– Кто такой Рови? – спросил Антикв.
– Ровендер Китт, – ответила правдоптаха. – Мы потерпели крушение в Северных Пустынных землях и остались без Хейли и Хаксли. Оттуда мы шли пешком в надежде достичь Фаунаса до того, как Надео умрет.
– Какое тебе дело до желаний умирающего сирулианца?
– У всех должна быть возможность попрощаться с родными и близкими перед смертью. – (Антикв молча откинулся назад.) – Но Надео не просто хотел умереть среди своего клана, – продолжала птичка, – он также желал возвращения в деревню Ровендера. Он хотел, чтобы вы услышали правду.
Члены совета начали вполголоса обмениваться репликами.
– И что же это за правда? – спросила Сот.
– Вождь людей собирается захватить Солас с помощью боевого воздушного флота.
– Захватить? – потрясенно выговорил другой старейшина. – Захватить Солас? Но зачем?
– Чтобы завладеть генератором жизневируса, – ответила правдоптаха изо рта девочки.
– Он никогда не найдет его, – пробормотала шаманка. – В Соласе никто и понятия не имеет, где он спрятан.
– А если он его найдет, то что? – продолжал расспрашивать Зию Антикв.
– Кадм хочет, чтобы род людской снова правил миром и контролировал ресурсы.
Антикв не удержался от вскрика:
– Война?
– Как ни старайся, а война все равно приходит и разъедает общество, – проговорила Сот. – Как будто…
Какие-то крики снаружи прервали ее речь. Правдоптаха выпорхнула изо рта Зии, и чары рассеялись, но девочка продолжала сидеть в том же положении, не в силах сбросить с себя оцепенение.
В хижину ввалился Галелль, явно сбитый с толку. Из уголка рта у него стекала струйка крови.
– Галелль? – обратился к нему Антикв. – Что это значит? Почему ты…
– Он спешит сообщить вам, что увидел призрака, – сказал Ровендер, входя в хижину следом.
Антикв встал на ноги, опираясь на трость.
– Ты не осквернишь эту деревню и это собрание своим присутствием! – произнес он. – Пожалуйста, уходи, изгнанный дух.
– Без Зии Девять не уйду, – ответил Ровендер, показывая на девочку рукой.
– Теперь она наша пленница, – возразил Антикв. – И она, и та, другая, могут пригодиться, если лю-ди нападут на нас со своими военными машинами.
– Блах! Никакого толку от этого не будет. – Ровендер подошел к Зии. – Вы ничего не знаете о людях.
– А ты знаешь?
– Я знаю, что я знаю. Но какая разница? – Ровендер помог Зии встать на ноги. – Я же умер для вас. Всего лишь призрак. Фантом.
Сознание Зии все еще было затуманено, но она все равно заметила, что разлохмаченная веревка на поясе ее друга в точности такая же, как у других членов совета и как те веревки, что связывали их с плетением самой хижины. Она оглядела комнату.
– Эта была твоя, да? – Она показала на срезанный, свисающий со стены конец веревки. – Ты тоже входил в совет.
Ни один мускул на лице Ровендера не дрогнул.
– Пойдем, Зиа. Я вернулся только за тобой. Мы уходим.
– Постой-ка, – остановил его Антикв, подняв руку. – Нам нужно знать больше об этих лю-дях и о том, что они сделали с Надео.
– Скоро узнаете, – ответил Ровендер. – Вы думаете, что сумеете избежать взаимодействия с миром, прячась здесь. Однако мир рано или поздно придет к вам сам. И тебе, старик, может весьма не понравиться то, что ты увидишь.
– Довольно! – взревел Антикв, наставив на Ровендера свою трость. – Схватить этого призрака и его птенца.
Несколько сирулианцев ворвались в хижину, повалили Ровендера и Зию и связали их.
– Сюда его! – приказал Антикв, указывая на коврик в центре хижины. Потом он обратился к шаманке: – Сот, призови птицу.
Ровендер открыл рот, не дожидаясь, пока птаха подлетит к нему. Она устроилась у него на языке, высунув заостренную головку между губ.
– Расскажи нам все, что мы должны знать, – сказал Антикв и уселся на место главы совета.
– Ты уже знаешь правду, – проговорила птичка голосом Ровендера.
– Следи за тем, что болтает твой язык, призрак, не то лишишься его, – пригрозил Антикв. – Скажи, зачем лю-ди сделали с Надео то, что они сделали.
– Я не знаю, – ответила правдоптаха. – Возможно, это попытка изучить нас, чтобы найти способы контроля.
– Они могли преуспеть в этом? – Антикв перевел взгляд на Зию.
– У них куча машин и арсенал, равного которому нет на всей Орбоне, – сказала птичка изо рта Ровендера. – Они ни перед чем не остановятся, чтобы достичь своей цели.
Члены совета, услышав это, зашептались друг с другом.
«Я ведь уже все им рассказала, – удивилась про себя Зиа. – Они как будто не верят правде, хоть она и излагалась бы прямее некуда».
– Его ответы основаны на том, что он принимает за истину, – высказался один из старейшин. – Этот пьянчуга после изгнания только и делал, что бродяжничал. Вот он и дошел от нашей деревни до деревни лю-дей.
– Правда ли? – усомнилась Сот. Она повернулась к Ровендеру и спросила: – Откуда ты знаешь, что лю-ди обладают такими силами?
Правдоптаха отозвалась:
– Я много странствовал в далеких отсюда краях, побывал в древних руинах Восточных Пустынных земель, на южных отрогах Бликских гор и к западу от берегов Пустого моря. У людей, конечно, более примитивная техника, чем у Охо, но ее очень много, и эти машины выполнят все, что им прикажут.
Зиа вспомнила случайного прохожего в Соласе, когда они бежали из дворца на «Золотой рыбке». Даже этот музейный драндулет впечатлил его. У пришельцев не было столько продуктов Технологии, сколько у Кадма.
– Если Ровендер прав, – вступил другой старейшина, – то нас ждет повторение Второй Солнечной войны.
– Ты ушел далеко, Ровендер, – продолжила Сот. – Почему вернулся сюда?
– Может, ты хотела спросить, – встрял Антикв, – почему он вообще ушел и отвернулся от собственных соплеменников?
– Вы знаете ответ на этот вопрос, – сказала правдоптаха. – Когда моя подруга и мое потомство ушли в иной мир, я не мог оставаться. В этой деревне скорбь подстерегала меня на каждом шагу. Куда бы я ни смотрел – повсюду жили воспоминания о них, я видел их в лицах моих братьев и сестер, я видел их дух во сне. Эту бесконечную боль невозможно было унять.
Зиа попыталась высвободиться из пут. Она видела, как дрожит Ровендер, ей хотелось обнять друга и сказать, что она теперь с ним.
– И все-таки ты отверг нас всех, пусть мы и старались тебе помочь, – не сдавался Антикв.
– Наши традиционные ритуалы не могли утолить мою печаль. Мне нужно было… – начала птичка.
– И ты отказался от них? Наши духоисцеляющие ритуалы действовали на протяжении многих поколений, оставаясь неизменными со времен, когда мы жили на родной планете. Так было всегда. А ты, значит, решил отречься от них? – Голос Антиква звенел от возмущения.
– Я происхожу не с нашей родной планеты. Я родился на Орбоне, – сказала правдоптаха.
– И тут, на Орбоне, ты бросил всех нас в деревне без каких-либо предупреждений? – Антикв оперся на трость и поднялся, явно разгневанный словами Ровендера. – Когда болезнь забрала еще многих из нашего клана, тебя здесь не было. Когда мант-бегуны спасались от дорсеанских браконьеров, тебя здесь не было. Когда наши разведчики начали загадочным образом пропадать…
– Я ушел, потому что никто из вас не мог исцелить меня. Я ушел, потому что не знал, зачем мне жить. Я ушел, потому что не понимал, почему я выжил, когда мои родные погибли. – (Сот посмотрела на Антиква, но тот ничего не сказал.) – Я стал призраком, видением, принужденным вечно скитаться без всякой цели. Мне все было безразлично, включая самого себя… Пока я не повстречал девочку из рода людей, Зию Девять.
– Вот эту? – Антикв махнул рукой в сторону Зии.
– Зиа подарила мне цель. Она вновь наполнила мое сердце надеждой. Мой дух почуял, что она особенная. Мой дух велел мне учить ее, как если бы она была моим ребенком: рассказывать о нас… об Орбоне… обо всем. Но я и не догадывался, что это она учила меня.
Слезы текли по щекам Зии, пока она слушала Ровендера. Ее друг немало пострадал от Бестиила, авторитонов и песчаных снайперов, и все же казалось, что самые большие страдания он испытывает теперь, произнося эти слова, делясь этой правдой.
– И чему же она тебя научила? – спросила Сот.
– Сердце, полное сочувствия, так же непросто иметь в груди, как сердце, полное равнодушия, – ответила правдоптаха.
Антикв молчал. Члены совета смотрели на него в ожидании ответа.
– Скажи что-нибудь, – обратилась к вождю Сот. – Ибо теперь ты ведаешь его правду.
Антикв откашлялся.
– Я знал, что ты скорбишь о своих близких. И вся деревня скорбела о них. Мы все оплакивали их уход.
– Но ты этого никак не показал, – проговорила птичка.
– Вождь должен быть надежным и сильным, с какими бы ужасами он ни столкнулся. Вождь не может выказывать боль, Ровендер. Это могут истолковать как знак слабости, – сказал Антикв еле слышно. Почти шепотом.
– Мне не нужен был вождь, – отозвалась правдоптаха. – Я хотел видеть отца.
Антикв ответил дрожащим голосом:
– А я хотел вернуть своего сына, моего маленького беззаботного сына, который всегда был рядом. Всегда играл. Всегда смеялся. Не был раздавлен трагедией. Не был сломлен капризами судьбы.
– Дитя нуждается в родителях в любые времена, отец. Не только когда жизнь улыбается ему.
Антикв подошел к Ровендеру и осторожно вытащил птичку у него изо рта. Обхватив голову сына дрожащими руками, он проговорил:
– Ты прав, сынок. Ты прав.
Все члены совета старейшин захлопали и радостно заголосили.
Зиа наконец выпуталась из веревок и бросилась было к Ровендеру, но остановилась, увидев, что тот обнимает отца. Тут в голове ее, словно давно забытая колыбельная, всплыли строчки из прорицания Арии:
Воссоединение близко,
В смерти итог его – фальшь,
в перерождении – истина.
Зиа вытерла слезы и улыбнулась.