Советская авиация, поднявшись в небо на самом рассвете, даже без учета действия в воздухе «белых защитников», с первых же минут наступления завоевала в небе над Бессарабией безоговорочное господство. В отличие от других приграничных округов, в Одесском досконально выполнили директиву от 21 июня, до наступления темноты перегнав все исправные самолеты с базовых аэродромов на полевые площадки. В силу этого первый, наиболее страшный удар люфтваффе по спящим аэродромам в полосе будущего Южного фронта пришелся в пустоту, и советские ВВС на этом направлении встретили врага во всеоружии. Здесь, в небе над Прутом, был сбит первый мессершмитт. Здесь, в рядах своего полка, дерется с врагом молодой Александр Покрышкин – сейчас его МиГ-3, с подвешенными под крылья эрэсами, направляется в сторону Кишинева громить железнодорожный узел. До полка МиГов там уже поработали «пешки», а последними править недоделки «вручную» прилетят тихоходные, но очень целкие[35] бипланы «чайка».
Появления противника в воздухе не ожидается, и поэтому МиГи выступают в качестве эрзац-штурмовиков. На пригородном аэродроме в Рышкановке – море огня; вздымается в октябрьское небо столб смоляного черного дыма, – а это значит, что теперь ни один румынский истребитель оттуда уже не взлетит. Там со всей темноэйджеловской тщательностью поработали космические истребители – благодаря защитным полям они становятся нечувствительными к мелкокалиберной зенитной артиллерии, – и вот результат: все в труху, в хлам, невосстановимый никаким образом… Такой же хаос творится у румын со связью. Разбитый на террор-группы егерский батальон порезал где мог телефонные провода и устроил резню курьерам и посыльным, а системы радиоэлектронной борьбы подавили примитивные эфирные коммуникации. Ну прямо вывернутое наизнанку двадцать второе июня того же сорок первого года…
А на земле в это время инженеры серых наводят через Днестр невидимые мосты и по колеблющимся подобно толстому резиновому матрасу речным водам к западному, затянутому пылью и дымом берегу; уставив перед собой штыки, бежит чрезвычайно злая советская пехота. Те мамалыжники, что пока еще не убиты, не ранены и набрались храбрости выглянуть из окопов, видят это воистину апокалиптическое зрелище – и, тараща глаза от изумления, начинают суеверно креститься. Русские солдаты густой массой бегут на них прямо по поверхности речных вод, а над ними плещутся на ветру алые знамена. И вот уже одни румыны сидят на дне окопов, прикрыв руками головы (мол, не убивай, дядька), а другие улепетывают в тыл со всех ног. И лишь немногие пытаются оказать сопротивление, но оживающие то тут, то там пулеметы тут же гасят выкаченные на прямую наводку трехдюймовые орудия. Вот пехота добежала, вскарабкалась на крутой подъем и принялась кидать гранаты и усиленно работать штыками. Первая линия траншей взята, враг из прямой видимости исчез – а значит, пушки на передки и вперед, поддерживать царицу полей огнем и колесами.
А там, на другом берегу – оккупированный врагом советский город Бендеры. Ширина Днестра в полосе форсирования – от ста до ста пятидесяти метров; сама эта полоса, имея своей осью железнодорожный мост, составляет шестнадцать километров. На каждую вводимую в прорыв армию нарезано по четыре километра фронта. И если тринадцатая армия (после Рокоссовского принятая бывшим командующим 5-й армией генералом Потаповым), пробив дыру в тонкой румынской обороне (мамалыжники те еще фортификаторы), сразу выходила в чистое поле, за которым лежала дорога на Кишинев, то десятой армии еще предстояло взять превращенное в опорный пункт село Варница. В лоб Бендеры штурмует двадцатая армия, имеющая центром своего построения взорванный железнодорожный мост. Четвертая же армия (которой снова командует генерал Чуйков) форсировала Днестр в промежутке между городским кладбищем и селом Хаджимус – и сразу же развернулась фронтом на юг с целью предотвратить возможный румынский контрудар под основание прорыва.
На севере, в районе Хотина, все происходило похоже, но с поправкой на масштаб. В лоб этот слабоукрепленный населенный пункт, обороняемый одним полком седьмой румынской пехотной дивизии, атаковала двадцать первая армия. Опять получилась ситуация вывернутого наизнанку двадцать второго июня: общее превосходство в силах наступающих оценивается как трехкратное, а перевес на направлениях главных ударов может составлять десять и двадцать крат. Одновременно с ударом по Хотину, значительно севернее этого города, в районе сел Рашков-Гордовцы, девятнадцатая армия практически без сопротивления форсировала Днестр и, прорвав фронт на стыке чрезвычайно растянутых восьмой и седьмой румынских пехотных дивизий, сразу углубилась во вражескую оборону, имея задачей к полудню выйти на магистраль Хотин-Черновцы.
В итоге к полудню на советско-румынском фронте обозначились два глубоких прорыва. На севере под Хотином советские войска вклинились в румынскую оборону в полосе шириной в двадцать пять километров и глубиной в десять. Двадцать первая армия от Хотина будет наступать прямо на юг, в направлении на Бельцы, а девятнадцатая – через Черновцы в направлении Ясс. Выдвинутая противником из резерва 8-я кавалерийская бригада была рассеяна ударами с воздуха еще в ходе марша. Да и дурацкое это дело – парировать вклинение двух армий одной кавалерийской бригадой. Но с этим румынское командование ничего поделать не может. Сил на парирование прорывов катастрофически не хватает, ибо тяжко европейскому карлику воевать с армией огромной страны, отмобилизованной под гораздо более масштабные задачи.
Одновременно на юге под Бендерами возник разрыв фронта шириной до двадцати и глубиной до пятнадцати километров. Дорога на Кишинев открыта, впереди, кроме стационарных гарнизонов, войск противника не имеется, а в авангарде наступления стремительно движется выученная Рокоссовским прославленная тринадцатая армия. Уже завтра к полудню она завяжет бои за город, в то время как десятая и двадцатая армии обойдут его южнее, после чего одна устремятся одна на юг, в направлении на Галац, а другая – на Яссы, к точке замыкания котла вокруг основной румынской группировки.
18 октября 1941 года, 22:55. Москва, Кунцево, Ближняя дача Сталина, комната тактического планшета.
Присутствуют:
Верховный Главнокомандующий, нарком обороны и Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) – Иосиф Виссарионович Сталин;
Заместитель начальника генерального штаба, начальник оперативного отдела генерал-лейтенант Александр Михайлович Василевский;
Инструктор по планшету – тактик-лейтенант Илина Ке.
За трое суток, что прошли с начала наступления на Румынском фронте, маленькие разрывы вражеской обороны превратились в зияющие раны, а глубина их в отдельных местах достигла ста километров. На севере девятнадцатая армия взяла Черновцы и, почти не встречая противодействия, повернула на юг; двадцать первая армия, преодолевая сопротивление частей третьей румынской армии, с боями продвигается на юг в направлении на Бельцы. На юге тринадцатая армия ведет бои за Кишинев; десятая и двадцатая, наступая на запад, уже обошли столицу Советской Молдавии с юга, а четвертая уже отжала противостоящую ей румынскую группировку на юг до самого Днестровского лимана. Клещи будущего окружения уже обозначились, и их замыкание в Яссах – только вопрос времени.
На тактическом планшете у Верховного прогноз развития событий говорит, что все окончательно решится максимум через двенадцать дней. Наступление разворачивается вроде бы неспешно, никаких галопирующих рейдов в стиле Быстроходного Гейнца не планируется, но, несмотря на это, румынская армия, дезориентированная и деморализованная, уже находится на грани поражения. Слагаемые успеха те же, что были у немецкого командования в первые дни войны: подавляющее численное превосходство, господство в воздухе советской авиации и тотальное нарушение управления у вражеских войск. После того как погибли штабы и была нарушена связь, каждая румынская часть оказалась сама по себе, и даже если кто-то все же примет решение о всеобщем отступлении на рубеж Прута, довести его до каждого полкового и батальонного командира будет невозможно.
Конечно, использование крупных подвижных формирований по образцу германских панцергрупп могло бы существенно ускорить дело, но ничего подобного в распоряжении советского командования просто нет. Кавалерийские корпуса не обладают необходимой пробивной мощью и пригодны только для рейдов по глубоким тылам, где у противника вовсе нет войск. Уцелевшие после Приграничного сражения мехкорпуса старого образца, громоздкие, неуклюжие и несбалансированные, уже расформированы как небоеспособные, а крупные подвижные механизированные соединения нового облика еще не созданы. Все, чем приходится обходиться генералу Жукову – это выделенные из расформированных соединений полноценными танковыми полками, укомплектованными более-менее новой техникой. Ничего новее танков БТ-7, выведенных из состава расформированных 2-го и 16-го мехкорпусов, в составе Румынского фронта на данный момент не имеется, поскольку у командования РККА бытует мнение, что задача по реорганизации бронетанковых войск после завершения покорения Европы грозит стать неактуальной. Для войны в Галактике потребуются совсем другие инструменты. А пока командующему фронтом приказано обходиться тем, что есть в наличии, и не зарываться. Впрочем, в этом вопросе еще возможны варианты…
Генерал Василевский приехал на Ближнюю Дачу, как всегда, без пяти одиннадцать. С той поры, как у Вождя в хозяйстве завелся планшет, такие визиты вошли у него в обычай и совершались всегда в один и тот же час. Вот и на этот раз заместитель начальника генерального штаба прибыл в Кунцево в положенное время – и застал в комнате тактического планшета самого Верховного, созерцавшего картину во всем ее многообразии. С тех самых последних дней июня, когда «туман войны» сгустился вокруг советского руководства настолько, что не было видно даже кончиков пальцев, советский вождь возненавидел состояние неизвестности и регулярно посещал комнату с планшетом – только для того, чтобы убедитьс