специально ли, но молодой человек проходил как можно ближе к кострам, так что мне раз за разом удавалось перехватить хоть немного тепла. Кроме того, я узнал нескольких знакомцев из числа обычных вояк. Они приветствовали меня тепло и радушно, предлагая посидеть с ними, но суровый взгляд Кожухова вынуждал бойцов виновато пожимать плечами и уступать дорогу.
Миновав ровные ряды занесенных снегом походных палаток, мы приблизились к массивным шатрам высших военных чинов. Они у костров на морозе не сидели, предпочитая с комфортом располагаться внутри своих роскошных апартаментов.
Из одного из таких шатров выглянул Распутин.
— Вы задержались, граф, — вместо приветствия проворчал он в своей обычной манере.
— Спешил, как мог, — беззаботно отозвался я, проходя мимо. — Прошу простить, Григорий Ефимович, меня ожидает светлейший князь.
Распутин не ответил, лишь слабо кивнул и снова скрылся в шатре. Прежде чем полог опустился, я успел заметить, что внутри находится еще несколько человек. Все в черном и без знаков различия, как и сам глава Особой Императорской Военной Академии. Видимо, те самые управители проклятых драгунов. Лиц разглядеть я не успел, так как плотная ткань отсекла нас друг от друга.
Кожухов провел меня дальше, к самому большому из шатров. Внутри в гордом одиночестве сидел Кутузов и задумчиво смотрел на жаровню. Языки пламени отражались в единственном уцелевшем глазу великого полководца, а его губы оказались плотно сжаты.
— Светлейший князь, — обратился к Кутузову его адъютант, — граф Михаил Семенович Воронцов прибыл.
— Вижу-вижу, — Кутузов поднялся и улыбнулся мне, как старому другу. Он приблизился и протянул сухую ладонь. — Рад видеть вас в добром здравии.
— Как и я вас, — я поспешно стянул перчатку и ответил на рукопожатие. Не смотря на возраст, хватка у полководца оставалась крепкой.
— Да у вас же пальцы ледяные, — Кутузов покачал головой. — Идите к огню и обогрейтесь. — Светлевший князь перевел взгляд на своего адъютанта. — Алексей, налейте нам коньяку, — после чего вновь обратился ко мне. — Михаил, вы голодны?