Пока я копалась в собственных чувствах на этот счет, раздался хлопок. Меня бросило в жар, ибо я вспомнила, что сегодня — именно в этот дурацкий день — я забыла закрыть дверь и перевернуть табличку. Мне оставалось сидеть и ждать, когда Тайлер подойдет настолько близко, что увидит меня. Однако шаги увели посетителя прочь от прилавка, по направлению к выставочным образцам.
Он неспешно прогуливался по магазину, и тут я подумала, что Шоу, возможно, не единственный обладатель черного “хаммера” в нашем городе. Медленно я вылезла из-за прилавка, поднялась, поправляя футболку, повязала потуже узел на животе, перевернула бейсболку козырьком назад.
Я отправилась вслед за незнакомцем так осторожно, будто шла по следам ожившего зомби.
Он остановился у небольшого катера, покрытого тентом. Похожий и одновременно не похожий на Тайлера человек полностью завладел моим вниманием, но стоял так, что было сложно рассмотреть его лицо.
Мужчина был неподвижен, как часть декорации. Он рассматривал лодку так, будто хотел прыгнуть в нее и пуститься по течению своей весьма бурной жизни.
Забавная ситуация…
Я — дрожащая, напуганная и взволнованная — опасалась приблизиться хотя бы на шаг, пока он не махнул рукой. А затем я была вынуждена спросить:
— Интересует лодка?
— Да, — спокойно отозвался он. — Сколько она стоит?
— О, боже… — всхлипнула, узнав голос. — Ты уверен, что тебе нужна лодка, а не бритва, старик?
— Я так плохо выгляжу, Кесс, — наконец, он посмотрел на меня.
— Просто отвратительно… ты подцепил сифилис от своих подружек?
Он внезапно рассмеялся, да так, что не мог остановиться пару минут.
Мне было не до смеха. Я недоуменно разглядывала его: похудевшего, со впалыми щеками, бледного и с нездоровым блеском в глазах, и мне казалось, он пришел сообщить, что неизлечимо болен. Поэтому я выпалила:
— Я тебя прощаю, — и его смех прекратился. — Только не умирай, пожалуйста, сейчас…
Он качнул головой.
— Сначала побреюсь и приведу себя в порядок…
— Хорошо бы так, старик, — одобрительно улыбнулась я. — Знаешь, что я вспомнила? Когда умирал какой-нибудь герой… ну, король там, знаешь… Его укладывали в лодку и пускали вниз по течению реки, а лучники стреляли в лодку с берега, — и усмехнулась, указывая на выбранный им катер. — Эта не годится, алюминиевая.
— Ты умеешь поднять настроение, Белис.
Я опять смотрела на него, а он неотрывно глядел в мои глаза. Глядел так, будто стоять рядом со мной в нашем скромном лодочном магазине — это вершина блаженства.
— Хочешь есть? — спросила я, заставив его моргнуть. — Ты выглядишь так, будто хочешь. У меня есть замороженные хот-доги.
Я завела его за прилавок. Он был послушен и спокоен, его взгляд следил за всем, что я делаю.
Когда он ел, я с восторгом и умилением его разглядывала.
В общем, минут десять мы были поглощены изучением друг друга.
— У тебя крошки в бороде запутались, — хмыкнула я. — Это же надо, Тайлер! Она колючая? Я могу потрогать?
— Делай со мной все, что хочешь, Белис.
Получив разрешение, я коснулась его бороды, провела рукой по отросшим волосам. Он не просто перестал жевать, он застыл, точно каменная глыба.
— Раньше ты мне нравился больше, — сказала ему чистую правду.
— Неужели?
— Что с тобой случилось? Ты провел последние два месяца на необитаемом острове?
— Нет.
— Умер твой парикмахер, а другим ты не доверяешь?
— Что? Белис! — он снова засмеялся, хрипло, но уже не так безумно, как раньше. — Я не знаю, что это было, Кесс.
— Чувство вины? — предположила я, и он вопросительно вскинул брови. — За то, что ты снова лез ко мне со своими поцелуями?
— И это тогда, когда тебя вывернуло мне на брюки… Я был ужасно пьян. И… да, я виноват.
— Ты же не станешь делать так больше?
Он молчал, а желваки на его щеках ритмично двигались. Наконец, бросил:
— Нет, не стану.
Он вдруг стал мрачным, задумчиво повернулся к окну, за которым медленно темнело.
— Кесс, — вдруг протянул он. — Где тот журнал с твоим фото?
Он мог задать любой вопрос, даже самый дурацкий, но он спросил именно это, и я едва сдержала испуганный всхлип.
— Нигде, — бросила слишком резко.
Тайлер обернулся. В уголках его рта затаилась улыбка.
— Ты хранишь его, правда?
— Я давно его выбросила!
— Кесс-крошка… — и он молчал, а я была не в силах смотреть на него. — … ты разглядываешь себя на этой фотографии, верно? Время от времени?
— Еще чего, — мои щеки мгновенно вспыхнули.
— Ты очень красивая, Кесс. Даже сейчас, в этой бейсболке. Ты самая красивая девушка, какую я видел.
Если не брать во внимание, что всю жизнь я мечтала услышать нечто подобное, если не думать, что сказал это привлекательный мужчина, если, вообще, абстрагироваться от ситуации, я и тогда была бы вне себя от счастья. Мне хотелось заплакать, но это вышло бы совсем глупо.
— Я… — и у меня не находилось слов, кроме дрожащего: — Так ты будешь покупать лодку или нет? Учти, я скоро закрою магазин и…
— Ладно-ладно, — он вскинул вверх ладони. — Сколько она стоит?
Он протянул карту.
— Я могу рассчитывать на то, что мы снова станем друзьями, Кесс?
— Только друзьями? — вскинула я взгляд, наблюдая за тем, как меняется выражение лица моего собеседника. — Я думала, ты еще и мой скаут.
— Да, девочка. Я принадлежу тебе.
Что бы это ни значило, мне это нравилось.
— И ты приедешь снова?
Выждав паузу, он улыбнулся, чтобы сказать в итоге: “Да, Кесс Белис. Все, что захочешь".
Глава 12
Утром следующего дня я только и делала, что ждала Тайлера Шоу.
Я ждала его, считая минуты в “Мей-шире”. Я ждала его, разговаривая с Кларком. Я ждала его, ведя переписку с Мейси. Мое сердце замирало в предвкушении, и я не знала, что будет со мной, если он не придет.
“Мы пойдем гулять на пляж, Мейс. Сегодня прекрасный день, солнечный и теплый. Я закрою магазин в семь, возьму купальник, и мы будем плавать до самого заката, а потом греться у огня. Я буду чувствовать себя самой обычной девушкой. Нормальной”.
Кессиди Белис — модель.
Кессиди Белис — друг.
Модель и друг Тайлера Шоу.
Это звучало так упоительно, что мне хотелось кружиться и напевать.
Я поднимала взгляд на часы слишком часто — секундная стрелка перемещалась по циферблату с характерным щелчком.
Сумку с пледом и купальником я приготовила еще утром, и теперь она ждала своего часа под прилавком.
В шесть пятьдесят я чувствовала легкий мандраж. Голова наполнилась приятным туманом, а тело странным воодушевлением.
Я не заметила, как дверь магазина распахнулась, и внутрь вошла мама. Она должна была сидеть с Ивом, но вместо этого вдруг оказалась здесь и теперь глядела на меня хмуро и сердито.
— Ты что-то забыла? — удивленно спросила я, опасаясь, что именно в этот момент приедет Тайлер.
Мама выглядела так, будто застала меня за воровством, иначе как объяснить ту мрачность, которую источал ее взгляд.
— Закрывай магазин, Кесс, — сказала она твердо. — Уезжаем.
— Что-то случилось?
И вместо ответа:
— Собирайся.
Я закрыла кассу, лениво пнула сумку, загоняя ее еще глубже под прилавок.
— Мейси рассказала? — спросила, передавая маме ключ. — Она почти никогда мне не пишет, но находит время нажаловаться. Ты уверена, что Мейс моя родная сестра, а?
Я была так зла, что не заметила, как пошатнулась мама. С ее лица сбежала краска.
— Кессиди, пожалуйста… — произнесла она, теряя голос. — Поговорим дома.
— Сначала я подожду Тайлера, — заявила упрямо.
Корил Белис была безжалостной, сильной и очень решительной женщиной, но сейчас она медлила: не приказала мне замолчать и даже не попыталась упрекнуть в неблагодарности.
— Мейс здесь ни при чем, — произнесла она. — Оставь в покое свою сестру.
— Ну уж нет… Я позвоню ей! Сейчас же позвоню! И больше я не напишу ей ничего, потому что она предала меня!
— Кесс, очнись! — и голос мамы был глух. — Мейс умерла. Ты знаешь… Хватит, Кессиди! Прекрати!
Скажи она сейчас, что небо рухнуло на землю, я бы поверила. Но это!
Боль в затылке стала нестерпимой, и я подумала, что потеряю сознание. Но нет, я не упала, на секунду я выбыла из реальности. Мне даже подумалось, что я сплю. Невероятным усилием я заставила себя наклониться, нащупала сумку и перекинула ее через плечо.
Мамины слова не просто пролетали мимо, я отказывалась их понимать. Я приказывала себе раз за разом: “Не слушай, Кесс!”
— Я ухожу, — только и сказала, направляясь к двери.
В тот момент я и сама не верила в это. Ну, подумаешь…
Я бегом пересекла дорогу, и не реагируя на оклики мамы, бросилась к пляжу. Я бежала до тех пор, пока ноги не начали утопать в теплом песке, а в лицо не дунул соленый бриз.
Солнце сверкало на горизонте, плавясь в море.
Сняв кеды, я гуляла по берегу одна. Эта часть пляжа считалась дикой, здесь время от времени появлялись серфингисты но, видимо, тихая заводь не располагала к серфингу. Песок перемешался с колючей галькой и крупными осколками скалы, а костерки свидетельствовали о том, что здесь часто ночуют влюбленные парочки. Когда я часами гуляла по этому пляжу раньше, я думала, что когда-нибудь тоже приду сюда с парнем. Это была девичья мечта, которой не суждено было сбыться до тех пор, пока я не встретила Тайлера.
Мне вспомнилось, как однажды мы пришли сюда с отцом, и я спросила: “Мама постоянно плачет. Она думает, что я умру?” Он ответил, что она плачет по другому поводу, и тогда я поинтересовалась: “Я тяжело больна?” Отец сказал, что я слишком много фантазирую, а умение мечтать — это вовсе не та болезнь, из-за которой стоит лечиться.
Я просидела у воды, промочив шорты, глядя на кружащих над морем птиц. Волны набегали пеной, приносили на берег новые серые камушки.
Меня одолевала мысль, которую я гнала прочь. Мейс умерла? Она ускользала от меня под натиском других несомненно важных мыслей: сколько шагов я сделала, добираясь сюда от магазина, что если перемножить несколько трехзначных чисел, сколько энергии содержится в одном грамме ядерного топлива…