Я оглядел газон. Не очень сильно за ним ухаживает администрация. Если бы это было что-то похожее на поле для гольфа, я бы и слова не сказал.
Но заросшие поляны категорично намекали на то, что этот парк нафиг никому не сдался, чтобы тратить деньги на его благоустройство. Причём выдра этого здоровяка так же, как и мой ёж, ковырялась в траве.
— Мой питомец делает то же самое, что и ваш, — заметил я. — Какие ко мне претензии?
— Он ещё лапами роет, только взгляните, — пробасил здоровяк.
Хрум, чтобы вырвать полностью куст сорняка, принялся подкапывать его лапами.
— И что с того? Ваш делает то же самое, — улыбнулся я. — Говорите по существу, что вы от меня хотите? Поругаться?
— Я предупреждаю, — в его тоне я услышал угрожающие нотки. — Раз вы решили дерзить, пожалуй, отправлю жалобу в администрацию. За порчу имперского имущества. За это вам влепят штраф. И впредь вы будете осторожней себя вести.
— Да пожалуйста, — ухмыльнулся я, не отводя взгляда. — Пишите.
— Безобразие… — проворчал здоровяк, теряя к нашему диалогу интерес и дёргая за поводок свою выдру. — Пошли отсюда, Матильда!
Я же подозвал Хрума и взял его на руки. Сколько чудаков встречается в жизни — уму непостижимо. Вот этот — один из них. Скучно ему, видите ли, стало. Пусть напишет, но уверен, что там в ответ лишь покрутят пальцем у виска. Порча имперского имущества. Ну надо же такое выдумать!
Хрум опять завибрировал. Затем заёрзал у меня в руках и запищал. Ему было некомфортно.
— Ну что такое? Ты приболел? — спросил я.
Ёжик замотал головой. Это могло означать всё, что угодно. Но глаза его странно поблёскивали. Сильней, чем прежде. Это я связал с ближайшей магической трансформацией. Большего не приходило на ум.
Пройдя парк насквозь, а затем вернувшись в исходную точку, мы с Хрумом направились по адресу оценочной конторы «Захарченко и Ко».
Ежа я спрятал в ранец, который взял с собой. Оставлять его дома в таком состоянии было опасно, а светить редким зверем перед оценщиком я не хотел. Тем более на входе придётся, скорее всего, его сдавать, что тоже не входило в мои планы.
Как я и думал, в коридоре меня остановил охранник, проверяя специальным артефактом в виде мухобойки. Я же привычным жестом заключил Хрума в антимагический барьер, что прокатило и в этот раз.
Мы застали Захарченко в кабинете, когда он паковал бумаги в свой портфель.
— Так, я скоро закрываюсь, — с ходу начал он, застёгиваю портфель и положив его у стола. — Давайте по-быстрому посмотрим, что у вас.
— Да, сейчас, — ответил я, доставая из внутреннего кармана мешочек с жемчужинами. — Вот.
— Вы говорили, что вы хотите оценить жемчужины, — произнёс Захарченко, взяв в руки мешочек. — Я думал, что их будет больше. Хотя бы штук десять.
— Две жемчужины, — ответил я. — Пока это всё, что есть.
— М-да, негусто, негусто, — пробормотал в бороду Захарченко и высыпал содержимое мешочка на ладонь. — Так…
Оценщик нацепил на лоб оптический прибор, похожий на бинокль, затем покатал жемчужины по ладони. Захарченко так минуты две изучал то, что я ему передал. Я заметил, как глаза его плотоядно заблестели. Он не то чтобы был заинтересован купить их, он жаждал их заполучить.
Но на меня он взглянул без интереса. Он хорошо владел своими эмоциями, стараясь тщательно скрыть восхищение, промелькнувшее в его взгляде. Опыт у этого дельца, судя по всему, был солидным. Сейчас ещё, глядишь, торговаться будем.
— Позвольте поинтересоваться, а где вы нашли такие экземпляры? — бесцветным тоном спросил Захарченко, внимательно всматриваясь в меня.
Не буду же я ему говорить, что их у меня питомец производит. Да и вообще, какая ему разница, откуда я их достал?
— А зачем вам это знать? Допустим, нашёл, — ответил я.
— Я могу их у вас купить прямо сейчас. За большую жемчужину я дам не больше десяти тысяч рублей. Большего она не сто́ит. За маленькую — в два раза меньше, — произнёс оценщик.
— Не устраивает, — ухмыльнулся я. — Верните их и я обращусь к другому оценщику. Их в нашем городе достаточно.
Мои слова изрядно напрягли Захарченко. Он вздохнул, затем вновь всмотрелся в жемчужины. Думает, сколько предложить, чтобы я не отказался.
— Хорошо. Тридцать за большую, двадцать за маленькую, — выдавил оценщик.
— Восемьдесят за большую, пятьдесят за маленькую, — предложил я свою цену.
— Послушайте, я и так пошёл вам навстречу, — начал разглагольствовать Захарченко, блеснув хищным взглядом. — Другие дадут вам гораздо меньше. Но… вы им не продадите напрямую. Они отправят вас к скупщикам, с которыми работают. А это дополнительные риски, согласитесь?
— Я готов рискнуть, — холодно ответил я. — Возвращайте жемчужины.
— Пятьдесят за большую и двадцать за маленькую, — процедил оценщик. — Это моё последнее предложение.
Я прикинул все «за» и «против». Похоже, что я большего и не выручу за жемчужины. Взгляд оценщика был крайне расстроен. Если это не реальная цена за такой товар, то очень приближённая к ней. Хотя та жемчужина, что поменьше, светила чуть ярче, значит, и стоила чуть дороже.
— Тридцать за маленькую — и по рукам, — протянул я ему руку.
Захарченко взял паузу, ещё раз всмотрелся в блестящие жемчужины.
— Хорошо, чёрт с вами, — пожал он мне руку. — Итого, получается, семьдесят тысяч рублей.
— Восемьдесят, — поправил я ушлого торговца. — Пятьдесят плюс тридцать.
— Ах, да, — улыбнулся он. — Прошу меня извинить, конец рабочего дня, сами понимаете.
— Понимаю, — кивнул я.
Понимаю, что ты хотел обуть меня на десятку. Но не на того нарвался. Я своего никогда не упускаю и обманывать себя не позволю.
Оценщик вызвал своего помощника, который вытащил из кармана пачку пятитысячных купюр и отсчитал шестнадцать, передавая их Захарченко.
— Подпишем бумагу о купле-продаже, и деньги ваши, — обратился ко мне оценщик, доставая из ящика образец договора.
После того как поля все были заполнены, а я расписался там, где были поставлены галочки, оценщик довольно улыбнулся.
— Если у вас появятся ещё такие ценные находки, милости прошу в свою контору, — произнёс он.
— Если появятся — буду иметь вас в виду, — пообещал я. — Но есть ещё один предмет, который я хотел бы оценить.
Вытащив из-за пазухи белую коробочку, я положил её на стол. Захарченко открыл её, затем посмотрел на артефакт. После накинул на глаза свой бинокль и принялся изучать.
— Это клык, причём очень древнего магического животного. Я бы даже сказал, доисторического млекопитающего. Возможно, этот клык имел определённую ценность, но в данный момент я не вижу в нём ничего особенного, — озадаченно пробормотал Захарченко, откидывая вверх механические окуляры.
— Но артефакт блестит, — заметил я.
— Блеск есть, это я увидел. Остаточный магический фон, — ответил оценщик. — Но он настолько незначительный, что смысла не вижу воспринимать это как нечто ценное. Хотя… в музее с радостью приобретут этот клык в виде экспоната. И даже вручат вам чисто символическое вознаграждение. Думаю, тысяч пять, не больше.
— Что ж, благодарю, — забрал я у оценщика артефакт. — Но мне это подарили. А как вы знаете, дарёное не дарят.
— Я лишь дал экспертное заключение и решил подсказать, как получить с вашего… так сказать, предмета, прибыль, — слегка улыбнулся Захарченко. — Если на этом всё, мне пора.
Мы с оценщиком вышли в коридор, и он закрыл дверь. В этот момент Хрум, вновь начавший ёрзать в ранце, заскрёб когтями. Отчего Захарченко напрягся и начал смотреть по углам.
— Опять мыши появились? Вы не представляете, сколько раз я уже вызывал службу борьбы с вредителями, — пожаловался оценщик.
Я рассмеялся про себя. Боюсь, что если эта служба столкнётся с моим Хрумом, они запомнят это на всю оставшуюся жизнь. Если выживут, конечно.
Я вернулся домой, а потом решил ещё раз покормить питомца, но Хрум отказался есть. Зато воды выдул две большие миски. И, что удивительно, даже не смотрел в сторону лотка.
Надеюсь, что всё у него образуется. А если нет, придутся обращаться к ветеринарам, которые специализируются как раз на работе с магическими питомцами.
Я приготовился ко сну, а затем разлёгся на кровати, включая очередной фильм. Хрум вскочил на кровать и прижался ко мне. Вибрация от иголок усилилась, к тому же питомец начал слегка прищёлкивать челюстями.
Я решил всё-таки ещё понаблюдать. В крайнем случае вызову специалиста на дом. Теперь уже деньги у меня на это имелись.
Сверху вновь послышался какой-то шум. Крик Раисы Захаровны, чей-то грубый и до боли знакомый мужской голос, крики котов. Затем послышались глухие удары. Точно, били в дверь, и возможно, даже ногами.
Я понимал, что этот конфликт появился не в данный момент, он тянется как минимум со вчерашнего дня. Ведь что-то похожее было в прошлый вечер. Надо пойти разобраться и выручить бабулю, если ей нужна помощь.
— Посиди пока здесь, — поднялся я с кровати, обращаясь к Хруму. — Пойду, прогуляюсь ненадолго.
Питомец не очень позитивно воспринял мои слова, лишь фыркнул в ответ.
Покинув квартиру, я закрыл дверь и поднялся на этаж выше.
— А ну открывай, сволочь! — кричала бабуля, тарабаня в соседскую дверь. — Отдай Кнопу, сказала!
— Раиса Захаровна, что происходит? — вышел я на площадку. — Кто вас обидел?
— Да вон, повезло мне с соседями, Сашенька, — обернулась старушка. — Видите ли, кричат они громко и гадят! Да больше его выдра здесь помёт свой мечет! Все уже жалуются.
— Он забрал вашего кота? — удивился я.
— Да, представляешь, наглец какой⁈ — воскликнула Раиса Захаровна. — Кнопа вообще ни в чём не виноват. Кричит он громко, видите ли. Его выдра тоже пищит противно, я же молчу… Ох, что будет с Кнопой? Этот ирод обещал его с окна выкинуть.
Бабуля покраснела, её изрядно трясло. Возможно даже давление. Нужно срочно поговорить с соседом. И кажется, мы с ним уже виделись недавно. Раз он ко мне умудрился прицепиться, значит, и здесь такая же история.