снарядами. Казалось, ничего живого не осталось на этом безымянном холмике. Но как только враг поднимался в атаку, его встречал прицельный огонь тузовского пулемета. А рядом солдат Сабиров, по-хозяйски расходуя каждый патрон, плавно нажимал на спусковой крючок. Хлопал выстрел, Сабиров радостно вскрикивал:
— Еще один фриц отвоевался! — и опять, прищурившись, выбирал цель.
Не одна сотня гитлеровцев закончила свой поход у подножья этой безымянной высоты. Но и силы защитников холма с каждым часом таяли. А мины и снаряды врага кромсали истерзанную землю. Многие автоматчики убиты, у других кончились патроны. Замолчало противотанковое ружье. Весельчак и балагур Мустафа Сабиров лежит в траншее с простреленной грудью. Рядом с ним, с запекшейся кровью на виске, лейтенант. Чуть в стороне под солдатской палаткой вповалку лежат убитые автоматчики.
Двое, всего двое осталось, раненый Тузов и солдат Кривенко. Они хорошо помнят слова замполита: «Там, где остался хоть один советский солдат, — гарнизон. Там, где имеется хоть один уцелевший окоп, — крепость». А их двое — это вдвойне крепость.
Кривенко взял в руки пулеметную ленту и тяжело вздохнул:
— Микола, последняя.
— А гранаты есть?
— Да тоже не густо. По паре на брата.
— Приготовь и их, — Николай нажал на гашетку пулемета.
Ринувшиеся на холм фашисты залегли, но продолжали поливать раскаленным металлом оживший холмик.
Выпустив последнюю ленту, Николай взялся за гранату.
— Сема, подпустим поближе и фуганем.
— Есть! — отозвался Кривенко и, чуть приподнявшись на правом колене, приготовился метнуть гранату. В этот миг из-за Днепра вновь ударили пушки. С левого берега Днепра шла помощь советскому десанту.
Прошло два месяца. Выведенная из боев дивизия набиралась сил, отдыхая в большом украинском селе. Тузов и Кривенко обучали пулеметному делу пришедших в расчет новичков. Призывно загудел горн. Полк выстроился на сельской площади. Перед строем однополчан Николаю Тузову и Семену Кривенко вручили Золотые Звезды Героев Советского Союза.
Командир 568-го стрелкового полка подполковник Каминский так изложил подвиг Николая Тузова:
«16 октября 1943 года в боях при форсировании реки Днепр рядовой Тузов в числе первых из группы стрелков-десантников достиг правого берега реки и ворвался там в траншеи врага, мужественно сражаясь с ними. В бою за расширение плацдарма на правом берегу Днепра тов. Тузов был ранен, но с поля боя не ушел и мужественно истреблял гитлеровцев, первым шел в атаку, вдохновляя на героические подвиги товарищей по оружию.
Достоин высшей правительственной награды — звания Героя Советского Союза»[11].
И после окончания войны бывший пулеметчик Николай Тузов продолжает находиться на переднем крае. Николай Иосифович работает управляющим одного из отделений Аргазинского совхоза Челябинской области.
ТВЕРДАЯ РУКА
Под Сталинградом развернулось одно из самых кровопролитных сражений в истории войн. У стен этого города немецко-фашистская армия встретила такое сопротивление, какого она никогда не встречала. Город на Волге стал основным центром героических действий Красной Армии летом и осенью 1942 года[12].
Каждый квартал Сталинграда, дом, квартира превращались в опорные пункты. Особенно широкий размах в разгар уличных боев приобрело снайперское движение. Самых метких стрелков подбирали в снайперские команды.
В начале декабря 1942 года мне довелось встретиться со знатными снайперами 62-й армии. Как сейчас стоит передо мной крепкий, плечистый Василий Зайцев, рядом с ним Николай Куликов и совсем еще юноша Анатолий Чехов, а подле, почти на две головы выше Анатолия, Виктор Медведев — наш земляк, троичанин.
По Сталинградскому и Донскому фронтам широко шла слава о Зайцеве и Медведеве. Именно они положили начало созданию снайперских команд на волжских кручах. Были это самые обыкновенные люди, скромные и застенчивые. О делах этих тружеников войны знали не только наши воины, но и враги.
При допросе одного из пленных мы убедились, что наших снайперов знают далеко за пределами Сталинграда. Василия Зайцева немцы называли Соколиный Глаз, а Виктора Медведева — Медведь-Твердая Рука.
Прошло много лет после окончания войны. И вот мы, участники Сталинградской битвы, собрались в облвоенкомате. Там я вновь встретился с Виктором Ивановичем Медведевым. Командир снайперской команды 79-й гвардейской Краснознаменной Запорожской стрелковой дивизии Виктор Иванович Медведев рассказал:
— В Сталинград мы прибыли в конце сентября 1942 года. Остановились на левом берегу Волги. Здесь, на Волжской переправе, я и встретился со своим земляком Василием Зайцевым. Сами знаете, что значит встретить на фронте земляка. Вспоминая наши уральские леса, Зайцев сказал, что часто охотился на белку. Я тоже любил с ружьем по лесу побродить. Словом, общий разговор нашелся, начался с охоты, а перешел на снайперов. И решили мы снайперскую школу организовать.
Так матрос Тихоокеанского флота Виктор Медведев стал снайпером. Учеба проходила не в классах и на полигонах, а на переднем крае.
В. И. Медведев.
— Мне никогда не забыть, — продолжал Виктор Иванович, — как нас привел Василий Зайцев в цех одного завода и стал учить, как выбрать место для охоты на врага. Медленно ползли мы по цеху, а Зайцев, долго и пытливо осматриваясь, говорил: «Вон на втором этаже площадка перед окном, хорошее местечко, далеко оттуда видно, но и ты там на виду. Вон как оно солнцем освещено. Тут тебя за версту фриц увидит. Надо подбирать место неброское, ничем не примечательное, но такое, чтоб ты с него всю немецкую передовую, как на ладони, видел».
Зайцев остановил своих учеников на втором этаже, в тесной комнате с обвалившейся стеной. Разрушенная снарядами стена открывала широкий обзор. А обломки кирпича, вывороченные рамы и нависший потолок третьего этажа надежно скрывали снайпера от глаз противника.
— Медведев, оставайся здесь, — приказал Зайцев.
Три дня просидел Виктор Иванович в засаде, а когда пришел его сменить Гильфан Авзалов, с гордостью показал ему две стреляных гильзы. Так Виктор Иванович открыл счет славной снайперской службы. Радостный вернулся тогда в роту Виктор. У кухни толпилось человек десять. Молоденький солдатик рассказывал:
— …Выставят репродуктор и орут: «Русь, получай свою гвардии перловку». А сегодня подошел один к самым нашим окопам, засел в воронке и ну опять кричать.
— А что если взять этого «агитатора» на прицел, — Медведев шагнул к солдату.
— С твоей штучкой можно, — бородатый солдат показал на снайперскую винтовку, — местечко мы для тебя найдем любо-дорого. Ты будешь как в шапке-невидимке, а немец — во! — Солдат вытянул ладонь.
Подошел комбат. Услышав солдатский разговор, сдобрил идею бородатого и приказал Медведеву после отдыха готовиться к засаде.
Вечером Медведев посоветовался с Зайцевым, подобрал напарника. Запаслись патронами, наполнили фляжки водой, сунули в карманы по парочке сухарей и под покровом темноты пересекли опустевшую ограду. Тенью мелькнули в подъезд четырехэтажного дома. В конце ограды раздался одиночный выстрел, отчаянный женский крик. Виктор выглянул из-за косяка. Над крышей дома вспыхнула осветительная ракета, выхватив из темноты убегающих немцев с огромными мешками на плечах. Виктор сжал приклад винтовки. Но нельзя, вспышка выстрела демаскирует. Поднялись на третий этаж, устроились в разрушенной квартире.
Наступило утро. Виктор чуть приподнялся: прямо перед ним стояли дома, зияя черными проемами выбитых окон. Ветер трепал лоскуты обгорелых штор. Внутри домов виднелись провалившиеся потолки, прогнувшиеся балки межэтажных перекрытий, почерневшие от дыма остовы кроватей, поломанные стулья, шкафы, диваны. Вправо тянулась прямая широкая улица, влево — сквер. Все это было в руках у немцев. Вот в конце улицы показался немец с автоматом на груди. Он пугливо огляделся по сторонам, подбадривая себя, дал короткую автоматную очередь и решительно зашагал вперед. Из-за угла дома вышло еще четыре фрица с пустыми эмалированными бачками. Напарник Виктора, киевлянин, младший сержант Василенко, нетерпеливо подался вперед. Виктор положил на его плечо ладонь.
— Спокойнее!
— Да как же так, товарищ сержант…
— Соображать надо. Бачки-то у них пустые, за завтраком идут.
— Дошло, — с облегчением вздохнул Василенко.
Показалось пять фашистов с такими же бачками. Потом еще пять, и скоро улица оживилась. Из ограды четырехэтажного дома с массивными воротами вышла первая пятерка с наполненными бачками.
— Пропустим вон до того дома, ты берешь первую пару, я вторую, — прошептал Медведев.
В этот день не кричали немцы: «Рус, завтракать!» Двадцать бачков с пробитыми днами валялись на улице, двадцать пять гитлеровцев лежали рядом.
Эта была первая радость победы снайпера Медведева. А вечером в землянке при свете самодельной лампы из сплюснутой артиллерийской гильзы Виктора Ивановича Медведева приняли в ряды партии. Отважный снайпер осторожно положил партийный билет в карман гимнастерки, к самому сердцу, и сказал:
— Клянусь перед партией и Родиной, клянусь перед всем народом, не жалея своих сил, крушить врага.
Город на Волге сковывал немецкую армию, забирал все ее силы. Особенно тяжелые бои пришлось вести за Мамаев курган, который господствовал над городом. Вершина Мамаева кургана несколько раз переходила из рук в руки.
В чьих же руках находятся баки, расположенные на Мамаевом кургане. Эта мысль беспокоила командира 286-го полка майора Ульянова. Решил послать к бакам снайперов.
Из окопа выскочили пять человек и, делая короткие перебежки, устремились к гребню кургана. Но его вершины достигли только двое: Медведев и его напарник Калганов. В метрах десяти от них слева стоит бак. Виктор припал к земле. Вокруг свистят пули, рвутся снаряды — головы не поднять. Виктор почувствовал легкое прикосновение к плечу. Обернулся. Калганов кивнул в сторону бака.