– Но в то же время, – сказала Малинче Евксина, – данные сканирования их совещаний, которые в последнее время устраиваются довольно часто, показывают, что все они, даже самые упрямые и оптимистично настроенные, осознают, что дальнейшее продолжение сопротивления чревато для них угрозой полного уничтожения. А такой вариант развития событий им активно не нравится. А уж то, что их вождь Адольф Гитлер ведет исход войны ко всеобщему уничтожению народа дейчей, приводит этих людей в ярость и отчаяние. Более того, они осознают и губительность запланированного на ближайшее время наступления, понимая, что силы, которые выставлены против них, и оперативное искусство Ватилы Бе вкупе с героизмом ваших солдат делают эту задачу нерешаемой. И в то же время, если в обычных условиях, без тяжелого поражения и разгрома, они попробуют приказать войскам даться в плен или повернуть штыки в другую сторону, в войсках неизбежен раскол. Примерно треть солдат и офицеров, а может, и больше, останется верна господину Гитлеру и пойдет против своих командующих. А это очень много.
– Поэтому, – снова вступила в разговор Ватила Бе, – мы им не предложили ничего особенного. Отменить наступление они не смогут, отсрочить тоже. Значит, им придется атаковать нашу оборону там и тогда, когда мы к этому будем наилучшим образом готовы. В силу этого командующим дейчей предложено два варианта действий. Первый: они идут в наступление по-настоящему, кладут людей десятками тысяч и все равно не могут прорваться. А если даже у них и получится где то вклиниться на несколько километров, то у нас достаточно резервов, которые подойдут из тыла и превратят маленькую победу в большое поражение. Второй вариант: если они жертвуют танками, артиллерией, да чем угодно, но берегут солдат. Это возможно, если они пойдут на прорыв на указанном участке. И вот когда товарищ Рокоссовский осуществит наш замысел на окружение вражеской ударной группировки, тогда германским командующим и придет время выполнять наши договоренности. Выполнят – хорошо, получат все обещанное честно и без изъятий. Не выполнят – будут перемолоты превосходящей силой. Мы от этого ничего по-крупному не потеряем, ибо готовы к операции во всех ее аспектах.
– Очень хорошо, – сказал Сталин, – что вы, товарищи, готовы даже к срыву вашего плана.
– Если бы мы имели дело с темными эйджел, – вздохнула Ватила Бе, – тогда ситуация срыва была бы немыслимой. Темные эйджел всегда выполняют свои обещания. Но в случае с хумансами, особенно с англами и дейчами, никогда и ни в чем нельзя быть уверенными, потому что они изменяют своему слову при первой же возможности, и только психосканер способен дать заключение об искренности партнера по переговорам.
– Ну, – проворчал вождь, – если психосканер, тогда понятно. А также понятно то, что, удалившись за пределы его действия, германские генералы могут и передумать.
– Да, – подтвердила Малинче Евксина, – могут. Но только в том случае, если соглашения им невыгодны. А они им выгодны в любом случае, и их разрыв станет признаком трусости и слабоумия. К тому же, получив индивидуальные характеристики психополя основных игроков и проведя их персонализацию, мы будем в состоянии вести за ними наблюдение хоть двадцать четыре часа в сутки, куда бы они ни удалились. Глобальная система – она такая… мягко выражаясь, вездесущая.
– Хорошо, товарищ Малинче, – сказал вождь, переглянувшись с Молотовым и Берией, – давайте еще раз обсудим выгоду, которую немецкие генералы планируют получить от вашего соглашения.
– Для начала надо сказать, – сказала Малинче Евксина, – что дейчи очень не хотят введения у себя вашей советской системы. Они хотят видеть у себя дома нечто более привычное и человекообразное, и имперская государственная система подошла им лучше диктатуры пролетариата. Три жупела, которые использует вражеская пропаганда: национализация, колхоз, комиссар. Империя в этом смысле кажется им более приемлемым вариантом. Когда наша штурмовая пехота вместе с вашими бойцами вела бои в Ивацевичах и Минске, после себя она оставила некоторое количество, как говорят археологи, артефактов. В основном это были упаковки суточных рационов и лекарств, которые применялись при оказании первой помощи вашим раненым красноармейцем. Обычно подобный мусор при оставлении места временного расквартирования положено кремировать или вывозить, но тут поступило распоряжение оставить все на месте пребывания. С пропагандистскими целями…
– Постойте, товарищ Малинче, – сказал вождь, пряча в усы хитрую улыбку, – скажите, а у вас в Империи колхозы были? А то я в этом пока еще не разобрался.
– У нас все было, – ответила Малинче Евксина, – и казенные владения, функционирующие исключительно в государственных интересах, и земли, принадлежащие кланам светлых эйджел (с приходом Империи они были перерегистрированы как семейные корпорации), и индивидуальные земледельцы, часть из которых предпочла объединиться в соседские кооперативы, а часть – в семейные. Семейный кооператив – это тоже что-то вроде клана, только на вашем, хумансовском уровне. Представителям многих народов вести дела с кровными родственниками гораздо удобнее, чем со всякими встречными-поперечными.
– Так значит, товарищ Малинче, – хмыкнул Берия, – у вас в Империи все-таки имели место помещики-латифундисты?
– С одной стороны, – ответила Малинче Евксина, – клан светлых эйджел, владеющий земельными угодьями, очень похож на помещика, а с другой стороны, он напоминает и на ваш колхоз, поскольку эйджел не признают за индивидами права владеть движимым и недвижимым имуществом. Кланы светлых эйджел совместно владеют земельными угодьями, а темные эйджел – своими кораблями. Это их образ жизни. Там, у себя дома, я служила Империи, но всегда знала, что если я выйду в отставку и вернусь домой, мой клан непременно примет меня обратно. Я там своя.
– Ну, знаешь ли, Лаврентий, – сказал Сталин, – жизнь бывает гораздо сложнее наших представлений о ней. Кооператив – социалистическая форма совместного владения средствами производства, а акционерное общество – капиталистическое. Кланы эйджел можно рассматривать и с той, и с другой стороны, но есть мнение, что в Империи, несомненно, все же был построен социализм, пусть даже в очень странной, немарксистской форме. Это, как говорится, тактика, а вот в стратегии мы с имперскими товарищами сходимся на сто процентов. Так что давайте послушаем товарища Малинче – какие выводы сделала германская разведка, копаясь в специально оставленных для них грудах имперского мусора…
– Из надписей на использованных упаковках, – сказала Малинче Евксина, – исследователи дейчей установили наличие у нас в Империи двух вещей: абсолютной монархии и частной собственности. Не скажу за всех дейчей, но для целевой аудитории, то есть для их офицерского корпуса и генералов, кайзер, война и оружие само по себе являются основными составляющими в жизни настоящего мужчины. Мы дадим им все это в достаточном количестве и сделаем их цепными псами Империи. На этой роли они будут счастливы как никогда. Ведь когда в вашем прошлом у дейчей не было собственного единого государства, то их военные поступали наемниками в армии соседних империй, чтобы удовлетворить свою жажду войны. Если мы обратимся к Синей Книге, то увидим, что там, в другой истории, командующие дейчей, также очутившись на грани неминуемого поражения, также пытались договариваться об инверсии с вашими союзниками американцами. Как это у вас говорится: они были им классово близкими, а вы нет. И не имеет значения, что у них ничего не получилось. Удаче заговора помешала слепая случайность. Как говорят наши темноэйджеловские сестры – улыбка Духа Вселенной не всегда бывает веселой. Но мы не допустим ничего подобного, ведь нам не требуется устранять вражеского предводителя. Как только это понадобится, мы сделаем это в тот же момент, и тогда предводителя дейчей не спасут ни десятки метров бетона над головой, ни тысячи тренированных охранников. Так что до этого хуманса очередь еще дойдет, а сейчас нам требуется подвергнуть инверсии нескольких командующих дейчей и подчиненные им войска. Чем больше, тем лучше. Чисто военную сторону вопроса вам объяснит товарищ Ватила Бе, а я скажу, что с точки зрения социоинженерии эта операция создаст в народных массах дейчей ощущение, что они сражаются против неодолимой силы. И что эта сила выглядит намного более привлекательной, чем их нынешняя власть, и тем более привлекательней, чем предшествующая их нынешнему Рейху Веймарская республика… С другой стороны, только та Империя, которая может превращать в друзей своих вчерашних врагов, способна набрать настоящую силу…
– Все это так, товарищ Малинче, – с сомнением произнес Сталин, – и мы понимаем, что предложенная вами операция сэкономит десятки, а может и сотни тысяч жизней наших советских людей, но при этом расплатой за нее станет отказ от установления советской власти на территории Германии…
– Вы, товарищ Сталин, – неожиданно сказал каперанг Малинин, – привыкли обо всем судить с колокольни обычного человека. Эйджел живут очень долго и планируют на десятилетия или даже на столетия вперед. Уверяю вас, что пройдет еще сорок или пятьдесят лет – и за счет обмена людьми и идеями разница между различными частями Империи полностью сотрется. Кроме того, в соглашении об инверсии говорится только о самой Германии, но ничего не сказано о ее сателлитах и оккупированных территориях. Их вы можете советизировать безо всякой оглядки в то самое время, когда мы займемся инверсией страны Германия. Вы же сами признаете, что территория этой самой высокоразвитой страны Европы должна достаться нам целой и с неразрушенной промышленностью.
– Хорошо, товарищ Малинин, – сказал вождь, – признаю вашу правоту. Но только надо все сделать так быстро, чтобы в Лондоне и Вашингтоне не успели придумать какой-нибудь каверзы. Товарищ Ватила, скажите, вы можете гарантировать благополучный исход операции даже в том случае, если немецкие генералы передумают идти с вами на соглашение и будут драться с Красной Армией до конца?