— Да понял я, не учи учёного, — хмыкнул Макс. — Но сразу предупреждаю — дело это не быстрое. И мы только попробуем.
Никто с ним и не спорил. Макс списался со своей Олей. А мы отвлеклись на сообщение от Нели Марковны. Она жаловалась на то, что привезли новые средства защиты — респираторы и магические доспехи — а разгрузить некому. Разумеется, мы вызвались помочь.
Недалеко от берега Невы, дубовая роща, в это же время.
— Замечательно здесь, Лаврентий Ильич, — набрал в грудь воздуха его помощник, Пётр Самойлов.
— Петя, не заговаривай мне зубы, — процедил Стрельников. — Лучше скажи, какого чёрта Астафьеву понадобилось связываться со мной. Что он сказал по телефону? Ещё раз. И чётко.
— Он сказал, что это касается вашего сына. И он знает, как вытащить его из камеры, и наказать Потёмкина, — пробормотал помощник.
— То есть тебе не послышалось… — задумчиво ответил Стрельников. — Я слышал, что этот спасатель… Светлов недавно подтвердил титул графа… и стал Потёмкиным.
— Именно так, информация стопроцентная, — кивнул помощник.
Стрельников пригладил бороду, затем призадумался. Мотив Астафьева понятен. Он хочет задавить этого антимага. И заодно может очень сильно помочь ему в освобождении сына.
— Подъезжают! — спохватился помощник, затем замахал охране, чтобы приготовились. Несколько магов щёлкнули артефактами.
Кортеж остановился на бетонной площадке неподалёку, из него высыпали телохранители Астафьева, затем вышел и сам граф с тросточкой.
Когда они встретились, Астафьев улыбнулся ему, будто старому знакомому.
— Лаврентий Ильич! Доброго вам дня! — граф протянул руку и Стрельников пожал её.
— Я тоже очень рад, Дмитрий Петрович, — уважительно кивнул в ответ Стрельников.
— Слышал о вашем горе и не мог не отреагировать. Может, прогуляемся? — Астафьев указал в сторону тропинки, теряющейся в рощице. Чуть дальше смотровая площадка на Неву.
— Почему бы нет, — откликнулся граф и они направились к ближайшим деревьям.
Перебрасываясь общими фразами, они прошли до площадки, остановились. Стрельников всмотрелся вдаль. Здесь река поворачивала направо и терялась за жилой высотной застройкой. Но вид был очень красивый. Водная гладь, несколько прогулочных катеров, прибрежная зона в парках и домах отдыха. Вокруг летали птицы и несколько воздушных змеев, управляемых с берега.
— Я не буду долго тянуть, — начал Астафьев. — Сразу перейду к делу. Вашего сына подлым образом посадили в камеру. А я могу посодействовать его освобождению.
— Да, вы хотите что-то мне предложить. Как-то нужно воздействовать на Светлова… то есть Потёмкина, — произнёс Стрельников, внимательно взглянув на своего собеседника.
— Да, именно так, — кивнул Астафьев, махнув в сторону охранников. — Володя, подойди к нам.
Из толпы отделился мужчина небольшого роста, держа в руках устройство, своей формой напоминающее паука.
— Это мой артефактор, — представил своего человека Астафьев. — Он поедет с вами.
— Но это необязательно, — возразил Стрельников. Он не рассчитывал, что к нему привяжется ещё и человек Астафьева. Как-то он привык проблемы решать в своём доверительном кругу.
— Я хотел бы передать вам артефакт, который воздействует на Потёмкина, — продолжил Астафьев. — И мой человек сделает всё, что нужно. Считайте это жестом доброй воли. Только он знает, как запустить этот артефакт и воздействовать на вашего врага.
Стрельников задумался. В целом, он ничего не теряет. Его люди будут контролировать ситуацию, а основную, самую сложную работу сделает человек Астафьева. Ну а дальше что?
— Сегодня вечером к дому, где проживает Потёмкин, подъедет и следователь. Петрушин, верно? — услышал он от Астафьева.
— Да, его так зовут, он ведёт дело моего сына, — ответил Стрельников.
— Этот прибор, — положил руку на паука Астафьев, — убьёт Потёмкина и его питомца. Но сделает это мой человек, вам не нужно брать грех на душу. Причём у Петрушина на глазах. Покончив с нашим общим врагом, прибор воздействует и на следователя. Вы с лёгкостью его заберёте на разговор. Поверьте, он будет подавлен и согласится на ваши условия.
Стрельников не думал долго. Он понял, что сына уже не вытащить законным путём. Поэтому это единственный шанс. Ненависть к тому щенку была настолько сильной, что он даже, на удивление, с радостью воспринял новость, что тот подохнет. Ну а Петрушева взять в оборот — это не совсем преступление. Не он же воздействует на следователя.
Никто не сможет потом прицепиться к нему. Нашёл таким, решил поговорить. Что в этом преступного? Быстро проедут в участок, и следователь отпустит его сына. Идеальный вариант.
— Я согласен, Дмитрий Петрович, — кивнул Стрельников. — Когда начинаете?
— В восемь вечера, — ответил Астафьев и постучал по увеличенной чёрной пуговице на рубашке его артефактора. — И это видеокамера. Мне важно зафиксировать смерть Потёмкина. Не только для меня, но и для рода в целом. Надеюсь, вы понимаете, Лаврентий Ильич?
— Разумеется, Дмитрий Петрович, — вновь кивнул Стрельников, замечая, что уж часто он кивает. — Теперь всё понятно. Можете оставлять своего человека и не беспокоиться. Ему будут обеспечены все комфортные условия пребывания в моём поместье. Но после задания…
— Разумеется, — улыбнулся Астафьев. — После задания он исчезнет. Как говорится, ляжет на дно.
Стрельников проводил Астафьева, затем взглянул на артефактора.
— Ну что, Владимир, прошу в машину, — показал он в сторону своего автомобиля. — Пока проедем в моё поместье. Расскажешь детальней о вашем плане.
Стрельников сел в автомобиль, вслед за артефактором Астафьева, и машина сорвалась в сторону дома. Впервые за последние несколько дней граф улыбнулся.
Рабочий день был настолько унылым, что мы ничем больше не занимались, кроме помощи Неле Марковне. Дождавшись окончания рабочего дня, собрались и разъехались по домам. Аня была загружена, поэтому я не стал спрашивать, что случилось. Захочет — сама расскажет.
Когда мы с Хрумом очутились у дома, я заметил курьера. Он, видимо, только подъехал и решил мне позвонить.
— Да, я уже здесь, — ответил я в динамик смартфона, махнув ему рукой.
Он вручил мне увесистую коробку. Килограмм сорок, не меньше. Я расписался и потащил чудо-лоток в квартиру. В этот раз я решил воспользоваться лифтом. Одно дело в тренажёрном зале поднимать такую тяжесть, и совсем другое тащить её на третий этаж.
В итоге, я зашёл в квартиру и поставил тяжеленный груз на пол ванной, рядом с обычным лотком Хрума.
Питомец недоверчиво отнёсся к новой покупке. Когда я распаковал, он понюхал и отошёл подальше. Видно свежий запах краски, которым тянуло от магического лотка, не очень понравился боевому ежу.
— Тебе должно понравиться, Хруми, — улыбнулся я, изучая инструкцию.
На удивление, она была составлена на русском языке. Не на китайском, не на ломанном русском, не на языке племени тумба-юмба. Именно на русском, и всё было расписано по пунктам.
Я засыпал наполнитель в отдельный отсек, включил основной магический режим. Дверка закрылась, затем металлический шар закрутился, словно центрифуга и через минуту остановился.
— Проходите, пожалуйста, — раздался сексуальный женский голос. — Приятного облегчения.
Я прыснул со смеху. М-да, питомцу вообще пофиг, что ты там говоришь. И насколько сексуально. Будто приглашает на другое, более пикантное, действие.
— Смелее, дружок, сначала всегда страшно, — улыбнулся я, стараясь тем самым раззадорить Хрума.
И эффект был достигнут. Питомец фыркнул, энергично запрыгнул внутрь, сделал своё дело.
— Спасибо, у вас получилось, — ответил женский голос. — Можете выходить… дить… мож… ить… мож… мож…
Я не успел ничего сделать. Дверка захлопнулась и Хрум оказался заперт внутри. Центрифуга перевернулась, а затем в воздухе резко запахло озоном.
Как же вовремя я отошёл! Хрум взорвался мощными молниями. Несчастный магический лоток разорвало на две части.
— Бум-м-м! — ударила в потолок первая деталь, оставляя большую вмятину. Хрум вылетел следом, и свинтил на кухню.
Вторая, более габаритная часть, вынесла окно вместе с рамой, улетая вниз. Снаружи раздался грохот и лязг металла. А затем громкий звук сигнализации.
Твою же мать! Я подошёл к окну, аккуратно выглянул, замечая, как часть лотка пробила крышу недешёвого чёрного джипа на стоянке.
— Моя машина! А-а-а! — закричал очень знакомый голос.
Этого мне ещё не хватало! Возле машины стоял разъяренный… арендодатель моей квартиры. Он многообещающе посмотрел на меня.
— Посмотрите, что вы наделали! — завизжал он, жутко краснея от ярости.
Я решил спуститься вниз и всё объяснить. Накинул ветровку, схватил Хрума за пазуху, выскакивая из квартиры. По пути прикинул во сколько мне обойдётся ремонт. Остановился на ста пятидесяти тысячах. И это минимум.
Я выскочил из подъезда, слыша, как в кармане заиграл телефон.
«Я на месте. Выходи» — пришло сообщение от… Петрушева.
Да что за вечер такой⁈ Все будто с ума посходили.
Оказавшись у стоянки, я заметил спешащего ко мне следователя с одной стороны, с другой стороны шёл низенького роста мужчина в спортивном костюме с надвинутым на лицо капюшоном. Странный тип. Да и Хрум подтверждал это своим ментальным сигналом.
Да мало ли непонятных типков ходит по дворам? Если на каждого обращать внимание — параноиком станешь.
Но сначала надо поговорить с Борисом, арендодателем. Уж очень он яростно машет руками.
— Всё нормально! — ответил я ему.
— Да какой нормально⁈ — продолжал кричать арендодатель. — Ты видел⁈ А окно⁈ Что у тебя там происходит⁈
Петрушев уже был рядом. И в этот момент я заметил движение слева. Тот тип в капюшоне прошёл мимо, толкнул плечом Петрушева. Затем извернулся и швырнул между нами артефакт в виде паука.
Хрум, успевший выпрыгнуть и ощетиниться иголками, квакнул и сразу же потерял сознание. Покушение!