— Что… — фыркнул он. — Нет, Кесс. Давай без глупостей, ладно?
Я показала ему изображение.
— Кто это?
Он снова чесал затылок.
— Ты.
— Нет, это не я. Это… это то, как ты меня видишь, Кларк. И как видят другие. Здесь у меня все в порядке. Никаких недостатков. Это цель… Цель определяет поведение, поведение — характер, характер — личность. Кларк, история требует героя. У героя должна быть цель. Прошлое — Отправная точка — Будущее…
— Ты о чем? — не понял Кларк. — Может, ты хочешь домой, Кесс?
Кларк никогда не отвез бы меня к Тайлеру Шоу, если бы знал, что везет меня именно к нему.
Я всматривалась в вечерний город, припав к стеклу. На горизонте мерцало свинцовое море, перекатывалось лениво, цепляло темное небо. Я ловила пальцами ветер, чувствовала его в волосах, слышала, как рокочет город. Жизнь била вокруг, точно источник. И сейчас я была частью этой жизни, чувствуя ее так, как никогда раньше.
— Спасибо, приятель, — сказала я, прежде, чем Кларк уехал, высадив меня у дома Шоу.
— Они правда твой парень, Кесс? — поинтересовался он.
— Чего ты выдумываешь?
— Он так сказал.
— Не-е-ет, — протянула я, улыбаясь, хотя внутри разлился странный холод. — Он просто… друг.
— Ага…
И вот спустя десять минут — а точнее, девять минут сорок четыре секунды — я стояла перед дверью Тайлера Шоу с таким видом, будто мне уготовано прыгнуть с парашютом.
Я бы простояла здесь до самого рассвета, если бы дверь не распахнулась сама собой, являя мне высокую, стройную и изящную женщину. Ее волосы были собраны в тугой хвост. Короткая мини-юбка открывала длинные загорелые ноги.
— О, — заулыбалась она, — какая ты хорошенькая. Иди сюда, крошка, — и схватив меня за руку она потянула за собой, в квартиру Шоу, где гремела музыка.
Народ толпился в холле и гостиной, превращая привычные для меня декорации в неузнаваемый, новый мир.
Озираясь по сторонам, я беспрекословно шествовала за незнакомкой.
— Выпьешь? — спросила она, вручая бумажный стакан, наполненный какой-то гадостью.
Она кружилась, смеялась и обменивалась со всеми подряд улыбками, но не переставала тащить меня к дивану.
Я растерянно и неловко протискивалась сквозь толпу гостей Шоу, пытаясь сосчитать скольких мужчин и женщин могла уместить квартира Тайлера.
— Крошка, — незнакомка потянула меня вниз, заставляя сесть на диван, а сама скользнула ладошкой по моему бедру. — Может, поцелуемся?
На самом деле я была ошарашена. Резко отпрянула, ринулась прочь, испытывая не только стыд, но и брезгливость. Меня задевали плечами, я вдыхала запах сигаретного дыма, алкоголя и сладких духов, чувствуя подступающую к горлу тошноту.
— Эй, блондинка, — какой-то незнакомец шлепнул меня по заднице, и это прикосновение едва не выбило у меня слезу.
Касания, смех, грохот музыки. Здесь нечем дышать!
Я торопилась выбраться.
Зыбучий песок, трясина… незримое кольцо сжимает горло…
Я поняла, что меня вывернет здесь и сейчас. Стремительно расталкивая всех вокруг, я вдруг врезалась в кого-то и, сломавшись пополам, словно марионетка, избавилась от съеденного ужина.
Хватанув ртом пару глотков воздуха, я вскинула испуганный взгляд, встречаясь со взглядом Тайлера.
— Кесс, — беззвучно шевельнулись его губы. — Что ты… какого хрена ты здесь делаешь? Вот черт, — он взглянул на свои брюки. — Ты… О, проклятье!
Схватив меня под локоть, он потащил меня в спальню, где как раз развлекалась парочка его гостей. Тайлер вытолкал их за дверь, поставил меня перед собой и опустил руки мне на плечи, будто пригвоздив к полу.
— Что ты здесь делаешь? — спросил сердито.
— А ты?
— Что? Я здесь живу. Это мой дом, Кесс!
— Живешь? — мне казалось, он не понимает элементарного. — Ты так это называешь, старик?
— Какое тебе дело?
— Мы вроде друзья, — пояснила ему терпеливо. — Ты мой агент. Видел это? — И я достала журнал, показала изображение. — Это Кесс Белис, старик. Круто, правда?
Он облизал губы, глядя мне в глаза строгим, пристальным взглядом, скорее мрачным, чем рассерженным.
— Мы не друзья, — вымолвил он. — И я не твой агент. Иди домой, Кесс.
— Но, — и я приподняла журнал повыше, ибо Тайлер даже не взглянул на него.
Он неожиданно выхватил его у меня их рук и швырнул прочь.
— Я сказал тебе, Кесс, чтобы ты выметалась! — и глаза его засверкали яростью. — Пошла нахер отсюда! Я буду курить, пить и трахать тех беспринципных сук, потому что я могу делать здесь все, что захочу! Я могу здесь даже сдохнуть! Мне плевать! Катись в свой гребанный мир, Белис!
— Ты пьян, — сказала я, будто желая оправдать его, в чем он, собственно, не нуждался. — Хочешь, чтобы я ушла?
— Да.
Я взглянула туда, где валялся журнал — с измятыми страницами, искореженный и никому не нужный, точно мой двойник. Я глядела на него так, будто это было мое сердце, вырванное Тайлером из груди и медленно истекающее кровью в темном углу комнаты.
А затем я посмотрела в лицо Шоу, и он вдруг дрогнул. Не думала, что когда-нибудь смогу настолько сильно испугать его.
— Белис, пожалуйста, уйди, — вдруг простонал он.
Молча, я подошла к журналу, опустилась на колени и бережно подняла, разглаживая страницы. Любовно, нежно я касалась измятых листов ладошкой.
— Ладно, — сказала я наконец, — мне действительно пора…
Поднявшись, я вдруг оказалась в мужских объятиях. Шоу попытался поймать ртом мои шевелящиеся губы. А затем я толкнула его со всей силы так, что он потерял равновесие и отшатнулся к стене.
— Ты совсем не герой, Тайлер! — закричала я в бешенстве. — Ты просто придурок!
И выскочила из комнаты.
Глава 11
Дней было так много, что Тайлер не мог вместить их всех в памяти.
Иногда он чувствовал, что еще жив. Особенно, когда разговаривал с Кэтрин, которая время от времени приходила к нему домой. Она открывала окна, впуская в его мир свет и прохладный ветер.
— Что ты думаешь о супермене, Кэт? — как-то спросил он. — Что бы он делал, если бы не его сверхсила? Он был бы неприметной серостью, верно? Он бы жил, зная, что ему предначертано быть героем, но не находил бы сил стать им.
А потом Шоу смеялся, давясь сигаретным дымом, чувствуя на себе укорительный взгляд Кэт.
Ему хотелось быть плохим, пройти путь “падения”, оказаться на самом дне. Было уже недалеко.
— Тебе нужно побриться, Тайлер! — говорила Кэтрин. — Зачем ты это делаешь с собой?
Ей было не понять, что Шоу попросту не мог жить. Что значит “жизнь”? Было ли что-то особенное в жизни? Для чего она дается человеку?
Иногда ему казалось, что он сходит с ума. Это был бы самый прекрасный исход — раствориться в собственном безумии.
Иногда он говорил с Кэтрин даже тогда, когда ее не было.
А когда она приходила, расталкивая ногами бутылки и ворох коробок из-под пиццы, он интересовался буднично:
— Не пойму, зачем ты приходишь, детка? Зачем я тебе?
Зачастую этот вопрос оборачивался получасовой отповедью, когда Кэт убеждала его, что он еще сможет “подняться”, что дело в желании, что нужно взять себя в руки. Она неустанно делала попытки воскресить “предыдущего Тайлера”, того, кого она знала много лет, того, кто был ей бесконечно дорог, и того, кто уже давно мертв. Нынешний Тайлер Шоу — чудовище. И это чудовище не слушало никаких доводов разума.
А потом Кэтрин просто перестала приходить, и Тайлер вздохнул с облегчением. Пару раз ему звонила мать, с которой они не общались больше шести лет. Она беспокоилась, что он все-таки сдохнет, и просила написать завещание, и впредь думать не только о себе, но и о Рейми, ведь Рейми — лучший в мире ребенок, в отличие от него, Тайлера. И почему он должен думать о Рейми, своей сводной сестре, когда мать бросила его и уехала со своим любовником в другую страну, едва Тайлеру исполнилось тринадцать?
Несколько раз он проверял почту, находя письма от молоденьких девочек, которые хотели стать моделями. Он разглядывал их фотографии, бормоча тихо: “Не то… не то…”
Что значило для Тайлера Шоу жить? Проснуться в луже собственной блевотины, разбить голову о край раковины, отключится в кровати с сигаретой во рту?
Его жилище превратилось в пещеру первобытного человека. Он ходил среди мусора и барахла обнаженным. Иногда он подходил к окну, раздвигал жалюзи и изумлялся — там, на улице, совершенно иная жизнь.
Он был готов превратить свою квартиру в склеп, и даже представлял, как в новостях, как-нибудь вечером, расскажут о чудаке, который пролежал мертвым пару лет, иссохся и превратился в мумию. Поэтому, он особенно удивился, когда оказался вдруг одетым у приоткрытой двери, собираясь выйти куда-то… только куда?
“Мейси, у меня проблемы в колледже. Кажется, я не очень люблю прикладную физику. И мне больше не нравится “Мей-шир”.
В лодочном магазинчике с шести до восьми никого не было еще и потому, что я частенько закрывала дверь и переворачивала табличку. Это не потому что я хотела навредить родителям, просто в магазине я начинала чувствовать себя защищенной, как улитка в раковине. Включив телек, я закидывала ноги на журнальный столик и могла заниматься чем угодно. Я сползала в кресле так низко, что моя макушка едва выглядывала из-за прилавка, и я, на самом деле, превращалась в невидимку.
Сегодня я посвятила себя чтению книги по ядерной технологии. Впрочем, вру — я не открыла ее ни разу. Она лежала у меня на коленях, как вечный укор и напоминание.
В восемь сорок, когда я уже планировала закрыть магазин, на парковку въехал черный “хаммер”, и я не просто застыла, по телу прокатилась ледяная волна неистового ужаса и смятения. Я сползла еще ниже в кресле, но увидела через витрину, как распахнулась дверца со стороны водителя.
Сейчас Шоу заметит табличку “Закрыто”, возможно, подергает дверь, а затем уберется восвояси.
Отчего-то я безумно боялась встретиться с ним. А, может, и хотела, но боялась, определенно, больше.