— Нет, ты пришел сюда только после ночных недоразумений, — поправил маг.
Рэд Маззи прервал возражения Андруса.
— Многие видели тебя и искали твоей защиты, когда обнаружили, что король Ярин умер.
Дрейлил Андрус попятился, совершенно шокированный. Его жена ахнула.
— Как?
— Кажется, его сердце не выдержало тяжести этих дней, — сказал маг с сарказмом в голосе, который отражал то, что оба мужчины теперь знали наверняка.
— Возможно, тебе лучше вспомнить, что ты был там вчера вечером, — добавил Рэд Маззи, и это не было попыткой обвинения.
Скорее всего, это была просьба. Ибо если кто-то обнаружит, что смерть короля была вызвана причинами далекими от естественных, это бросит Дамару, в частности — Хелгабал, в пучину яростной борьбы за трон, которая скорее послужит могущественным придворным, нежели порядочным людям. У короля не было наследника, и не было семьи, раз Ацелья умерла.
— Нам нужно срочно развеять все обвинения против Концеттины, — сказал Андрус, пытаясь обдумать ситуацию.
— Как капитан Дворцовой Стражи, ты можешь законно выступать судьей на её суде, — сообщил ему Рэд Маззи.
Колокол пропел мрачную ноту.
Мужчины похлопали друг друга по плечу, и маг ушел. Дрейлил Андрус пошел за своей формой, зная, что впереди его ожидает долгий и трудный день, со множеством сложных дел.
— Что все это значит? — спросила его дрожащая жена. Как и многие придворные Ярина, Калира Андрус испытывала мало любви к королю, но сейчас глаза женщины наполнились слезами. Она плакала не о человеке, она плакала о Хелгабале.
— Это значит, что сегодняшний день — это день скорби, слез и приготовлений, — ответил Дрейлил Андрус, сражаясь с комом в горле. Со вздохом, он взял себя в руки. — Но завтрашний день будет куда ярче. Король умер. Да здравствует королева!
Первый удар колокола раздался до рассвета. Он и разбудил Реджиса. Хафлингу потребовалось долгое время, чтобы понять, где он находится, потому что он ночевал не в своей постели. Реджис сидел на полу своей комнаты в гостинице, все еще полностью одетый в ту же самую одежду, что и ночью накануне. При нем было даже оружие.
Нет, он одет совершенно не полностью, решил хафлинг, взъерошив свои волосы.
Паника охватила малыша, пока он не заметил свой драгоценный синий берет, создающий волшебную маскировку, которая помогла ему пройти через логово гигантов, лежащим на полу неподалеку от двери.
Когда хафлинг добрался до своей вещицы, он обнаружил, что тот помят, словно кто-то посидел на нем или постоял… или просунул под дверь.
Реджис попытался вспомнить события прошлого вечера. Он был в общей комнате, с Дзиртом и другими. Пара бокалов вина, кружка пива…
Как он вернулся в эту комнату?
Он не мог вспомнить.
Снова раздался удар колокола. Где-то в городе закукарекал петух.
Печальный звук колоколов разносился над Хелгабалом в течение всего следующего утра, оплакивая смерть старого короля, чье сердце, как было объявлено людям, не выдержало волнений последних дней.
Колокола зазвонили и по Концеттине, женщине, которая выжила под властью демона и вырвалась из-под его принуждения, когда капитан Дворцовой Стражи вместе с придворным магом объявили с балкона над Замковой Площадью, что королева Концеттина была признана невиновной. Женщина была объявлена жертвой гнусного демона, которого она выгнала силой своей доброты и воли.
Дзирт, Ивоннель, Реджис и многие, многие другие вздохнули с облегчением, следя за быстро разворачивающимися событиями того утра. Слухи утверждали, что суда, как и последующего развития ситуации, можно было избежать. Вульфгар и Айван присоединились к друзьям в тот же день, и Магистр Кейн пришел поговорить с ними позже.
Теперь все они были вместе.
Ну, не все. Потому что Артемиса Энтрери, как ни странно, никто не мог найти.
Вернее, не мог, пока, много дней спустя, Дзирт и Далия не слезли со спины Тазмикеллы на поле Лускана, раскинувшемся перед огромной, растущей Башней Магии. Тогда Дзирт снова увидел человека, стоящего у своей палатки вместе с Далией. Он следил за тем, как Дзирт бросился через поле, чтобы обнять Кэтти-бри.
Когда Дзирт сжал любимую жену в крепком объятии, взгляды дроу и человека встретились, и они обменялись легкими понимающими кивками.
Дзирт понял, что сделал Энтрери.
Так и быть.
Мир — очень непростая штука.
ГЛАВА 28Снег глубок, леса безмолвствуют
На дворе стояли ранние летние деньки Года Торжества Рунных Лордов или 1487 по летоисчислению Долин. Айван Валуноплечий полулежал в гамаке на балконе тихой комнаты, располагавшейся в дальней части Плющевого Поместья. Рядом с ним, в поразительных садах Пенелопы Харпелл, щебетали птички, счастливо гудели колибри и пчелы.
И никогда еще эти сады не выглядели лучше, а все благодаря работе «дууидского» брата Айвана, который вприпрыжку являлся туда каждый день, чтобы спеть свои песенки растениям. Творя свои заклинания, он щебетал и танцевал вместе с птицами, пчелами, белками и деревьями.
Да, даже с деревьями, которые внимали его приглашениям, к великому огорчению Айвана.
Но, в конце концов, это было призвание Пайкела и его работа. Точно так же, как работой Айвана было стоять — вернее, лежать — на страже у дверей недавно выстроенной комнаты. У дальней её стены была выложена арка, представляющая собою сооружение из трех длинных узких камней — два из них стояли вертикально, а третий, горизонтальный, лежал сверху.
— Пайкел! — крикнула Кэтти-бри. — Идем. Мы не должны заставлять короля Бренора ждать.
— Ой! — ответил Пайкел.
Айван выкатился из гамака, поправляя свое прекрасное облачение. Он облизнул пальцы и придал волосам более приличный вид.
Кэтти-бри и Дзирт показались совсем скоро. Дзирт был в своей черной кожаной броне, темно-зеленом плаще и с оружием, которое удобно висело на его бедре. Гвенвивар шла рядом с ним, и это заставило Айвана захихикать. Дворф знал, как любила эта кошка дразнить короля Бренора.
Кэтти-бри, в своем черно-белом платье и черной кружевной шали, заставила его затаить дыхание, так что он уделил лишь мгновение, чтобы окинуть взглядом Дзирта и кошку.
Какая прекрасная пара, подумал он, надеясь, что ходившие слухи были верны.
Грязный, растрепанный и смеющийся, Пайкел был тут как тут. Мгновение спустя источник его веселья стал очевиден каждому. Пенелопа и старый Киппер появились вслед за ним, ведя за собою пару дисков, несших на себе бочки замечательного вина из Длинной Седловины — самого желанного плода многолетних трудов Пенелопы над садом.
При виде женщины, Дзирт и Кэтти-бри обменялись улыбками и кивками, что не прошло незамеченным для Айвана. Пенелопа тоже выглядела ошеломляюще. Прекрасное голубое платье облегало её тело, лестно подчеркивая каждую деталь прекрасной фигуры.
Айван, как и Дзирт с Кэтти-бри, не был в Гаунтлгриме вот уже несколько десятидневок, но Пенелопа путешествовала туда регулярно, работая с Громфом и другими магами над контролируемым выпуском огня Предвечного. Говорили, что кроме всего прочего у неё есть еще один небольшой проект, про который пока было мало известно.
— Вы уверены, что я могу уйти? — спросил Айван.
— Все будет хорошо, — сказала Кэтти-бри. — Всего одна ночь. Ничего не случится.
Женщина повернулась к Пенелопе, одаривая ту вопросительным взглядом.
Волшебница кивнула и твердо зашагала к двери, делая знак Айвану разблокировать её.
— Громф уверен, — сказала Пенелопа остальным прежде, чем войти.
— Как и я, — сказал Киппер, напоминая всем, что главным магом по этой части работы с Предвечным был все-таки он. В конце концов, этот вид волшебства был его специализацией.
— Тогда идем, — сказала Пенелопа, доставая лист пергамента. Айван мог только догадываться, где в этом откровенном платье мог скрываться листок. Откашлявшись, женщина начала читать тайное заклинание.
Оно было на древнем языке Делзуна, но Айван понимающе кивнул, узнавая слова «друг», «союзник» и быстрое упоминание «родных и близких».
Основание вертикальных камней начало светиться, и на серой поверхности кладки, которая не отражала свет и, разумеется, не была прозрачной, закружилось оранжевое пламя, словно всполох огня камина в толстом стекле.
Пламя образовало столбы, синхронно взметнувшиеся ввысь. Сверху между ними возникла вертикальная перекладина. Как только она соединила столбы между собой, заклинание начало действовать, и все в комнате ощутили тепло. Языки пламени заполнили дверной проем.
Рука Дзирта инстинктивно метнулась к Ледяной Смерти.
— Вы уверены, что нам не нужна защита? — спросил он.
Старый Киппер засмеялся и прошел мимо дроу, прямо в пылающий дверной проем, скрываясь в нем вместе с плывущим за ним диском.
— Ой! — воскликнул Пайкел, и принял решение за Айвана, быстро заталкивая его в огонь.
— Это должна быть веселая ночь, — сказала Пенелопа Кэтти-бри и Дзирту, которые не собирались возражать.
Кэтти-бри сжала руку Дзирта и повела его вперед. Он почувствовал краткий миг тепла, краткое ощущение движения, а затем вышел из похожих каменных врат в комнату, находящуюся, как он знал, в стороне от большого тронного зала Гаунтлгрима, более чем в сотне миль от Плющевого Поместья.
— Эльф! — радостно воскликнул сияющий Бренор, который ждал их на другом конце портала. Однако выражение лица дворфа быстро изменилось, когда он увидел Гвенвивар. — Ба. И зачем ты притащил треклятую кошку?
— Хи-хи-хи, — захихикал Пайкел.
Это место значительно изменилось. Стены этой маленькой комнаты теперь были покрыты митрилом, а дверь, защищенная ловушками и магией, была изготовлена из прочного металла. За стенами комнаты также были установлены решетки и митриловые двери, вместе со сторожевыми постами, располагающимися вдоль всех коридоров, ведущих в тронный зал.
Теперь, когда магические врата заработали, дворфы сделали все, чтобы любым врагам, проникшим сюда незваными, было некуда идти.