Герой — страница 40 из 46

— Если он хоть вполовину хорош, как о нем говорят, то я сам ему налью. — Он оскалился, демонстрируя ровные белые зубы с ярко выраженными клыками. — Ну так что, граф, хорош ты в сече?

— Французы и полозы не жаловались, — я выдержал его взгляд и с ответной улыбкой добавил. — Потому как все умерли.

Старик, Распутин и похожий на него тип хмыкнули.

— Ха! — здоровяк стукнул по столу широкой ладонью с такой силы, что все, что стояло на столешнице подпрыгнуло, а сама она едва не сломалась пополам. — Добрый ответ! — он налил мне полную стопку и предложил тост. — За знакомство.

— За знакомство, — поддержал я, не заостряя внимания на том, что кроме Распутина никого тут и не знаю.

Мы выпили. После изысканного коньяка Кутузова, ржаная водка обожгла горло жидким огнем, провалилась вниз и согрела все изнутри. Несмотря на то, что пойло оказалось забористым даже для меня, я ничем не выказал дискомфорта.

— А ты не промах, граф, — здоровяк протянул мне ручищу и представился. — Степан Гарчин. А эти двое: Влад Железный, — он кивнул в сторону осклабившегося старика, — И брат Тихон.

Степан ни назвал ни своего титула, ни титула Влада. Не знаю, сделал он это умышленно или просто не счел важным, но уточнять мне не хотелось.

— Приятно познакомится, — учтиво кивнул мне тот мужчина, который напоминал Распутина.

Только сейчас я заметил в его тонких пальцах четки. Управитель проклятого драгуна, который служит церкви, казался мне практически сказочным персонажем.

— Вы действительно монах?

— Нет. Это прозвище. Но я живу при монастыре, — спокойно ответил Тихон. — Вас это смущает?

— Ничуть, просто…

— Не ожидали, что кто-то из нас способен служить не только ярости своего драгуна, но и Богу?

Вопрос попал в точку. Мне оставалось лишь это признать:

— Вы выразили мои мысли куда точнее, чем я успел их сформулировать.

— Все потому, что меня слишком часто спрашивают об этом, — Тихон взял со стола кусок хлеба, смял его пальцами и закинул в рот. — Молитвы и беседы со святыми отцами помогают мне унять ярость… до поры до времени.

— Не слушай его, — Степан махнул на знакомца рукой. — В бою он злее нас всех вместе взятых.

— Потому как караю недостойных и защищаю нашу святую землю, — нисколько не смутился Тихон. — А просто злой у нас Влад.

Старик никак не прокомментировал заявление монаха-управителя и молча налил себе еще водки, которую выпил, не дожидаясь остальных. Закусывать он не стал, только шумно втянул узким носом воздух.

— Сказал бы чего-нибудь, — проворчал Степан.

— Я сюда не байки травить прибыл, а полозов бить, — холодно бросил Влад и, откинувшись на стуле, скрестил тощие руки на груди. Он недобро уставился на меня.

— Такая возможность вскоре представится, — пообещал я. — Но готовы ли вы идти в бой и выполнять мои приказы?

Старик вытаращился на меня так, словно я плюнул ему в рюмку. Тихон снова усмехнулся. Степан же расхохотался так, что перекрыл даже вой ветра по ту сторону стенок шатра. Лишь Распутин хранил молчание и пытливо разглядывал остальных управителей.

— У всех нас есть приказ, — процедил он сквозь зубы. — И все мы дали слово светлейшему князю, что его выполним.

— Именно поэтому я тут с вами и сижу, — нахохлился Влад и зло сплюнул на пол. — В бой за юнцом пойду, но только если тот зарываться не станет.

— Юнец сидит здесь с вами, так что можно говорить все, глядя мне в глаза, — теперь уже я уставился на старика.

— А он уже начал зарываться, — Степан снова рассмеялся. — Мне лично плевать, если сможет убивать полозов так быстро, что будет держаться впереди, то пусть ведет. Я слова нарушать не стану. Родине присягал верой и правдой служить и клятвы не нарушу.

— Как и я, — Тихон сунул узкие ладони в широкие рукава. — Всех нас объединяет одна цель. Она благая и верная. Негоже нам друг на дружку огрызаться, когда истинный враг сам скоро клыки покажет. Лучше разом вцепимся ему в глотку и одолеем с Божьей помощью. Таков наш священный долг.

— Хорошо сказано, — я одобрительно кивнул.

— Главное, чтобы было хорошо сделано, — проворчал Влад и встал из-за стола. — Ладно, познакомились и будет. Пора отдыхать. Чую, завтра выдастся тот еще денек. Пойдем за врагом сквозь алый снег.

— Ну, тогда на посошок, — предложил Степан и, не дожидаясь реакции других, разлил всем поровну.

Мы еще раз выпили.

— А теперь и по третьей можно, — тут же вновь налил Степан.

— Это уже пятая, — заметил Тихон, но взял стопку в руки.

— Для нас — пятая, а для Михаила как раз третья. — Невозмутимо отозвался Степан. — Не можем же мы не поддержать командира?

Возражений не поступило даже от несговорчивого Распутина. После третьей Влад, Тихон и Степан ушли из этого шатра в свой, находящийся по соседству. Мне же крышу над головой пришлось делить с бывшим наставником.

— Могло быть и хуже, — ответил Распутин на мой немой вопрос.

— А лучше быть могло?

Григорий Ефимович пожал худыми плечами:

— Завтрашний день все покажет. Спите, граф, утром нас ждет битва.

Я улегся на выделенную мне кровать прямо в шинели и плотнее закутался в нее. Тепла от жаровни хватало, чтобы не замерзнуть, но все равно такие условия нельзя было в полной мере назвать комфортными. Но здесь и не отель, а военный поход, так что делать нечего, пришлось довольствоваться тем, что имею.

Поначалу сон никак не хотел приходить: мешала разыгравшаяся снаружи метель, тихие разговоры солдат, мерные шаги часовых и другие звуки лагеря, каждый из которых обостренный слух управителя улавливал с пугающей точностью. Сознание Чернобога находилось во взвинченном состоянии. Он жаждал битвы и с нетерпением считал каждую предшествующую ей секунду.

Это сказывалось и на мне, но ровно до тех пор, пока я не вызвал в памяти образ Дарьи. Теплые воспоминания вытеснили злость и нетерпение, успокоили разум и выровняли пульс. Теперь уже завывания ветра не казались мне раздражающими, а наоборот успокаивали.

Когда я погрузился в сон, то увидел, как мы с Дарьей гуляем по парку в моем имении. Пели птицы, цвели сады, грело лучистое солнце, сияющее в высоком ясном небе, на котором не было ни облачка. Мы смеялись и радовались. Думаю, в эти мгновения во сне я улыбался.

Но вдруг налетел ураган. Он разогнал птиц, сорвал цветы и сломал деревья. Налетевшие невесть откуда тучи опустились к самой земле и пролились на нее кровавым дождем. Земля разверзлась, исторгнув из себя огромного змея, в чьей пасти пропал не только особняк, но и мы с Дарьей. Грянул гром…

…и я проснулся.

— Кошмар? — Распутин уже сидел за столом и морщился от выпитой порции своей отравы.

— Вроде того, — я сел и потер лицо руками.

— Такое часто случается, привыкайте.

— Привыкать? Нет уж, спасибо. У меня и без кошмаров достаточно вредных привычек.

Мой бывший наставник пожал плечами, встал, подошел к пологу шатра и откинул его. Он полной грудью вдохнул стылый воздух и прикрыл глаза:

— Сегодня хороший день, — мечтательно произнес Распутин.

— И что же в нем хорошего? — поинтересовался я, подходя ближе. — Главный бой еще впереди.

— Я столько времени провел в Академии, что уже и не чаял снова поучаствовать в походе, — признался управитель. — Кощей ликует, и я вместе с ним.

— Интересный досуг вы предпочитаете… Стало быть, для вас двоих это вроде отпуска?

— А для вас нет? — удивился Распутин. — Разве Чернобог не зовет вас в кровавую сечу?

Настал мой черед для откровений:

— Со вчерашнего вечера не умолкает. Еле уснул.

Распутин понимающе кивнул:

— Наши драгуны чувствуют, что они близки к той битве, ради которой их когда-то создали. Они понимают, что их предназначение может быть выполнено. Теперь их уже ничего не остановит. — Мужчина сделал паузу, шумно втянул носом воздух и откинул со лба прядь спутанных волос. — Скоро начнется.

— Наступление? — я выглянул наружу и увидел все ту же метель.

Перед входом в шатер намело целый сугроб, который бросились расчищать опомнившиеся служивые. Работая лопатами, они то и дело бросали на меня с Распутиным любопытные взгляды.

— Перекусите, и пойдемте к драгунам, — бывший наставник указал мне на стол, где был разложен провиант.

К моему счастью, водку заменил дымящийся чайник. Даже управители проклятых драгунов предпочитают сохранять ясный рассудок в бою. Но, как бы этого не хотелось, нам все равно предстоит опьянеть, только не от алкоголя, а от ярости.

Пока я ел, мрачные мысли крутились в голове не переставая. Распутин все это время сидел у входа в шатер и задумчиво курил, уставившись на белый снег. На его фоне угрюмый управитель в черных одеждах выглядел грязным, неуместным и нелепым. Григорий и сам это понимал.

Но вот над лагерем запели боевые трубы.

Быстро допив чай, я направился следом за Распутиным к нашим драгунам. Остальные управители тоже спешили к доспехам. Железный, Тихон и Гарчин пристроились рядом. На полпути нас догнал Кожухов и, поздоровавшись, передал приказы генерала:

— Разведка утром подтвердила, что в городе нет людей. Рисковать не станем. Сначала обстреляем все, а потом войдем в руины и добьем оставшихся тварей. Ваша пятерка двигается последней…

Судя по возмущенным взглядам управителей воронёных драгунов, такой приказ они сочли оскорбительным. Это плохо.

— Нет. — Уверенно возразил я. Перечить командованию никогда не входило в мои привычки, но сейчас пришлось рискнуть. — Мы пойдем первыми.

Члены моего отряда перевели на меня заинтересованные взгляды. Адъютант Кутузова смотрел с непониманием. К такому ответу он оказался не готов.

— Но генерал сказал, что вам необходимо беречь силы.

— Нам необходимо боевое слаживание, — пояснил я. — Лучше притереться друг к другу в бою с обычными противниками, нежели пытаться сделать это в схватке с Великим Полозом.

Мой отряд согласно закивал.

— Командир дело говорит, — пророкотал Степан, нависая над адъютантом, будто скала. — А еще нашей злости выход нужен. И побыстрее. Так Кутузову и передай.