рковников прямо сейчас, народ может не понять причины действий власти и тогда начнутся волнения.
— Ты забыл, что сперва нужно найти веские доказательства работы служителей Единого на Империю, — уточнил Шаракх. — Ведь когда они распустят слух, что напали не на принца Алекса, а на Темного мага, многие им поверят и начнут оправдывать, а это приведет к расколу в народе и может вылиться в гражданскую войну.
— Да, спасибо, что напомнил. В общем, учитывая все это, могу предложить сделать меня козлом отпущения.
— Кем? — переспросила Алона.
— Я имел в виду — повесить на меня все проблемы, обвинить во всех грехах и вышвырнуть из королевства. Тогда все будет улажено — церковников можно обвинить в самодеятельности и тихо турнуть из гор, народу объявить, что Темный сбежал в неизвестном направлении, а король отрекся от своего сына, ну а…
Я осекся, потому что Шаракх вдруг встал и подошел ко мне. Поглядев в мои глаза, он тихо сказал:
— Никогда. Слышишь, никогда не смей предлагать подобного. Пускай ты не гном, пускай ты Темный маг, но ты мой сын, в тебе течет моя кровь и кровь моих предков, поэтому я ни при каких обстоятельствах не отрекусь от тебя! Пусть даже мне придется лишиться короны, но я всегда понимал, что семья — важнее всего, и не собираюсь отказываться от своих убеждений. Поэтому что бы не случилось, как бы не повели себя церковники, знай — здесь твой дом, здесь твоя семья, которой абсолютно неважно — Темный ты или Светлый!
Я почувствовал странный комок в горле, поэтому сглотнул, отвел взгляд и тихо ответил:
— Прости, пап. Тогда у меня больше нет вариантов.
— Что ж, тогда придется ждать результатов допроса церковников, — вполне нормальным голосом сказал король. — Ладно, я пока пойду, пообщаюсь со знатью и придумаю, как объясняться со Сваршем.
Когда за Шаракхом закрылась дверь, я поглядел на родственников и спросил:
— А кто такой Сварш?
— Алекс, ну ты даешь! — удивился Мирин. — Это же советник по вопросам веры и главный жрец Покровителей, именно он проводил церемонию принятия в семью.
Ага, если бы мне его еще представляли, чтобы так удивляться. Ну, ничего, теперь буду знать. Кстати, мне пора уже лимэлем заняться, но пока есть под рукой два мага, нужно проверить кое-что.
— Алона, можно тебя кое о чем попросить? — спросил я у сестры.
Та с готовностью поднялась с кресла и подошла ко мне.
— Сформируй светляк, пожалуйста.
— И все? — разочарованно спросила гномка, повесив перед моим носом яркий шарик.
— Ладно, достаточно, — кивнул я и снял с себя пояс, а потом внедрил в него плетение альтарской уздечки и захлестнул его на талии Алоны.
Пояс сросся краями кожи, совершенно не обратив внимания на пряжку, и сжался, плотно обхватывая талию моей сестры.
— А попробуй теперь, — попросил я.
Алона хмыкнула, рассматривая мой пояс, а затем внезапно схватилась руками за голову и застонала.
— Что с тобой? — кинулся к ней Мирин.
— Не знаю, что-то голова сильно разболелась, — ответила гномка.
Я развеял плетение в поясе, поэтому он мигом расстегнулся и упал под ноги.
— Ты как? — спросил я сестру.
— Нормально, — с сомнением ответила она. — Сейчас вроде бы не болит.
Передо мной вновь появился светлячок, но я отмахнулся от него, снова внедрил плетение в пояс, а затем застегнул его на себе.
— Ты испытываешь уздечку альтаров? — спросил догадливый Мирин. — Но почему на Алоне, и вообще, зачем?
— Извини, что не предупредил, — покаялся я перед сестрой. — Но мне нужен был маг для эксперимента.
— А я на что? — воскликнул брат.
— Ты? И сколько плетений ты знаешь?
Мирин смутился, а я продолжил:
— Ну а по поводу зачем… Дело в том, что сегодня я обнаружил, что на церковников уздечка не действует… Как и на меня, собственно.
Я смотрел на светляк, который сформировал уже сам и понимал, что совсем запутался.
— То есть, ты… церковный маг? — удивленно спросила Алона.
— Ага, либо все церковники — Темные. То-то они прекрасно знают, как на ауры прихожан воздействовать… Ладно, это все не так важно, потому что мои ожоги что-то никак не хотят проходить. Нужно срочно наварить лимэля!
Развеяв плетение в поясе, я застегнул его как положено, а потом отправился разыскивать свой мешочек с травами, а заодно и узнал, куда отнесли пострадавших. Мирин с Алоной последовали за мной, а брат по дороге сказал с укоризной:
— Алекс, вот я никак не могу понять, почему ты умудряешься влезать во все неприятности, которые тебе попадаются на глаза!
Устало усмехнувшись, я ответил:
— Знаешь, Мир, в соседнем мире существует такая поговорка — свинья везде грязь найдет. Вот только она совсем не про меня, потому что, по моему глубокому убеждению, это не я нахожу неприятности, это они сами меня находят!
Мирин так и не нашелся, что мне сказать в ответ, а вскоре мы пришли, куда нужно. Оказалось, что всех раненных и обожженных в уличной схватке положили на лежанки в большой комнате на первом подземном уровне, поручив их заботам трех королевских лекарей, которые сейчас старательно делали перевязки, мазали ожоги какой-то дрянью, короче — помогали в меру своих сил. Никаких магических способностей у них не наблюдалось, поэтому уровень этих светил медицины я определил как знахарский. Особенно после того, как один из них начал ковыряться в ране грязными щипцами, стараясь извлечь из тела кусок острого камня. Видно, ни о какой дезинфекции здесь никогда не слыхивали. Что ж, будет время, прочитаю им пару лекций о заражении крови.
К моей радости, мешочек с приобретенными травами также оказался тут, поэтому я незамедлительно приступил к изготовлению лимэля. Еще никогда в жизни я не делал целебную жидкость так быстро, но мне очень помогала Алона, которая немного разбиралась в травках. Мирин же, увидев количество раненых, которых только начали доставлять из храма, предпочел сбежать под предлогом того, что ему хочется поприсутствовать на допросах церковников. Ну и демоны с ним! Мне и одного помощника хватит.
Когда через несколько часов у меня получилось около ведра целебной жидкости, я остудил его и сразу же выпил целую кружку. Она принесла мне громадное облегчение, но взрыв в организме никак не смог прогнать жуткую слабость. Из последних сил я отнес лимэль в комнату к раненым, количество которых следка сократилось. Оказалось, что у одного гнома с обгоревшим лицом не выдержало сердце. Машинально отметив, что если бы сразу отправился сюда, а не рассказывал о своих похождениях родственникам, вполне возможно, и этого гнома удалось бы спасти, я ровным счетом ничего не почувствовал. Нет, если бы я отвлекался на жалость, то не стал бы после неудачной засады отправляться в храм, поэтому просто отметил, что трупов на моей совести стало еще на один больше. Ну и ничего! Моя совесть выдержит еще и не такое!
Приказав лекарям не мешать, мы вместе с Алоной стали распределять лимэль по пострадавшим, стараясь, чтобы всем хватило. Обожженным давали выпить много, ну а тем, у кого оказались ушибы, переломы или царапины, по нескольку глотков. Где-то на втором десятке кружка выпала из моих ослабевших пальцев, а наклонившись, чтобы ее поднять, я неожиданно полетел в черноту. Ощутив, что рядом со мной возникла темная фигура, я улыбнулся и сказал подруге:
— Привет. Рад тебя видеть!
Темнота вздохнула и печально ответила:
— Алекс, ты просто невозможен! Почему ты так стараешься побыстрее умереть? Разве не ты ли сам только недавно планировал пожить в свое удовольствие, тихо и спокойно, не вмешиваясь ни в какие схватки?
Я почесал в затылке и ответил:
— Просто мне что-то никогда не везет с планами. Как только начинаю что-нибудь загадывать, мечтать о будущем, так обязательно происходит нечто из ряда вон! Кстати, не поможешь мне разобраться в одной маленькой проблеме?
— Я знаю, о чем ты хотел спросить, — ответила Темнота.
— И?
— Нет, служители Единого не обладают теми способностями, которые есть у тебя, — сказала подруга.
— Но почему тогда на них не действовала уздечка?
— Потому что они пользуются совершенно иным типом магии.
— Типом магии? Но ведь магия — это просто возможность сознания оперировать силой, если я правильно понял. Тогда получается, что она одна для всех. Различаются только способы управления силой, а не…
— Нет, — прервала меня Темнота. — Твои представления в корне неверны. Магия — это не комплекс умений контроля силы, это и есть сама сила. Это энергия, которой оперируют маги.
— То есть, энергия может быть различна? Постой, это же полный бред!
Я действительно не понимал этого. Как может быть энергия различной по структуре? Ведь это просто некая сила, которая имеет какой-то там заряд, положительный или отрицательный — не важно. Именно она и позволяет выполнять магические действия тем, кто имеет способности ею управлять. Ведь это же как электричество — оно может быть переменным, постоянным, в аккумуляторах, но ведь его суть от этого не изменяется. В любом виде это просто электроны, бегущие по проводам.
— Алекс, не стоит мерить все земными мерками, — сказала Темнота. — То, что называется в соседнем мире электричеством — это не та сила, которую используют маги. Это лишь ее… скажем, предметно оформленный вариант, или же сильно измененный аналог, но ни один из местных магов не мог бы её использовать для своих целей. Система магии этого мира имеет много различных типов, и все они основаны на определенном типе силы, которая используется одаренными. Например, ты уже понял, что церковные маги могут извлекать энергию из аур людей, что недоступно другим магам. Ты уже разобрался, что им не нужны плетения, чтобы удерживать силу. А все потому, что их тип силы гораздо легче подчиняется контролю, поэтому их атаки гораздо мощнее, а их защита по силе сравнима лишь с той, которую создал ты.
Я понял, что она имеет в виду то плетение, которое я придумал в степи и признал слишком энергозатратным. Вот это да! Теперь становится понятным, почему мои плетения разбивались о защиту церковников, как волны о скалы.