Максумов подошел ко вторым от входа нарам и достал из-под них вещмешок Ли. Майор развязал тесьму, вынул небольшую тонкую коробку и передал ее Лин Дунгу.
Мужчины в молчании сели на лавку, и командир партизан открыл коробку. В ней хранились две небольшие выцветшие фотографии, с одной на Лин Дунга смотрели простые и открытые лица приемных родителей Ли – Авдотьи и Николая, с другой – учитель Чэн. А под ними обнаружился медальон с простой застежкой.
Пока Лин Дунг извлекал из коробки все то, что было дорого Ли, Максумов скупо, но пылко рассказывал о каждой вещи. Китаец почти не слушал эти пояснения – он внимательно рассматривал ордена и фотокарточку. А, когда раскрыл медальон и увидел портрет улыбающегося мальчика, не удержался и улыбнулся в ответ.
Фотография Джинг и Тао особенно привлекла его внимание. Он всматривался в интеллигентное лицо Вэй Тао, будто хотел увидеть за ним что-то большее, чем просто портрет давно погибшего человека.
Максумов снова наклонился к вещмешку и достал цепь – любимое оружие Ли.
– Разрешите, я возьму на время медальон? – попросил Лин Дунг, аккуратно защелкивая замочек.
– Конечно.
Кивнув, в знак благодарности, командир партизан поднялся с лавки, осторожно придвинул поближе к Максумову вещи Ли и вышел из землянки.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Лин Дунг шел по темной улице, стараясь ступать как можно тише. Редкие звезды, просвечивающие сквозь лохматые облака, скупо освещали ему дорогу. Подойдя к небольшому одноэтажному зданию, партизанский командир остановился, посмотрел по сторонам и бесшумно открыл дверь.
Когда он переступил порог небольшой темной комнаты, он кашлянул и почти сразу услышал голос:
– Я ждал вас.
– Доброй ночи, товарищ Лю Ронг.
В полной темноте, озаряемой лишь светом луны, на одиноком стуле сидел человек в черном плаще с приподнятым воротником. Он зажег настольную лампу и развернулся лицом к Лин Дунгу. Если бы сейчас здесь оказался Ли, он сразу бы узнал этого человека. Но там, в ресторане «Эдельвейс», юноша и предположить не мог, что подвыпивший полковник Квантунской Армии, которого он собирался убить, был китайским разведчиком, контролирующим весь ход операции.
– Вот, возьмите, – сказал Лю Ронг, протягивая белый конверт. – Это то, что вы просили.
Лин Дунг тут же открыл конверт, извлек оттуда несколько отпечатанных на машинке листков и внимательно их просмотрел.
– Спасибо!
Человек в черном кивнул, скупо улыбнувшись, и пожал протянутую руку. Итак, ответ был получен, решение принято. Осталось действовать, и как можно скорее.
Наступление утра Ли не увидел, а скорее почувствовал. Сквозь крохотное окошко в камеру проникли скупые лучики солнца. Но он даже не пошевелился, продолжая сидеть в позе лотоса с закрытыми глазами. Ему нужно было скопить силы и решимость, чтобы принять решение командира, каким бы оно ни было.
Послышались тяжелые шаги, в землянку спустился часовой.
– Лейтенант Вэй Ли, – излишне громко сказал он, мотнув головой в сторону выхода. – К командиру!
У командирской землянки Ли встретили все его верные товарищи: Соколик, Лань Шинь, Степа, Фанг, Жонг и Юн. Они ободряюще кивали и всем своим видом выражали поддержку. Взгляд Ли задержался на Лань Шинь.
Девушка ответила таким же долгим взглядом, в котором было столько волнения, поддержки и сочувствия, что сердце юноши невольно забилось сильнее. Лань Шинь улыбнулась своей теплой доброй улыбкой, и Ли в очередной раз осознал, за что так сильно полюбил ее. Именно сейчас ему больше всего на свете хотелось признаться ей в своих чувствах, прижать ее и больше не отпускать. Но он вспомнил о раненном Митяе, о любви брата к этой чудной девушке, и его сердце сжалось. Как там брат, вот бы увидеть его… Собственные чувства Ли сейчас были не в счет. Главное, чтобы дорогие ему люди были счастливы.
Улыбнувшись девушке, арестант вошел в землянку.
За столом сидели все те же, что и в прошлый раз – Лин Дунг, Демин и Максумов. Но атмосфера в помещении сегодня казалась совершенно другой.
Лин Дунг изучающе посмотрел на парня и спросил:
– Как вы себя чувствуете, лейтенант Вэй Ли?
– Намного лучше, товарищ командир, спасибо!
И тут вмешался Демин:
– Надеюсь, вы одумались и, наконец, готовы сказать нам правду! – на последнем слове заместитель сделал ударение, от чего у Ли непроизвольно сжались челюсти.
– Мне больше нечего сказать!
– Зато мне есть что, – негромко произнес Лин Дунг и встал из-за стола. В руках у него был белый конверт, который он и протянул Демину. – Прошу вас открыть конверт.
Тот стал с все возрастающим изумлением перебирать пачку фотографий. Выражение его лица стремительно менялось. Ли и Максумов обратили к Лину Дунгу ничего не понимающие взгляды. Командир, будто почувствовав это, повернулся и пояснил:
– Эти фотокопии архивных документов подтверждают, что в 1930 году японцы пытались завербовать профессора Вэй Тао. Но когда он отказался работать на них, профессор и его жена были жестоко убиты. Руководил операцией тогда еще капитан японской разведки Накаяма.
Лин Дунг протянул Ли памятный медальон, и тот принял его с таким же непонимающим выражением лица, что и остальные. Но командир, казалось, не заметил этого:
– Я должен был убедиться, что профессор Вэй Тао и человек на фотографии в Вашем медальоне один и тот же человек. Твой отец, сынок, настоящий герой и истинный патриот Китая!
Лин Дунг крепко сжал руку Ли, и тому на глаза навернулись слезы. От волнения, облегчения и какого-то щемящего чувства гордости молодой разведчик не мог вымолвить ни слова.
– С возвращением, Леха! – крепко обнял его Максумов.
Следом подошел и Демин. Он протянул руку и серьезно взглянул в глаза бывшему пленному:
– Лейтенант Вэй Ли, я – военный человек. Для меня долг превыше всего. Я рад, что вы снова в строю.
Ли машинально ответил на рукопожатие.
Тем временем Лин Дунг снова заговорил, и в его голосе отчетливо слышалась тревога:
– Кроме того, ваша информация по операции «Империя» подтвердилась. Через день японцы начинают отгрузку бактериологических авиабомб из лаборатории на свои аэродромы в Китае. Этого допустить нельзя.
Командир подошел к Ли почти вплотную и положил руку ему на плечо:
– Ну что, лейтенант, самое время выполнить свой долг и поквитаться с врагом!
Но, прежде чем юноша успел ответить, в разговор вмешался майор Максумов:
– Надо подумать, как туда пробраться. У нас есть схема лаборатории?
Демин кивнул:
– Да, но попасть туда очень сложно. Весь периметр усиленно охраняется.
– А что, если с воздуха, – предложил Ли.
– Хорошо бы, – с сомнением произнес Максумов, – но самолетов нет.
– Километрах в двадцати на север отсюда расположен небольшой японский аэродром, – вспомнил Демин.
– Мысль хорошая, можно попробовать, – сказал Максумов.
– Ну что, товарищи, давайте обсудим детали и вечером же в путь, – резюмировал Лин Дунг.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Был уже почти вечер, когда обсуждение и подготовка предстоящей операции были завершены. Выдвигаться надо было немедленно. Ли вышел на улицу, глазами он искал Лань Шинь. Но девушки нигде не было, и никто не знал, где она. Митяя увидеть, к сожалению, тоже не представлялось возможным. Главное, что он жив, подумал Ли. Жаль было уходить вот так, не попрощавшись. Ему, как и остальным, было хорошо известно, что предстоящее задание может оказаться последним…
Отряд Максумова выстроился перед командиром Лин Дунгом, чтобы выслушать последние слова напутствия. Послышался звук подъезжающей машины. Командир спокойно договорил, перевел взгляд в сторону и, улыбаясь, сказал:
– Лейтенант Вэй Ли, думаю, это к вам.
Взгляд Ли последовал за взглядом командира. Из небольшого грузовичка, опираясь одной рукой на костыль, а другой на Лань Шинь, вышел Митяй – худой, еще совсем слабый. Пошатываясь, он направился к Ли.
Ли сорвался с места и побежал навстречу.
– Брат… Брат!
Ли обнял Митяя и тот, отбросив костыль, крепко, насколько смог, обнял брата. По щекам обоих текли слезы.
– Леха, родной мой, живой.
– Как я рад, Митяй, я уже и не надеялся увидеть тебя.
– Это Лань Шинь помогла врача уговорить отпустить меня ненадолго…
Ли помог Митяю сесть на скамью и аккуратно присел рядом. Девушка отошла, чтобы не мешать братьям поговорить.
– У вас десять минут, ребята, – строго произнес Лин Дунг.
Бойцы отряд Максумова стояли в сторонке и терпеливо ждали отведенного братьям Агафоновым времени. Соколик так расчувствовался при встрече братьев, что тоже не смог сдержать слез, сопел и всхлипывал.
Пока братья разговаривали, Лань Шинь украдкой наблюдала за ними. Несмотря на внешние различия, братья были невероятно похожи, какая-то невидимая красная нить связывала их в единое целое. Нить могла растянуться или даже спутаться, но она никогда и ни за что не смогла бы порваться.
Митяй опустил голову и тяжело вздохнул.
– Да, брат, нелегко тебе пришлось. Жаль, что меня не было рядом, я бы этого Накаяму своими руками придушил. Но главное, что ты жив и что теперь мы знаем, кем был твой отец и за что погиб. Ты вернул его честное имя.
– Я снова обрел его, Митяй. И теперь мой долг сделать так, чтобы не допустить эту страшную бактериологическую войну. Пусть даже ценой собственной жизни.
К братьям подошел Максумов.
– Пора, ребятки.
Братья крепко обнялись. Но надо было расставаться
– Береги, себя, Леха.
Лань Шинь подала Митяю костыль, и Ли осторожно отпустил брата.
– Как ты там говоришь – не боись, брат, прорвемся! Позаботься о нем, Лань Шинь.
Девушка улыбнулась и кивнула в ответ. Глаза ее были полны грусти и тоски.
Ли направился к отряду.
– Вэй Ли! – окликнула разведчика партизанка, – я должна тебе кое-что сказать!
Юноша остановился, но послышался громкий приказ Максумова:
– Лейтенант Агафонов, пора!