В ответ адмирал Ямамото с невозмутимым видом поклонился императору.
– Я готов в любой момент выполнить волю божественного Тэнно, – сказал он, – и отправлюсь в путь сразу, как только узнаю способ добраться до корабля демонов. Ведь наши самолеты пока еще не умеют летать в безвоздушном пространстве.
– Вы сядете в свой самолет, который вам положен как главкому Объединенного флота, – сказал император, – и отправитесь на нем во Владивосток. График полета уже согласован. Там уже будет ждать аппарат космических демонов – он и доставит вас туда, где не ступала еще нога ни одного японца. Удачи вам, господин Ямамото, мы будем ждать от вас новостей…
14 сентября 1941 года, утро мск. Околоземная орбита, высота 400 км, разведывательно-ударный крейсер «Полярный Лис».
Шаттл, на борту которого находились адмирал Ямамото и его адъютант капитан первого ранга Минору Гэнда, прибыл на космический крейсер около восьми утра по корабельному времени[31].
Спустившись по кормовому трапу и окинув пространство ангара беглым взглядом, адмирал глубоко вздохнул. Ему приходилось бывать на японских авианосцах, и он даже являлся фанатом этих грозных боевых кораблей. Так что все увиденное им напоминало знакомую картину, за исключением того, что техперсонал, обслуживающий грозные боевые машины, поголовно состоял исключительно из демонов нескольких разновидностей. Мелкие, похожие на подростков, были способны протиснуться в самую узкую щель остроносых белоснежных машин весьма грозного вида. Крупные и массивные, как борцы сумо и записные силачи, с легкость поднимали и устанавливали детали, которые были бы не по силам трем-четырем обычным людям. Высокие к крупноголовые, с кожей светло-серого оттенка руководили бурной деятельностью и явно играли тут роль инженеров. Адмирал Ямамото невдомек, что эта бурная деятельность производилась не напоказ. После завершения германской кампании большую часть летающей начинки космического крейсера поставили на профилактику, чтобы она ни в коем случае не подвела во время дальнейших операций.
Но тут был не только техперсонал, суетящийся вокруг шаттлов и истребителей. Почетный караул для встречи, красная дорожка и небольшая группка встречающих высокопоставленных лиц не оставляли у Ямамото сомнений в том, что прибытие личного посланца императора Японии считается для местного командования знаковым событием. Правда, состав встречающих озадачивал. Двое мужчин вполне обыкновенного для людей вида и европейского облика и две высоких крупноголовых демоницы: светлая и темная. При этом одни из мужчин (вероятно, командир корабля) был одет в незнакомую японцам форму, очевидно являвшуюся разновидностью военно-морского мундира, а второй представлял собой типичного большевистского комиссара. Одна из демониц – темнокожая, с ярко-рыжими волосами – была одета в такой же мундир, как и на командире, а вторая (та, что со светлой кожей) носила белые короткие одежды. При этом имперский герб, во всем своем великолепии красующийся прямо над головами комитета по встрече, не привлек к себе большого внимания японских визитеров. Сказалась разница в историческом опыте между англосаксами и японцами, которые не принимали прямого участия в уничтожении династии Романовых. Кроме того, для них господствовавшая в раннесредневековой Европе Византийская империя была пустым звуком. Это было слишком далеко от Японских островов, чтобы быть правдой.
Едва только Ямамото и его адъютант приблизились к ковровой дорожке, как почетный караул встал по стойке смирно, темная демоница выступила на полшага вперед и, отвесив Ямамото и его спутнику короткий поклон, произнесла на хорошем английском языке[32] почти без акцента:
– Мы рады приветствовать у нас на борту военного гения и величайшего тактика Японской Империи, полного адмирала Ямамото, и надеемся, что нам никогда не придется обнажить друг против друга лезвия мечей. Добро пожаловать в Империю, Исороку-сама, и пусть этот визит принесет мир и благополучие обеим нашим странам.
Адмирал Ямамото поклонился темнокожей демонице в ответ, а потом бросил внимательный взгляд на почетный караул. Не было никаких сомнений: перед ним, выстроившись в ряд, стоят массивные мускулистые воительницы из имперской штурмовой пехоты, а орденские планки с большим количеством наград говорили о том, что едва ли они неопытны в военном деле. Об этих женщинах ему в свое время докладывал военно-морской атташе в СССР капитан первого ранга Ямагучи: «Эти женщины, сильные, гордые и безжалостные к врагам, очень похожи на наших ныряльщиц-ама. Только ама сражаются с морем для того, чтобы добыть себе пропитание, а воительницы Империи сражаются с ее врагами. Так же, как ама, они не стыдятся наготы и сами выбирают себе мужей и так же, как ама, за мужество и отвагу их можно считать равными самураям…»
О немецких впечатлениях об этих воительницах с другой стороны фронта адмиралу Ямамото еще два месяца назад докладывал японский военно-морской атташе в Берлине контр-адмирал Ёкои Тадао: «Сражение за Минск превратилось для германской армии в сущий кошмар. Кровь течет по земле рекой, а силы, брошенные на штурм города, тают как снег на летнем солнце. У противника особенно свирепствует так называемая штурмовая пехота. Огромные как медведицы женщины-воительницы с ловкостью управляются с любым оружием – от ножа до тяжелого пулемета. Действуя безжалостно и решительно, они наносят немецкой армии огромные потери и считаются настоящим проклятием. Атаковать на тех участках, которые обороняются их подразделениями, считается у немецких офицеров занятием бессмысленным и близким к самоубийству. В плен они не сдаются и своих мертвых врагу не оставляют, а потому у германской армии нет пока ни одного экземпляра ни живой, ни мертвой воительницы.»
– Это большая честь, уважаемая госпожа, – еще раз поклонившись демонессе, ответил Ямамото, – что меня встречает столь героический почетный караул, солдаты которого, несомненно, прославились многими отважными делами. Но я хотел бы как можно скорее закончить с торжественными церемониями и приступить непосредственно к делам.
– Очень хорошо, Исороку-сама, – с ответным поклоном ответила темная демонесса, – позвольте представиться и представить моих спутников. Я – капитан второго ранга Галактической Империи Ватила Бе, а в Советском Союзе – генерал-лейтенант РККА и главный консультант Генерального штаба. Вон тот господин с повадками старого служаки-джентльмена – командир этого крейсера капитан первого ранга Василий Малинин. Как и всякий порядочный командир, он вмешивается в действия своих подчиненных только тогда, когда они начинают совершать ошибки. Поэтому не удивляйтесь, если он промолчит всю нашу встречу. Это всего лишь значит, что все идет так как надо. Рядом с ним стоит моя альтернатива, которую зовут Малинче Евксина, она старший социоинженер. Как инь и янь, темное и светлое, война и мир, мы составляем нерасторжимую пару двух противоположностей. Тактики вроде меня завоевывают для империи новые земли, а социоинженеры прикладывают усилия к тому, чтобы их жители превратились в полезных и ответственных граждан Империи. Последний член нашей четверки, советский комиссар Щукин, является на нашем корабле личным представителем господина Сталина и представляет своего вождя точно так же, как вы представляете тут своего императора. Никаких закулисных переговоров мы не ведем и достигнутых соглашений не нарушаем.
– Я очень рад, госпожа Ватила, – снова поклонился Ямамото, – что мы так хорошо понимаем друг друга. Теперь, наверное, нам стоит пройти в такое место, где можно вести переговоры без лишних свидетелей.
Ватила Бе кивнула.
– У нас на крейсере, – сказала она, – есть специально оборудованные места для ведения переговоров. Если хотите, то мы можем сесть по-европейски за стол или рассесться на подушках по обычаю вашего народа, а быть может, вы предпочтете повиснуть в невесомости, как это принято у моих соплеменниц, проводящих свою жизнь в пространстве и редко ступающих на поверхность бренных планет?
– Да нет уж, – ответил Ямамото, – я вполне привык к европейскому образу ведения дел, и поэтому предпочту стол и стулья.
Помещение, где проходили переговоры, больше всего походило на командирский салон. Яркий свет, имперский герб над командирским местом и круглый стол, за которым могут усесться все старшие офицеры крейсера.
– Итак, господа, – сказал Ямамото, когда все расселись, – император Хирохито послал меня к вам для переговоров. Насколько я понимаю выбор у нас таков: либо мы добровольно присоединимся к вашей Империи, либо нас ждет немедленная гибель.
– Ну почему же немедленная, Исороку-сама, – возразила Ватила Бе, – мы же цивилизованные существа, а не какие-нибудь дикари, и поэтому не собираемся нарушать пакт о ненападении, подписанный с вашей страной советским руководством. Десять лет[33] у вас есть, а за это время можно что-нибудь придумать.
– У нас нет десяти лет, – с хмурым видом произнес Ямамото. – Американские империалисты наложили на Японию полное торговое эмбарго, включая поставки нефти, и обещали снять его только в том случае, если мы оставим Французский Индокитай. А совсем недавно у них появилось новое требование – напасть на Советский Союз. В таком случае нам обещают всяческую помощь, включая ленд-лиз, но мы-то знаем, что даже с американской помощью не сможем продержаться и нескольких месяцев. Инцидент при Номонкане[34] показал, что госпожа Армия совершенно не готова воевать с Советской Россией, а ведь два года назад у большевиков не было ни вашей поддержки, ни опыта нынешней войны. Если же мы откажемся реагировать на американский ультиматум, то через несколько месяцев у Японии закончатся запасы нефти, и тогда ее будет ожидать экономическая катастрофа…
Ватила Бе переглянулась с каперангом Малининым и кивнула каким-то своим мыслям.
– Я думала, Исороку-сама, – медленно сказала она, – что вы знаете о том, что Соединенные государства Америки уже согласились подписать Соглашение о Присоединении. Так что даже номинальной помощи из Вашингтона вам не дождаться. Не понимаю, зачем им это было нужно; скорее всего, сменив курс, о вас просто забыли.