— Тимур, надо сбить замок, — обратился к нему следак. — У тебя с собой вскрыватель?
— Да, вот он, — тот снял с пояса небольшой инструмент, похожий на клещи.
— Приступай, — кивнул ему Петрушин.
Помощник присел напротив замка, затем расправил зубцы клещей, нажал сбоку, активируя магические лезвия.
— Тр-р-рп! — молния Хрума ударила в замок, и тот отвалился, освобождая дужку.
Помощник отшатнулся, бросая на землю инструмент.
— Да это невозможно! Какого хрена⁈ Опять не успел! — воскликнул он, будто ребёнок, которому не дают проявить себя.
— Ты просто долго возишься, Тимур, — засмеялся Петрушин. — Ладно, не обижайся. Просто этот ёжик хочет помочь, не более того.
— Да понял я, — буркнул помощник, злобно посмотрев на моего питомца и поднимая крышку ящика.
— Ме-е-е-а-а-ау-у-у! — красноречиво донеслось из ящика.
— Вот и пропажа, — улыбнулся я, протягивая руки. — Иди ко мне, красотка.
Пушистая трёхцветная кошка недоверчиво посмотрела на меня, затем попятилась.
— Да иди ты сюда, дурёха, — аккуратно взял я съежившееся существо, чувствуя, как в руку вцепились его когти. — Всё хорошо, отвезу тебя к хозяйке.
Кошка будто поняла меня, ослабила хватку, что позволило мне переложить её в свой ранец, который я заблаговременно прихватил с собой.
Петрушин долго вызывал фургон, затем ругался с кем-то, потом связывался с начальством. В итоге через минут сорок на территорию дачи Романа заехал транспорт с эмблемой полиции и соответствующей бело-синей расцветкой.
Гуперронов перегрузили в отдельный зарешёченный отсек, который служил в качестве перевозки заключённых. А мы расположились напротив них.
Хрум активно общался с существами, поскакивая возле прутьев, а те принюхивались к нему и фырчали в ответ. Видно, боевой ёж их воспринял как дальнюю родню. Ну если только совсем дальнюю.
В дороге Петрушин сообщил, что животных пристроят в соответствующий питомник для редких существ. Их с руками и ногами оторвут, ведь гуперроны находились под особой защитой имперских служб по надзору за фауной. Отсюда и повышенные дотации от государства за содержание таких удивительных животных.
Мы вернулись к дому. Раиса Захаровна вышла на площадку, ведь она уже получила от меня сообщение, что я уже рядом и для неё приготовил приятный сюрприз. Хрум в это время издал новый звук, чем изрядно удивил меня. Он радостно засвистел, тонко и так забавно, что я не удержался и рассмеялся в ответ.
— Ой, ты ж моя хорошая! — всплеснула руками Раиса Захаровна, побежав навстречу по ступенькам. Главное, чтоб не оступилась, всё-таки возраст уже не тот, чтобы позволять себе такие кардио-нагрузки. Но бабуля справилась, протягивая руки к Мусе.
— Мусечка… солнышко моё… как ты, золотце… — начала она целовать свою кошку, отчего я только вздохнул, иронично улыбнувшись. Понятно, что хозяйка души не чает в своём животном, но такая любвеобильность меня всегда смущала.
— Меа-а-а-у, меау, меа-а-ау! — заливалась Муся.
В итоге кто-то из недовольных соседей с площадки ниже открыл дверь, зыркнув в нашу сторону. Затем послышались резкие голоса ещё за одной дверью.
— Вот… видел? Вот так они радуются, что нашлась Муся, — ответила Раиса Захаровна. — Я тебе так благодарна, Сашенька! Это такое счастье, что ты её нашёл! Она ведь самая красивая кошка во дворе!
— Я ведь обещал найти, Раиса Захаровна, — улыбнулся я в ответ. — И Хрум помог мне в этом.
— Спасибо тебе, котик, — ласково взглянула на Хрума бабуля, на что он возмущённо фыркнул.
— Мы пойдём, наверное, — сказал я. — Время позднее, а мне завтра на работу.
— Ой, конечно, что ты! — воскликнула Раиса Захаровна. — Ещё раз тебе спасибо, Сашенька! Я тебя обязательно отблагодарю.
— Лучшая благодарность — это ваша радость, — произнёс я, поднимаясь к себе в квартиру.
— Вот же память у меня дырявая! Постой, Сашенька! Я же твоему Хрумчику мятных леденцов вынесла. У меня котики их обожают, — догнала меня бабуля. — Чуть не забыла, представляешь! Вот, держи, миленький.
Бабуля протянула Хруму, вновь выглянувшему из моего ранца, раскрытый пакет с ароматно пахнущими конфетами.
— Иди на ручки, дружок, — я вытащил его из ранца. — Будешь такое?
Хрум поначалу недоверчиво принюхался, затем лизнул, укусил. Следом проглотил пару леденцов, а потом начал их в буквальном смысле жрать. В четыре приёма он стрескал более килограмма. Затем облизнулся и с надеждой взглянул на бабулю, затем на меня.
— А ему понравилось, — трескуче засмеялась бабуля. — Я их заказывала на Праймберрис. Пришлю ссылку.
— Спасибо, — кивнул я. — Доброй ночи.
Распрощавшись с бабулей, я наконец-то попал в свою квартиру. Очень долгий и насыщенный день. Я только сейчас понял, насколько устал.
Пожевал сосиски в тесте, которые разогрел в микроволновке, запил их томатным соком, затем сходил в душ.
Хрум в это время доедал остатки моркови, затем деловито открыл холодильник и уничтожил свеклу и лук. Аппетит Хрума побил все рекорды.
Сразу после этого питомец посетил лоток, а затем рухнул на своё лежбище. Добравшись до кровати, я принял горизонтальное положение. Стоило мне закрыть глаза, как я провалился в глубокий сон.
Поместье Астафьевых, в это же время.
В совещательном зале повисло напряжение. Наконец-то граф собрал всех советников и верных роду вассалов за одним столом. И теперь предстояло обсудить дальнейший план действий. Но как же он зол сейчас!
Этот сучёныш оказался не так прост, как он думал. И сейчас следует придумать что-то надёжней и хитрее предыдущего покушения.
— Дмитрий Иванович, вы слишком напряжены, но ничего ещё не потеряно, — взглянул на него один из советников, Мирон Стрельников. Как всегда одет в свой белый костюм, который дополнительно раздавал вширь и так необъятную фигуру. — Из-за нелепого казуса так расстраиваться не сто́ит…
— Казуса? Казуса⁈ — перешёл на крик Астафьев. — Мирон Геннадьевич, вы, по-моему, совсем не понимаете, что произошло! Энергия портала откатилась, уникальная установка разорвалась. Был взрыв, понимаете⁈
— Да, я понимаю, — пробормотал затихший Мирон.
— Да ни черта вы не понимаете! Разин мёртв! Наш лучший артефактор! Один из трёх архимагов рода! — продолжал бушевать Астафьев, но затем притушил выплеснувшийся изнутри гнев, сделав внушительный глоток виски.
Граф выставил палец в сторону советника.
— Поэтому не говорите мне, что это казус. Это не казус. Это провал, который мы должны учесть, — уже спокойней ответил он, прожигая взглядом побледневшего Мирона. — Лучше расскажите мне про план, как уничтожить Потёмкина, тихо, аккуратно и надёжно. Его ведь вы наверняка придумали. Нет? Ведь такое задание я давал каждому из вас.
— Я ещё думаю над этим, — пробормотал Мирон, опустив взгляд.
— Может быть, у кого-то есть идеи? — оглядел он сидящих за столом.
Руку поднял один из его аналитиков, Григорий.
— Да, Гриша, слушаю тебя, — дал ему слово Астафьев.
— Я знаю, как убрать Потёмкина, это точно будет наверняка, — улыбнулся в бороду Григорий.
— Так, говори, — заинтересованно подался вперёд Астафьев.
Григорий улыбнулся ещё шире, заблестев глазами:
— Для этого мне нужны всего лишь два хороших актёра и… одна морковь.
Глава 5
Сегодня я застрял в метро, причём конкретно. Долгожданный поезд так и не приехал вовремя. Как сообщили по громкой связи, в тоннеле произошла авария. Что за авария, так никому не объяснили, и со всех сторон посыпались многочисленные версии.
Хрум в ранце недовольно заворочался, как бы намекая, что с таким успехом я опоздаю на работу.
Разумеется, я не собирался дожидаться, пока всё исправят. Протиснулся через толпу ожидающих и гомонящих, и быстрым шагом нырнул в переход.
На полпути к заветному эскалатору, ведущему наверх, Хрум успел докопаться до музыканта в переходе. Залез в чехол от контрабаса и начал хозяйничать. Судя по всему, пахло в нём чем-то вкусным, и боевой ёж это вкусное пытался найти изо всех своих ежовых сил.
Музыкант попался нервный, призвал на помощь двух полицейских, проходящих мимо. В итоге пришлось потерять ещё десять минут на объяснение и урегулирование ситуации, а затем на дорогу из подземки и путь к центру на такси.
В конечном итоге я заскочил через проходную, когда до начала рабочего дня оставались считанные минуты.
— Ты сегодня поздно, Александр, — заметил Филимон.
— Ты бы видел, какой там ажиотаж в метро. Сказали, что авария в тоннеле, — ответил я, проходя рамку.
— Крысы, — заметил Филимон.
— Крысы? — удивился я.
— Ну да, крысы, — кивнул охранник. — От них все проблемы. Выбегают толпами на мано-рельс и пускают вагоны под откос.
— Прям как партизанское движение, — хмыкнул я.
— Какое? — Филимон удивлённо уставился на меня, услышав новое слово.
— Диверсанты, — поправил я. — Я хотел сказать — диверсанты.
— Это да, а ещё говорят, что у грызунов нет разума, — ухмыльнулся Филимон. — Всё эти твари понимают… Давай шустрей, а то попадёшь на штраф.
— Что случилось? — спросил я.
— Сегодня нашим аккуратно намекнули, что будет утренняя проверка, — объяснил Филимон. — Шастают залётные от высшего начальства, фиксируют кого нет на рабочих местах.
Эта новость меня взбодрила настолько, что я взлетел по лестнице на свой этаж и через несколько секунд попал в раздевалку. Чуть не столкнулся с выходящим Иваном.
— Санёк, бегом давай. У тебя мало времени, — резко сказал он. — Палыч ждёт в ученической, а с ним проверка.
— Да, сейчас, — кинулся я к шкафу, но тот не открылся с первого раза. — Ах ты ж, собачья печёнка!
Я ударил в дверцу плечом. Старый проверенный приём сработал, дверца открылась.
Через пару минут молниеносного переодевания — будто вновь оказался в армии и собираюсь на утреннее построение — я забежал в ученическую. Хрума оставил на столе в зале ожидания, вручив ему большую морковину. Которую ёж принялся грызть не спеша, растягивая удовольствие.