Солнце полностью взошло – оно как-то по-особенному, по-праздничному засияло, когда на порог вышел мой отец. «Где же мама?» – кольнуло мгновенное беспокойство, и тут же улетучилось: матушка, в своем кружевном переднике, тоже появилась на крыльце, удивленная тем, что отец, застыв, пристально всматривается вдаль. Но вот и она заметила нас, приближающихся к дому. Сначала она протерла глаза – все точно так, как мне и представлялось – потом вскрикнула и схватилась за голову. И оба они устремились к нам навстречу… Я же почти бегом бросился к ним, увлекая за собой Эри. Казалось, что земля поет под ногами, радуясь моему возвращению. И я подумал, что никогда больше не увидит горя ни эта земля, ни какая-либо другая. Отныне все будет по-иному…
21 ноября 1941 года, вечер. Северная Африка, Ливийско-египетская граница, танковая армия «Африка».
Командующий армией – генерал танковых войск Эрвин Роммель.
Рано утром восемнадцатого ноября британская 8-я армия начала наступление, которое, как тогда казалось британскому главнокомандующему на Среднем Востоке полному генералу Клоду Окинлеку, сулило стать для Роммеля неожиданностью. Но «Полярный Лис» уже перевел стрелку истории, а потому с самого начала британское наступление ожидали весьма неприятные сюрпризы. Во-первых – Роммель был прекрасно осведомлен о британском замысле. Во-вторых – сил в его распоряжении имелось гораздо больше, чем считали англичане.
Последние два месяца, прошедших с той поры, как завершились бои на советско-германском фронте, в танковую армию «Африка» стали поступать долгожданные подкрепления: сначала понемногу, а потом все больше и больше. А с началом ноября войска и техника хлынули в Африку сплошным потоком. Германские воинские контингенты, выведенные с Восточного фронта, подвергались переформированию, после чего направлялись на Африканский фронт, остававшийся у Германии единственным очагом боевых действий. Кроме того, на Роммеля сейчас работала вся военная промышленность Третьего Рейха, даже не думая снижать обороты. Совсем другое дело по сравнению с тем, что было при Гитлере, когда армия Африка снабжалась по остаточному принципу.
Транспорты вставали у причалов, принимая войска и технику в Бриндизи, Кротоне, Салерно, Неаполе и Реджо ди Калабрия, и разгружались либо в Бенгази (танки и артиллерия), либо (пехотные части) прямо у линии фронта в Бардии и Салуме. Авиация, используя аэродромы на Крите, перелетала в Ливию своим ходом, и уже в начале октября надежно прикрыла морской маршрут от действий британской авиации и флота. К началу британского наступления в распоряжении Роммеля имелась тысяча танков (в полтора раза больше, чем у англичан, и в два с половиной раза больше, чем в нашей истории, правда, значительную часть из них составляли французские недоразумения – трофеи кампании сорокового года), а также двести тысяч солдат и офицеров. При этом половину контингента составляли именно немецкие войска, с которыми англичанам было особенно тяжело иметь дело. С воздуха действия немецко-итальянской группировки обеспечивали почти полторы тысячи немецких и итальянских самолетов.
И в то же время у англичан со снабжением было неважно. С одной стороны, британские конвои в Средиземном море повергались непрерывным ударам авиации, подводных лодок и надводных кораблей, с другой стороны, заполыхало на Дальнем Востоке, где японские солдаты бодро шагали на юг через джунгли Малайи и Борнео. Там тоже остро требовались войска, танки и самолеты, и большая часть транспортов, утопленных немцами и итальянцами в Средиземном море, предназначалась к разгрузке не в Александрии, а в Сингапуре. Тонули не только транспорты со снабжением, но и боевые корабли. Германские бомбардировщики «Штука», базируясь на аэродромы в Ливии и на Крите, превратили центральную часть Средиземного моря между Италией и Ливией в зону смерти для британских кораблей. В связи с этим все необходимое для войны на Дальнем Востоке, а также снабжение для своей группировки в Египте и Палестине, англичанам приходилось возить относительно безопасным маршрутом вокруг Африки, что в несколько раз увеличивало плечо снабжения.
А пятнадцатого ноября, буквально накануне британского наступления, генерал Роммель получил еще один сюрприз. К нему на огонек выпить кофе прилетел военный диктатор Германии Франц Гальдер, а с ним – особа весьма демонической наружности. Помимо двухметрового роста, серой как карандашный грифель кожи и несколько увеличенной головы, украшенной заостренными ушами, она имела длинный хвост, которым помахивала с непринужденным изяществом.
– Ватила Бе, – на хорошем хохдойч представилась эта особа, – главный тактик космического крейсера и старший консультант советского генштаба в чине генерал-лейтенанта.
– Очень приятно, фройляйн Ватила, – машинально ответил Роммель и тут же добавил, обращаясь к Гальдеру: – Франц, чем обязан столь приятному визиту?
– Мы к тебе по делу, Эрвин, – понизив голос, ответил Гальдер.
– Надеюсь, Франц, ты прибыл не для того, чтобы сдать меня с парнями в русский плен? – так же тихо спросил Роммель.
– Упаси тебя Всемогущий Боже, – тихо, но твердо сказал Гальдер, – все обстоит с точностью до наоборот. Неужели мы два месяца подряд накачивали тебя резервами только для того, чтобы сдать в плен? Ничего подобного – вставать на колени и сдаваться в плен предстоит англичанам.
– Пока что они поставили на колени нас… – хмыкнул Роммель, кивнув в сторону Ватилы Бе.
– А что ты хотел, Эрвин? – пожал плечами Гальдер. – Русские приходятся Империи ближайшей родней, любимыми дедушками и бабушками – и поэтому, когда ефрейтор повел нас в поход за поместьями на Востоке, Империя объявила нам кровавую вендетту. Сдавайся или умри – говорят они в таких случаях. Мы еще легко отделались: в случае проявления излишнего упрямства с нашей стороны все могло закончиться гораздо хуже. И в то же время англичане им никто, и даже, более того, Империя считает безграничную алчность, движущую уроженцами Британских островов, одним из самых деструктивных чувств, которое следует постараться ограничить, а потом и полностью уничтожить. Карфаген должен быть разрушен.
– Ах вот даже как… – протянул Роммель.
– Разумеется, мы не собираемся разрушать города страны Британия и убивать ее жителей, – сказала Ватила Бе. – Напротив, нам необходимо поставить ее руководство на грань отчаяния, чтобы оно подписало Акт о Почетной капитуляции и Соглашение о Присоединении. Но, к сожалению, премьер-министром страны Британия работает упрямый осел, готовый пожертвовать всеми жителями своей страны, но не пойти на попятный. А нам этого не надо. Поскольку задуманную вашими тактиками операцию «Морской Лев» по погодным условиям нельзя будет осуществить еще в течение полугода, то весь расчет у нас именно на вас. Как раз здесь, в безлюдной пустыне, стране Британия должна быть причинена очередная ужасная боль, которая вынудит ее власти задуматься о капитуляции.
– Вы, фройляйн Ватила, когда говорите об ужасной боли, имеете в виду Суэцкий канал? – спросил Роммель.
– Не только, Эрвин, – вместо Ватилы Бе ответил Гальдер, – мы имеем в виду и Египет, и Палестину, и кое-что еще. Закончив с делами на континенте, мы сосредоточим все свое внимание на Мальте, а потом на Гибралтаре, чтобы напрочь выбить Британию со Средиземного моря, но, скорее всего, это уже не понадобится. Лондон капитулирует раньше.
– В таком случае, фройляйн Ватила, соблаговолите сообщить, чем вы можете нам помочь, – сказал Роммель. – Вы собираетесь прислать сюда своих ужасающих суперсолдат, которые размечут лаймиз по пустыне будто старую ветошь? Или, быть может, вы окажете нам поддержку своей ужасающей авиацией, которая разом смахнет с небес все британские самолеты?
– Нет, – покачала та головой, – Империя в целом со страной Британия не воюет. Воюют пока что только ее ассоциированные части: страна Германия, страна Италия и страна Япония, а страна Эс-Эс-Эс-Эр и Соединенные Страны Америки остаются нейтральными. Для успешного проведения последующих переговоров о Присоединении страны Британия такое положение необходимо сохранять и дальше. Вместо помощи суперсолдатами и космическими истребителями мы будем оперативно снабжать вас самой полной и точной информацией о действиях противника и передвижениях ваших сил. Поверьте, этого будет более чем достаточно для того, чтобы выиграть грядущее сражение и почти беспрепятственно продвинуться в самое сердце страны Египет.
– О каком сражении вы говорите? – обеспокоенно спросил Роммель, – я не планирую пока никакого сражения, ибо сил на него у меня совершенно недостаточно.
– Сражение планируют лимонники, – сказал Гальдер, – они не догадываются, сколько ты получил подкреплений, и потому рассчитывают деблокировать Тобрук и отбросить твои силы до самого Триполи. Геноссе Ватила, покажите, пожалуйста, Эрвину диспозицию.
Та достала командирский планшет и показала развитие ситуации так, как видится с высоты космического полета. Пока итальянские войска при поддержке германской артиллерии будут сдерживать британский наступательный порыв, германская танковая армия «Африка» (два моторизованных корпуса), нанесет удар вдоль побережья, прорвет оборону четвертой индийской дивизии, а потом, совершив обходной маневр, атакует британские силы с тыла, вынуждая их или к безнадежному сражению в окружении или к капитуляции.
Планшет по итогам той встречи остался у Роммеля, что в дальнейшем имело для англичан далеко идущие последствия. Вот и утром восемнадцатого числа, едва британская артиллерия открыла огонь по позициям итальянской пехотной дивизии «Савона», в ответ загрохотали и германские орудия. Уничтожающий огневой шквал накрыл не только артиллерийские батареи британцев, но и районы сосредоточения, где уже готовился к обходному маневру на Тобрук 30-й британский корпус (7-я танковая, 1-я южноафриканская, 2-я новозеландская дивизии и 22-я сводная гвардейская бригада). Попал под обстрел и 13-й корпус британцев (4-я индийская дивизия), приготовившийся к нанесению отвлекающего удара по окопавшейся на приморском фланге итальянской дивизии «Савона».