— Пожалуйста, Алекса, — мягко произнес дедушка. — Непросто было успокоить его, пока ты лежала без сознания.
Почувствовав укол вины, я искоса взглянула на Кейна. Он тоже переживал за меня.
— Прости. Просто я… мне и хочется знать, что бы там ни было, и нет.
Кейн переглянулся с дедушкой, а потом снова сел рядом со мной.
— Мы просмотрели записи с наружных камер наблюдения, и у меня есть друзья в полиции, так что поиски быстро продвигаются. Они также проверили дорожные камеры в округе. На всех записях видно, что к тебе подошел мужчина в черной худи и джинсах. Он прошел мимо, на мгновение остановился, а потом поспешил прочь, словно просто натолкнулся на тебя. Он все время был в капюшоне. Мы отследили его по дорожным камерам, но потеряли в Фанел-Холле. Полиция разыскивает его, но пока никаких зацепок.
— Мы проверим, не затаил ли кто обиду на Кейна, — добавил дедушка. — Но нам также нужно знать, не мог ли кто-нибудь из прошлого желать тебе зла.
Меня ошеломило такое предположение.
— Нет. Я не думаю. Никто… Кто бы… Ты думаешь, это кто-то спланировал? — Я была возмущена и сильно задета. — Зачем…
Кейн посмотрел на меня смягчившимся взглядом и снова взял за руку.
— Не знаю. Но обещаю, что сделаю все, чтобы выяснить. Сейчас у твоей палаты стоит личная охрана, а после выписки я отвезу тебя в свою квартиру, где ты будешь в безопасности.
Меня поглотил ужас.
— Ты хочешь сказать… что этот человек может снова попытаться добраться до меня?
Их молчание служило красноречивым ответом.
Внезапно меня начал душить такой страх, которого я еще никогда в жизни не испытывала. От осознания, что кто-то ждет следующей возможности напасть на меня, чувствовала себя загнанной в угол, пойманной в ловушку. Раньше я никогда не боялась выйти на улицу, но теперь от одной мысли остаться на открытом пространстве у меня от ужаса кровь стыла в жилах.
В груди захрипело, когда я попыталась сделать вдох. Я не могла вдохнуть, Не могла дышать. Перед глазами заплясали черные точки, а кожа внезапно стала липкой.
— Лекси. — Кейн сжал мою руку и отвел волосы от моего лица. — Глубокий вдох, Лекс. — Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
Сосредоточившись на его лице, повторила за ним. Паника постепенно ослабила свою смертельную хватку.
Тело обмякло, и я почувствовала себя более истощенной, чем когда-либо.
— Почему это произошло? — прошептала я, закрывая глаза.
Несколько секунд спустя моего лба коснулись теплые губы.
— Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Я еще больше расслабилась от хриплой клятвы Кейна и ощутила, как меня окутывает сонная темнота.
— Мне нужно все рассказать Адели, — услышала я вдалеке голос дедушки. — Я буду рад помочь любым способом. Не хочу оставлять Лекси в одиночестве справляться с этим.
— Она не одна. У нее есть я, — проговорил Кейн. Его голос теперь звучал намного холоднее.
— Да, но как долго?
— Ты не посмеешь… У тебя нет права даже быть здесь. Я позабочусь о Лекси. А ты отправляйся домой успокаивать свою семью, Эдвард. Лекси знает о твоих приоритетах. Лицемерно изменять свое мнение теперь.
— И это ты мне говоришь? Я наблюдал за тобой в субботу вечером и видел, как она держится с тобой. Ты бросил ее.
— Я никогда не перестану быть ее другом. И к тому же наш спор — последнее, что ей сейчас нужно. По правде говоря, в этой комнате только одна Голланд, которую я смогу вынести, поэтому почему бы тебе не сделать то, в чем ты хорош: уйти и позволить мне о ней заботиться.
— Она моя родня. Я иду к Адель, чтобы рассказать о Лекси, а потом привезти ее в больницу, чтобы увидеть свою внучку. Упаси бог кому-то, включая тебя и твою охрану, встать на моем пути.
Я пыталась оставаться в сознании, чтобы услышать ответ Кейна, но тьма стала такой гостеприимной и уютной…
Глава 27
Кейна выгнали из больницы. У них была строгая политика относительно часов посещения, и, хотя каким-то образом ему удалось договориться с персоналом больницы и полицией насчет двух больших, крепких телохранителей, охранявших вход в мою палату, ему остаться не позволили. Я временно забыла о том, что мы расстались, и совершенно не хотела, чтобы он уходил. Когда проснулась, дедушка ушел, зато полиция ожидала возможности поговорить со мной. Во время разговора, пока я рассказывала все, что помню, Кейн сидел рядом. Я не сообщила никакой полезной информации, ведь не видела лицо того парня.
— От него немного пахло, — вспомнила я. — Застарелым потом.
Полицейские ушли, а Кейн так крепко держал меня за руку, что я вынуждена была попросить его ослабить хватку. Я понимала: его потрясло нападение на меня и, надо признать, от этого мне стало немного больно. Он не любил меня, но, по крайней мере, заботился обо, и этого оказалось достаточно. Потому что прямо сейчас я была напугана и только благодаря ему чувствовала себя в безопасности.
Я не хотела, чтобы он уходил. И понимала: он тоже не хотел оставлять меня. Поэтому послала ему успокаивающую улыбку и сказала, что со мной все будет в порядке.
— Я все равно устала и просто буду спать. К тому же у меня за дверью стоят Сталлоне со Шварценеггером.
— Вернусь утром. — Он неохотно натянул пиджак и наклонился, словно собирался поцеловать меня в лоб. Но остановился и, вместо того чтобы прижаться губами к моему виску, наклонившись ниже, коснулся губ. — Отдохни.
Потрясённая этим жестом, я кивнула и наблюдала, как он уходит, недоумевая, что это сейчас было.
На следующее утро я проснулась от боли еще до начала часов посещения. Анжела, моя медсестра, дала «Перкосет» и велела перестать дергаться и ерзать. Но я не могла. Я спала приблизительно три часа, просыпалась от малейшего шума, а потом ощутила удушье, когда машинально затаила дыхание, пытаясь прислушаться к звукам за дверью.
Я напомнила себе, что на страже стоят настоящие коммандос и снова задремала. Но вскоре проснулась от острой жгучей боли в животе. Ножевое ранение шло вкупе с беспокойным сном.
Кейн появился утром и принёс с собой кофе и выпечку. Он пронёс их тайком, и, клянусь, если бы он только согласился, тут же вышла бы за него.
— Спасибо, — благодарно улыбнулась ему.
— Хорошо спала?
— Отлично. А ты?
— Тоже.
Мы оба лгали. Он выглядел очень уставшим, да и я уж точно находилась не в лучшей форме.
— Мне надо решить пару вопросов, но Эффи сказала, что зайдёт днём. Я позвонил Рэйчел и сообщил о случившемся. Она обещала, что скоро приедет. Я заскочу вечером.
— Спасибо, — повторила я. — Знаешь, не стоит так возиться со мной.
На это Кейн разозлился.
— Нет, я тебе очень благодарна, — поспешила я заверить его.
— Существует вероятность, что тот, кто сделал это, хотел добраться до меня. — Он резко поднялся и стал надевать пиджак. — Я собираюсь разобраться с этим.
Я постоянно думала о кандидатуре возможного преступника. Я понимала, что мой отец способен на кое-какие довольно дерьмовые поступки, да и наши отношения в последние семь лет оставляли желать лучшего. К тому же я не знала, как повлияла на него смерть мамы… но это полная нелепица. Я сразу же отбросила эту мысль, обеспокоенная тем, что даже подумала о таком, поэтому отчаянно пыталась понять, кто это еще мог быть. И, хотя мне ненавистно было думать, что Кейн прав, кое-что пришло мне на ум.
— Как насчет той женщины, с которой ты разговаривал в субботу вечером? Похоже, она угрожала тебе.
Кейн нахмурился.
— Почти уверен, она здесь ни при чём. Но я рассматриваю и такую вероятность.
— Мы должны рассказать об этом полиции.
— Нет, — отрезал он.
Я побледнела, ощущая знакомый неприятный осадок, который почувствовала в субботний вечер.
— Почему нет?
— Просто доверься мне. Пожалуйста. — Он пристально смотрел на меня и ждал, пока я не кивнула, соглашаясь. — Я делаю все, что в моих силах, пытаясь узнать, что скрывалось за нападением на тебя. Была ли это случайность или это имело какое-то отношение ко мне. Я не успокоюсь, пока не выясню правду. Можешь мне поверить.
— Так ты заботишься обо мне из чувства вины?
— Я забочусь о тебе, потому что так правильно.
Я прищурилась. Он снова вёл себя так, как до нападения.
— Вау, теперь я чувствую себя такой особенной.
— Язва вернулась, — пробормотал он со вздохом. — Кому-то становится лучше.
— Ага, какой-то тайный «доброжелатель» пырнул меня ножом в живот, и мне теперь безумно весело.
Он мрачно посмотрел на меня, и я фыркнула.
— Знаешь, можешь переживать за меня. Не волнуйся, я не приму это за клятву вечной любви.
Несколько секунд мы смотрели друг на друга, а затем Кейн немного успокоился.
— Прости. Я придурок. Конечно, я беспокоюсь. Я забочусь о тебе, потому что переживаю, нет никакой другой причины.
Благодарная за его признание, попыталась успокоить его, хотя и больно было говорить такое.
— Как твой друг, и ничего больше, я ценю это и понимаю твое поведение. Я не ожидаю каких-то изменений из-за того, что меня пырнули ножом в живот.
— Можешь перестать говорить об этом? — Он сжал зубы. — Каждый раз, когда ты упоминаешь о произошедшем, я снова вижу эту картину.
— Прости.
Он снова вздохнул, но по тому, как приподнялись уголки его губ, я поняла: он больше не злится.
— Я вернусь вечером.
Как только он вышел, я упала на подушки и почувствовала, как слезы жгут глаза. Ненавистно признаваться в этом самой себе, но, если честно, после его вчерашнего поведения я позволила надежде вернуться. Я надеялась, что его нежность, привязанность, его сердитая реакция на то, что произошло со мной, означали, будто он наконец понял, что чувствует ко мне.
Боже, я была такой дурой.
— Когда Кейн позвонил, я так разволновалась. — Рэйчел плюхнулась на кровать рядом со мной. — А затем увидела это у своей двери. — Она бросила газету мне на колени.