На Березине нас снова ждет фронт и новых задачи, а здесь мы свое дело выполнили. Враг задержался в Минске не менее чем на две недели и, кроме того, понес тяжелые потери. Мы залили столицу советской Белоруссии вражеской кровью, и это хорошо. Никто этих немцев сюда не звал. И при этом главной потерей вермахта стала потеря темпа в наступлении на восток. Довоенные планы германцев теперь уже годятся только для сортира; прошло уже целых три недели, а они все еще топчутся под Минском, вместо того чтобы взять Смоленск и наступать на Москву. Это еще одна наша победа в битве за время, необходимое нашей стране, чтобы провести мобилизацию и встретить врага во всеоружии, с подготовленной и обученной армией. А еще сейчас, заканчивая минскую операцию как определенный этап своей жизни, я могу обернуться назад на эти две недели, вспомнить то, как все начиналось…
Товарищ Шапошников, Ватила Бе, полет в шаттле, короткий инструктаж в стиле «поди туда не знаю куда, принеси то не знаю что, но чтобы это была победа», потом – лихорадочны попытки, барахтаясь во всеобщем раздрае и дезорганизации, которые оставил после себя бежавший Павлов, создать на месте хаоса хоть какую-то систему. А когда у меня хоть что-то стало получаться, навалились немцы, с которыми, как оказалось, тоже можно бороться. Одним словом, все это время я не имел ни одной минуты свободного времени и начал очухиваться только сейчас, когда подчиненная мне армейская группа стала входит в прорыв. Кстати, еще две недели назад не было никакой армейской группы, а была аморфная масса из отдельных вооруженных людей и мелких подразделений, а сейчас это организованная вооруженная сила, которую немцы если даже и не боятся, то хотя бы уважают. И это тоже достигнуто за последние две недели.
* * *
15 июля 1941 года, полдень. Минск, штаб 2-й армии вермахта.
Командующий армией генерал-полковник Максимиллиан фон Вейхс.
Когда уходят англичане и кошки, они не прощаются. Когда уходят русские и их покровители, они непременно основательно попрощаются со всеми, до кого сумеют дотянуться. По счастью, нас это не касается: к тому моменту, когда наша армия наконец-то вышла в окрестности Минска, русские уже закончили прощаться и ушли, прикрывая свое отступление сильными заслонами. Город, после того как за него две недели шли ожесточенные бои, выглядел страшно. Заваленные трупами его руины смердят как скотобойня, и похоронные команды не успевают убирать с улиц трупы погибших немцев. Город разрушен на девяносто процентов, в нем почти не осталось местных жителей, а железнодорожный узел, без которого на этом направлении невозможны наступательные операции, надолго выведен из строя. Такое впечатление, что это варварство совершено тут нарочно, с единственной целью – замедлить наше продвижение на восток. Специалисты дойчебана (немецкие железные дороги) и русские пленные (которых срочно пришлось доставить из тех мест, где до них не дотянулась рука пришельцев) работают день и ночь, но все равно для «оживления» местного железнодорожного узла им потребуется не меньше месяца, и все это время наши войска будут сидеть на голодном пайке.
Прибыв в город, я немедленно встретился с командующим 9-й армией генерал-полковником Адольфом Штраусом. Ведь мы теперь соседи. Его армия действует севернее Минска, до стыка с 16-й армией группы армий «Север», а моя южнее, правым флангом соприкасаясь с действующей еще южнее 4-й армией. Единственная разница в нашем положении заключается в том, что 9-я и 4-я армии уже были в боях и изрядно потрепаны, зато моя – свежая, полностью экипированная по штату. К тому же надо учитывать, что вражеская группировка, так долго и упорно оборонявшая Минск, совершив прорыв, отступила в направлении Бобруйска именно в полосе ответственности моей армии.
Поэтому первым и самым главным желанием командующего 9-й армией было то, чтобы передовые части моей армии немедленно насели на отступающих русских, желательно превратив их отступление в неуправляемое бегство, как это часто бывало в первые дни войны. Интересно, генерал Штраус сам дурак или таковым считает меня? Ведь обстановка с тех времен кардинально изменилась, и я считаю настоящей глупостью без особой необходимости бросать свои свежие части против такого противника, как большевики и их таинственные покровители. В таком бою абсолютно свежая часть в течение пары часов неизбежно превратится в кровавые ошметья. Там, где в деле участвуют пришельцы с небес, лучше проявлять как можно меньше активности. Результаты их действий неизменно впечатляют, а главное – их присутствие резко увеличивает эффективность большевистских войск.
И ведь прямой военной необходимости в атаке арьергарда отступающей группировки русских действительно нет. Большевики и их покровители и без того уходят от Минска на восток, и попытка каким-либо образом им при этом досадить может закончиться тем же, чем закончились штурм Минска и побоище под Ивацевичами – то есть горой трупов немецких солдат при относительно незначительных потерях противника. Они уже доказали, что не являются мальчиками для битья, и могут еще не раз подтвердить это делом. Мне, например, уже известно, что разведывательный батальон 1-й панцердивизии, входивший в авангард 41-го мотокорпуса, несколько часов назад по привычке уже попробовал преследовать уходящую на восток большевистскую группировку, но попал в засаду и был почти полностью уничтожен. Такая же судьба, как я думаю, ждет любого, кто помешает спокойному отступлению минской группировки русских.
Кроме того, из разговора с генералом Штраусом я вынес твердое убеждение, что эта война ни в коем случае не кончится для нас добром и Версальское унижение еще покажется нам легким развлечением по сравнению с тем, что уготовили для Германии русские большевики и их небесные покровители. Я думаю, что они будут вести войну до самого конца, пока последний немецкий солдат не падет в бою, ибо в плен пришельцы врагов не берут ни при каких обстоятельствах. Правда, среди офицеров ходят очень упорные слухи, что все будет совсем не так. В плен пришельцы действительно не берут, зато позволяют всем желающим с оружием в руках переходить на сторону их Рейха. Самое главное, чтобы перебежчик не совершил предосудительных с их точки зрения поступков по отношению к мирному населению. Такие, мол, добровольцы-неофиты будут направлены в особые подразделения, где пройдут испытание огнем и кровью, сражаясь против бывших боевых товарищей.
Откуда у этих людей подобные сведения, я не знаю. Скорее всего, это просто выдумки людей, желающих надеяться на то, что в их судьбе может быть поворот к лучшему. Возможно, некоторые из тех, кто распространяет такие слухи, являются немцами, двадцать лет назад бежавшими от большевиков из бывшей Российской империи и сейчас проецирующими страну своего детства (где немцы были привилегированной прослойкой) на ужасный Рейх пришельцев. Но мне кажется, что их надежды напрасны: пришельцы уже выбрали себе расу, которую они будут поддерживать в этой войне, и теперь не свернут с этого пути. Иначе с чего бы это они сражались за русских с такой фанатичной яростью, без всякой жалости убивая немецких солдат? Ведь Рейх пришельцев – это не старый добрый рейх кайзера Вильгельма, и даже не Российская империя династии Романовых. Это нечто иное, страшное и ужасное, готовое разом захватить весь мир, чтобы сделать его инструментом для решения своих, непонятных для нас, задач.
Если я прав, то война, которую мы ведем против мирового большевизма, была проиграна нами еще до ее начала. Пришельцы уже тогда планировали вмешаться в войну в самый удобный для себя момент и несколькими ловкими операциями захватить власть над миром, используя для этого русских большевиков. Это вам не наивные уэллсовские марсиане, даже не подозревающие о микробах. Это сами заразят кого угодно и чем угодно, если только сочтут это выгодным. Точно так же, как они заражают мозги наших офицеров тем, что для спасения им достаточно перейти на другую сторону. А сами пришельцы, жестокие и хладнокровные, уже думают о том, как ловко они обманут всех тех, кто поверил в их глупые сказки. Господ над миром не может быть много; настоящий господин всегда только один, а остальные либо слуги, либо рабы, и статус слуги надо еще заслужить.
Одним словом, я осознаю безнадежность той ситуации, в которую попали мы все, и бессмысленность каких-либо переговоров или просьб о помиловании. Весь эту войну мы будем вести до нашего полного уничтожения, и надеяться на что-то иное мне кажется глупостью. Поэтому я отдам приказ на преследование большевиков, но в бой прикажу не вступать, держась в отдалении от вражеских арьергардов и, самое главное, наблюдать за всеми движениями врага и докладывать мне о малейшем изменении обстановки и поведения пришельцев. Разведка, разведка и еще раз разведка. Ведь мы не знаем о них ничего, в то время как они знают о нас все. Возможно, подозревая самое худшее, я добросовестно ошибаюсь, но только точные и объективные данные разведки могут заставить меня изменить мнение. А пока таких данных нет, я, по совету Марка Аврелия, буду делать что должно и пусть свершится что суждено. Аминь!
* * *
16 июля 1941 года. Полночь. Лондон. Бункер премьер-министра Англии.
Премьер-министр Уинстон Черчилль.
Где-то далеко на востоке гремят ожесточенные бои, льется кровь, горят танки, пехота противоборствующих сторон под аккомпанемент артиллерийских залпов ходит в яростные атаки и контратаки… А тут, «на Пикадилли», стоит благословенная тишина. Уже десять дней и, самое главное, ночей на Лондон не падают бомбы, не воют сирены воздушной тревоги, а зенитная артиллерия не расцвечивает небо британской столицы грязными шапками разрывов зенитных снарядов. Эскадры люфтваффе в полном составе направлены на восточный фронт, против новой грозной опасности, и счастливые лондонцы благословляют такой счастливый поворот судьбы, не подозревая о том, что в этой тишине может таиться новая угроза.
Прошло чуть больше двух недель с того момента, когда Стюарт Мензис представил в офис премьер-министра доклад о вмешательстве пришельцев в войну на востоке, а обстановка в мире ощутимо поменялась. Сам Гитлер успел объявить, что теперь Германия сражается не за поместья и рабов, а за само выживание европейской цивилизации. Мол, нежданные союзники большевиков, пришедшие из глубин космоса, настолько ужасны, что вымышленные уэллсовские марсиане выглядят рядом с ними все равно что милые деревенские простаки. А несколько дней назад через Швейцарию по неофициальным каналам было получено предложение германского МИДа начать переговоры о заключении временного перемирия, постоянного мирного договора или даже военного союза. По этому поводу в офисе премьера состоялось небольшое совещание в сверхузком составе, на котором присутствовали заместитель Черчилля и министр иностранных дел Энтони Иден, и опять же глава разведывательной службы Его Величества Стюарт Мензис.