Поэтому совещание в узком кругу состоялось в формате: Сталин, Молотов, Берия и Малинче Евсина – на ближней даче в Кунцево; каперанг Малинин, Ватила Бе и маршал Шапошников – на «Полярном Лисе». С начала войны прошел месяц; немецкая армия продолжала наступать, однако делать это у нее получается все хуже и хуже. Теперь ее подвижные соединения уж не пронзают насквозь растрепанные и неуправляемые массы советских войск, стремительно развивая наступление вглубь территории СССР, а едва ковыляют на восток, с натугой преодолевая сопротивление передовых частей РККА. В последние дни у советского командования появилась твердая уверенность, что дальше линии Западная Двина – Днепр – УРы старой границы на Украине противник не продвинется.
В районе Житомира, несмотря на самый ожесточенный натиск, немцам так и не удалось прорвать советскую долговременную оборону, в результате чего бои на этом участке фронта перешли в фазу вялотекущего Вердена. Там, где германская пехота пытается любой ценой подавить линию советских долговременных укреплений, маршевые пополнения с обеих сторон идут в бой без малейшей паузы и сгорают в этом огне за два-три дня. Ожесточенные атаки и контратаки, артиллерийские дуэли, также по немецкой ударной группировке, штурмующей Новоград-Волынский УР, наносит удары вся авиация Юго-Западного фронта, какую только удалось собрать в кулак. Вражеские потери в полосе прорыва оказываются в разы выше, чем потери РККА, и каждый квадратный метр советской земли, на который сумел ступить немецкий солдат, оказывается щедро полит немецкой же кровью. Братские могилы ждут завоевателей на советской земле, а вовсе не поместья с рабами.
Без тотального господства люфтваффе в воздухе сухопутные силы вермахта резко сбавили в темпе наступления, что привело к тому, что преимущества упреждения в развертывании и разницы в боевом опыте стали стремительно сходит на нет. Красная Армия очень быстро проводит процесс мобилизации и также быстро учится воевать. Даже там, где в наземных операциях не участвуют ни егеря, ни штурмовая пехота с «Полярного Лиса», сопротивление немецкому вторжению нарастает с каждым днем. Помимо всего прочего, в войсках объявлен приказ Верховного Главнокомандующего «Ни шагу назад», о том, что любой советский командир, который даст приказ на отход, не имея на то команды вышестоящего начальника, должен быть немедленно отстранен от должности своими подчиненными и отдан под трибунал.
И нечего тут скулить о «невинно осужденных»!!! Зачастую командиры дивизий и корпусов, выводящие свои соединения из-под удара, давали такие конечные рубежи отступления, что только диву даешься. Так, находившийся на 22 июня в львовском выступе 4-й механизированный корпус под командованием генерала Власова, «выходя из-под удара», вознамерился совершить маневр «в глубину» аж на шестьсот километров в восточном направлении (то есть до самого Днепра). Но в процессе перемещения драпающее на восток соединение засекли сканеры «Полярного Лиса»; его остановили на полпути и уже с новым командиром развернули в обратную сторону, в результате чего оно успело принять участие в битве за Житомир, изрядно потрепав 3-й моторизованный корпус вермахта.
И только после того как генерала Власова по законам военного времени оприходовали по первой категории[53] (ибо он не сумел внятно объяснить ни одного решения[54], принятого им с 22-го июня), товарищ Сталин в Синей Книге вычитал информацию о том, что это был за кадр. Вот это был шок! В любом случае после нескольких показательных отстранений с последующими трибуналами исполнительская дисциплина вернулась к приемлемым показателям, и нижестоящие начальники перестали игнорировать указания вышестоящих.
В связи с вышесказанным, задача любой ценой не пустить немецкую армию за старую границу, хотя бы в полосе действия Юго-Западного фронта, стала выглядеть для советского командования более или менее реалистично. В Белоруссии и Прибалтике было сложнее. А вы попробуйте сразу залатать фронт, когда у вас одномоментно «выпали» из боевого состава шесть[55] армий первого стратегического эшелона?
Но справились. После успешных действий зафронтовой армейской группы генерала Болдина в районе Слоним-Ивацевичи, а потом и минской армейской группы генерала Рокоссовского наступление группы армий «Центр» на главном московском направлении захромало на обе ноги. Такое развитие событий вынудило немецкое верховное командование снимать соединения и отдельные части с второстепенных направлений на севере и юге и бросать в топку сражения в Белоруссии. Это позволило стабилизировать Юго-Западный фронт по линии старой границы, а также, за счет частей второго стратегического эшелона, срочно перебрасываемых из внутренних округов, восстановить Северо-Западный фронт по рубежу реки Западная Двина и Западный фронт по рубежу реки Днепр.
В предполье, перед основной линией обороны Западного фронта, остатки 7-го и 5-го советских механизированных корпусов под натиском превосходящих сил противника, огрызаясь танковыми контратаками и засадами, медленно отступают от реки Березины в направлении Орши. Южнее к Бобруйску вышли зафронтовые армейские группы (13-я и 4-я армии) генералов Рокоссовского и Болдина. Теперь перед ними стоит задача арьергардными боями какое-то время сдерживать натиск врага по рубежу реки Березина, после чего организованно отойти за рубеж по Днепру, занимаемый в настоящий момент 21-й армией. Конечно, ситуация на фронтах выглядит очень неприятно, но это только если не знать, что в иной (нашей) реальности на двадцать первое июля вермахт уже окружил Таллин, взял Псков и подошел к Лужскому рубежу, окружил Смоленск, а также вплотную приблизился к Киеву, создав предпосылки для полного разгрома левого фланга Юго-Западного фронта…
Давая анализ текущей обстановки, Ватила Бе была категорична:
– Как тактик с большим опытом ведения планетарных операций, я авторитетно заявляю, что мы любой ценой должны воздерживаться от проведения непродуманных наступательных операций, которые могут снова качнуть чашу весов в пользу противника. Я знаю, что среди вашего командования имеются такие настроения – побыстрее завершить мобилизацию и потом разом погнать врага с советской земли. Сразу могу сказать, что это неоправданная авантюра, потому что Красная армия еще не имеет частей, способных проводить наступательные операции на полную глубину стратегического развертывания, ваши тактики не имеют соответствующего опыта, а войска, призванные по мобилизации, не прошли даже полного курса боевой подготовки[56], не говоря уже о получении фронтового опыта. У вас неплохо получилось организовать под нашим руководством управляемый отход ваших войск с рубежа на рубеж, с нанесением противнику невосполнимого ущерба, но к наступательным операциям вы пока не готовы. Если вы решитесь на авантюру, то имеющиеся резервы будут бессмысленно растрачены без всякой пользы для скорейшего окончания войны.
Выслушав эту речь, Молотов нахмурился, Берия с непроницаемым видом продолжал хранить спокойствие, а Сталин сделал какую-то пометку в своем рабочем блокноте и спросил с сильным грузинским акцентом (что служило явным признаком душевного волнения).
– Что ви конкретно предлагаете, товарищ Ватила?
– Во-первых, – ответила та, – вам, точнее, нам, нужен такой же хороший ударный инструмент, как моторизованный корпус дейчей, но только лучше… Ваш механизированный корпус плох тем, что он слишком громоздкий, плохо управляемый и не сбалансированный по составу. И, кроме того, ваши мехкорпуса оказались составлены из всякого старья, имеющего весьма сомнительную боевую ценность, а задачу им ставили, как будто они состоят из самых современных машин. К тому же ваши новые танки вполне адекватны по боевой мощи, но имеют множество технических недоработок, из-за которых они слишком часто ломаются. В первую очередь это КВ, но и Т-34 тоже хорош. В том случае, если над ними поработали наши серые, дейчам ничего не светит, кроме безымянной могилы. Если же их состояние осталось таким, каким было при выходе с завода, то тогда этот танк, скорее всего, даже не доедет до встречи с врагом. Увы, но такова жизнь…
– Что вы конкретно предлагаете, товарищ Ватила? – еще раз спросил Сталин. – Выражайтесь, пожалуйста, яснее. И поясните, что значат ваши слова: «такой же, как у немцев, но только лучше»?
– Для начала, – сказала Ватила Бе, – необходимо радикально улучшить качество новой техники. Сейчас ее хватает без поломок на стокилометровый марш и часовой бой после этого, а должно быть как минимум тысяча километров, марш и недельное сражение. Все технические рекомендации, как этого добиться, наши серые вам дадут. Затем – было бы неплохо улучшить качество орудия, в первую очередь за счет длины ствола. И совершенно неважно, что в таком случае танк не сможет тараном пробивать стены. Генералы, которые придумали такой маневр, могут попробовать делать это своими медными лбами, а танк не кувалда. Вся история вашей ствольной артиллерии – это соревнование за дальность выстрела, а соответственно, за начальную скорость снаряда, которая очень сильно зависит от длины ствола. Для бронебойных снарядов скорость – это еще и главный показатель силы. Чем больше скорость, чем более толстую броню сможет пробить снаряд. На свои танки вы должны ставить пушки с максимально длинными стволами, лишь бы это качество не ухудшало надежность орудия и не затрудняло его выпуск. Немаловажно и вот что – ваши механизированные части должны быть небольшими, сбалансированными, однородными и легко управляемыми. Небольшими и сбалансированными – это значит численностью до механизированной бригады: например, два танковых батальона на Т-34 или КВ, три механизированных мотострелковых батальона, зенитный, противотанковый, гаубичный и минометный дивизионы, разведрота, управление, связь и обоз. Управляемыми – это значит, что вся бригада (от управления до последней машины) должна быть обеспечена мобильной связью. Связь должна действовать как сверху донизу – в виде отдачи команд, так и снизу доверху – в виде поступления боевых донесений о ходе боя. Однородными – это значит, что вся техника должна быть на одной гусеничной базе. Вместо легкого танка, проектированием и изготовлением которого вы сейчас озаботились, вам лучше проектировать и производить легкобронированную машину для перевозки и поддержки в бою пехоты, а также самоходную платформу для установки на нее средств усиления. Сколько бы легких танков вы ни наклепали в желании превзойти дейчей числом машин, все они сгорят в первых же боях, ибо как танки не имеют никакой ценности. Дикарей с копьями на этих танках гонять можно (вот оно – истинное предназначение британских «шеститонных Виккерсов»), а вот воевать с равным противником – уже нет. Мотопехота должна иметь возможность сопровождать танки с равной им скоростью и иметь точно такую же проходимость, как и основное ядро бригады. Впервые принцип построения армии из равных, хорошо вооруженных и подвижных компонентов у вас, хумансов, придумали старики-римляне, назвавшие такую основную единицу «манипул», то есть «палец». Так же, как пальцы на руке могут сжиматься в кулак, хватать врага за горло или перехватывать вражеское оружие, так и части-манипулы должны быть приспособлены к различным видам боя: оборона, атака, засада и прорыв. Но бригады-пальцы тоже не должны действовать сами по себе. Такое возможно только в том случае, если их командирам приказано истощить вражеский прорыв путем нанесения наступающим максимального ущерба. Тогда каждый из них, получив приказ, будет действовать сам за себя: оборонять стратегически выгодные точки, устраивать засады и рейды, атаковать штабы и колонны снабжения, уклоняясь от ответных ударов подвижных соединений. Таким образом, свои гнезда защищают пчелы и другие жалящие насекомые, всем скопом накидывающиеся на врага. В наступлении такая тактика и организация не подойдут, ибо пальцы-бригады в таком случае должны действовать по заранее разработанному плану и под единым руководством. Для того, чтобы наступать на врага на всю глубину его развертывания становится необходим механизированный корпус – но не такой, как у вас, и не такой, как у дейчей. У тех все та