Теперь же пришел час расплаты. Известие о том, что русские танки с пехотой на броне форсировали Прут в неизвестном месте и во второй половине дня девятнадцатого числа неожиданно ворвались в Яссы, привело бухарестских небожителей в шок. Добавило смятения то, что не более чем через сутки туда же подошли большие массы красной кавалерии, взяв под контроль всю округу. Да как же так?! Ведь прежде ленивые и туповатые Иваны не демонстрировали ничего подобного талантам прославленных германских мастеров молниеносной войны – и вот, поди ж ты, всего за один день положение на фронте из тяжелого стало безнадежным… Две трети действующей армии оказались в окружении, а оставшаяся треть – под угрозой того, что превосходящие силы Красной Армии прижмут ее к берегу Черного моря, где господствует краснознаменный Черноморский Флот. Когда до Ясс дойдет большевистская пехота, дорога на Бухарест окажется открытой. Если только не вмешаются силы свыше и не добавят в эту кашу своего перца.
То есть, если прежде бессмысленность и безнадежность войны против альянса СССР и Империи «один на один» была понятна только умным людям, то теперь это стало очевидно всем и каждому, а в первую очередь королевской семье, которая как бы должна быть в Румынии главной, но оказалась в тени «непогрешимого» кондукатора. Ну а теперь Антонеску на вопрос, что делать дальше, только что-то невразумительно мекал, на самом деле прикидывая, долетит ли его личный самолет до британской Палестины. Месяц назад он отверг предложение о почетной капитуляции – и даже не потому, что лично ему прощенья не будет ни при каких условиях: трупы сотен и тысяч детей, женщин стариков, убитых в лагерях уничтожения в ходе романизации Бессарабии, вопиют к отмщению. Антонеску была невыносима даже сама мысль о том, что его уродливое детище – Романиа Маре – навсегда прекратит свое существование, а румынский народ бесследно затеряется среди других народов Империи. Нет, нет и еще раз нет. Пусть лучше все румыны погибнут в бою, чем подпадут под власть СССР и Империи.
Но в королевском дворце – казалось бы, бессильном и безвластном – царили совершенно другие настроения. Будь у короля Михая и его мамаши Елены Греческой и Датской хоть капля реальной власти – они бы сделали все для того, чтобы бросить карты еще в тот момент, когда поражение Германии стало очевидным, даже до подписания ею акта о капитуляции. Но вся полнота власти была у Антонеску; король Михай считался мальчишкой, маменькиным сынком, а королева-мать обладала авторитетом еще нестарой разведенной женщины, которая вместо того чтобы прилюдно перебирать любовников, занимается благотворительностью и уходом за ранеными.
И вот как раз тогда, когда страна из-за упрямства и неразумия одного человека вдруг оказалась на грани катастрофы, этот авторитет смог заменить королеве-матери отсутствующую власть. К ней прислушались не только вожди полуподпольных национально-крестьянской и национально-либеральной партий, не только крупные денежные мешки, не желающие, чтобы на улицы Бухареста врывалась красная орда, но и коммунисты, а также старшие армейские офицеры и генералы. У последних перед глазами был пример герра Гельдера и его сподвижников по антигитлеровскому перевороту: после почетной капитуляции не только не осужденных, но и оставленных при власти.
Как уже говорилось, история Румынии богата на разного рода перевороты: одним больше, одним меньше – ей без разницы. Тем более что Антонеску лишился главной своей подпорки. Гитлеровская Германия прекратила существовать, а новая германская республика совсем не рвалась исполнять ее роль. Армия тоже отвернулась от кондукатора. Одно дело – победоносная кампания, когда высший командный состав имеет славу и возможность неограниченно грабить в свой карман, и совсем другое – необходимость сражаться и умирать в безнадежном бою, чтобы еще на пару дней или недель продлить власть солнцеликого вождя.
В результате в полдень двадцатого октября кондукатор Антонеску был со всей возможной вежливостью приглашен в королевский дворец для «разговора о положении на фронтах и обсуждения дальнейшего плана ведения войны». Последняя фраза была утонченным издевательством, ибо единственный возможный план в этих условиях звучал: «спасайся кто может»! Находясь в столь тяжелом положении, Румыния не могла продолжать боевые действия, ибо они грозили ей быстрым и окончательным разгромом.
Около полудня кондукатор, которого сопровождал его однофамилец Михай Антонеску, занимавший должности заместителя диктатора и министра Иностранных дел, прибыл в королевский дворец. Дальше все пошло как по нотам – обычное же для Румынии дело. В Желтом салоне обоих Антонесок встречали юный король, королева-мать и глава Королевской Палаты генерал Аурел Алдя.
В ответ на категорическое требование королевы-матери (король безмолвствовал как несовершеннолетний) немедленно прекратить боевые действия против СССР и послать в Москву предложение мира румынский диктатор ответил категорическим отказом. И тут же оба Антонески были арестованы солдатами дворцовой охраны. Затем во дворец под предлогом срочного совещания стали вызывать и сразу арестовывать прочих соратников и единомышленников Антонеску. А всего через час королева-мать Елена от имени своего несовершеннолетнего сына выступила с обращением к народу по радио, сообщив, что временно берет на себя всю полноту власти и ответственность за положение в стране и призывает сохранять спокойствие. Она обещает Румынии уже в самое ближайшее время законность, восстановление действия конституции, мир и благолепие, потому что свеженазначенный министр иностранных дел Григоре Никулеску-Бузешти вылетел в Софию, чтобы там провести переговоры по поводу прекращения военных действий между СССР и Румынией и присоединении последней к Империи. Так проходит слава мира…
25 октября 1941 года. 11:15. Венгрия, Будапешт, Королевский дворец (Будайская крепость).
Регент Венгерского королевства вице-адмирал Миклош Хорти.
Сердце венгерского диктатора сжимала ледяная тоска. Все, что он любил, во что верил, к чему стремился, последовательно рушилось в прах. От своего бывшего господина (во времена своей молодости Хорти служил адъютантом у престарелого русофоба Франца-Иосифа) он унаследовал ненависть к России, а со времен подавления венгерской революции 1919 года затаил неистовую злобу ко всем красным мужицко-пролетарским революционерам.
Во время встречи с Гитлером в 1941 году сразу после оккупации Югославии и перед нападением на СССР Хорти говорил: «Наиболее реальную опасность, безусловно, представляет русская экспансия, будь то царско-православная или сталинско-коммунистическая. Почему это монголам, киргизам, башкирам и прочим надо быть русскими? Если превратить существующие сегодня советские республики в самостоятельные государства, вопрос был бы решён. За несколько недель армия Германии сделала бы эту важнейшую работу для всего человечества».
А когда настало 22 июня 1941 года, в приветственной телеграмме Гитлеру венгерский диктатор назвал этот день «счастливейшим в своей жизни»… Правда, прошло всего пять дней – и счастье обернулось самым вопиющим несчастьем. Внезапно объявившийся над Землей космический корабль высшей инопланетной цивилизации выказал свои симпатии совсем не европейским армиям, ведущим борьбу с гидрой русского коммунизма… Ничего подобного – он решительно вступился за большевиков! Какой болезненный удар и какое ужасное разочарование! О том, что адмирал Хорти должен расстаться со всеми своими планами, надеждами и мечтами, говорило и знамя Империи, демонстрирующей свою «русскость» даже более откровенно, чем самодержавная монархия Романовых. Алое полотнище с пятиконечной звездой и двуглавым орлом, незримо трепещущее над планетой, говорило о наступлении мира, в котором для таких, как адмирал Хорти, уже не будет места. А еще на этом знамени написано: «сдавайся или умри» – Империя, поставившая цель объединить человечество, не признает полумер и компромиссов: только военный разгром или почетная капитуляция с последующим вхождением в так называемую «семью свободных народов».
А тех, кто вздумает сопротивляться этому процессу, Империя, руками своих большевистских наймитов сотрет в мелкий порошок, как это только что случилось с Румынией. После того как из игры выпала Германия, ни одно европейское государство не в состоянии воевать с отмобилизованной Красной армией один на один, даже если у той не будет поддержки вооруженных сил Империи. А эта поддержка есть, она никуда не делась, ведь большевистское государство – это наиболее крупная и важная часть создаваемого всепланетного монстра. Одно за другим Империя будет проглатывать мелкие государства Европы.
Два дня назад следом за Румынией перед имперским натиском капитулировала Словакия. Словацкая армия, после выхода к границе под Братиславой крупного подвижного соединения РККА, возглавляемого Минским Мясником (а такое прозвище – знак особой репутации), не пожелала воевать непонятно за что, а просто посадила своего диктатора Иозефа Тисо на самолет и отправила в сторону Швейцарии. Пусть летит, родимый. И тут же – не прошло и пяти минут – эти же люди присягнули совсем другому Иозефу… Теперь словацкая армия с севера, а румынская с юга угрожают Венгрии вторжением, требуя вернуть их странам земли, которые Гитлер отнял у них в ходе своих арбитражей, передав их Венгрии.
Тут еще можно, конечно, побороться, но результат все равно будет тем же, только к позору поражения добавятся десятки и сотни тысяч погибших венгерских солдат и офицеров, а также гражданских лиц. Сталин обложил его, Хорти, своими армиями с трех сторон: севера, востока и юга. С четвертой, западной, стороны находятся: Югославия, вскипающая партизанским движением при попустительстве немецких гарнизонов, а также провинция Остмарк, пока еще принадлежащая уже капитулировавшей перед русскими Германии. Помощи оттуда регенту Венгрии не дождаться. Ее вообще не может быть ниоткуда, потому что Империя уже успела подмять под себя главные мировые дер