– Самовольно покинули расположение роты, трое, вон там – большое бревно плывет к немецкому берегу.
Комиссар пригляделся. За бревном, скрываясь, плыли три, по пояс голых, бойца. К бревну была приколочена доска, на которой лежало три больших камня и столько же стеблей камыша. С немецкой стороны композиция выглядела просто как один из множества обломков, дрейфующий по течению. Лицо комиссара исказилось, словно при зубной боли.
– Агафо-о-нов. Самодеятель, твою мать!
– Может, командиру полка доложить? – осторожно спросил дежурный.
– Да тихо ты! Доложить…
Комиссар увлеченно следил за передвижениями бревна.
Уже почти подплыв к вражескому берегу, Ли, Митяй и Соколик зажали губами длинные стебли камыша, и, для тяжести взяв в руки булыжники, исчезли под водой. Бревно поплыло дальше, попадая время от времени в лучи немецких прожекторов. Реку осветила красным сигнальная ракета, но над водой теперь видны были только три тонких камышовых стебелька, движущихся к берегу. Когда до суши оставалось несколько метров, на поверхности вновь показалась голова Ли и сразу же скрылась.
Под водой Соколик уперся в дно ногами и, сцепив свои огромные руки замком, как из катапульты, вытолкнул Ли из воды. Фигура в одних подштанниках с цепью в руке сделала сальто над берегом и исчезла в воронке от снаряда. Немецкий часовой высунул голову из окопа и пристально поглядел на воду, но, не заметив ничего подозрительного, исчез. Комиссар нахмурился и навел резкость бинокля.
– Это еще что за цирк!
Ли тем временем выбрался из воронки и стремительно прополз в тыл немцев к пулеметному гнезду. Один из фашистов заметил голого, измазанного грязью бойца и хотел было поднять тревогу, но Ли молниеносно выбросил вперед правую руку и его железная цепь обвилась вокруг горла противника. Боец дернул цепь назад, и немец со сломанной шеей мешком повалился на землю.
Другой немец, проснувшись, вскочил со дна окопа, но Ли, гибкий и стремительный, как лиса, уже был за его спиной. Он накинул цепь часовому на шею и быстро придушил его. К этому времени на немецком берегу уже были и Митяй с Соколиком, тоже, как Ли, в одних подштанниках и вымазанные грязью.
Ли развернул пулемет в противоположную сторону, пока Митяй и Соколик торопливо доставали ручные гранаты из стоящего в окопе ящика. Через несколько секунд на немецких позициях загремели взрывы. Сонные немцы лезли из окопов и землянок и немедленно попадали под огонь пулемета. В грохоте и неразберихе никто не понимал, что происходит. Немцы, думая, что они окружены, беспорядочно метались среди вспышек, слышались панические крики.
– Русские! Русские в тылу!
Когда гранаты закончились, Митяй и Соколик стали снимать с мертвых фашистов автоматы и присоединились к Ли, длинными очередями срезая солдат, оказавшихся поблизости. Митяй одобрительно взглянул на брата, который деловито строчил из пулемета, выдерживая отдачу, худым, но удивительно твердым плечом, и белозубо улыбнулся. Именно Митяю удалось подбить Соколика на эту самоубийственную выходку, и теперь, когда все удалось, он радовался, что не напрасно так доверял брату.
– Э-эх, не боись, братки, прорвемся!!! – с еще большим азартом строчил Митяй по немцам.
На противоположном берегу комиссар передал бинокль дежурному и осмотрел батальон, поднятый по тревоге. Бойцы в полной готовности удивленно всматривались в зарево и слушали звуки боя – казалось, что немецкие позиции атаковали крупные силы русских Комиссар достал из кобуры пистолет и встал в окопе в полный рост.
– Добрались-таки, черти. Вперед! За родину! За Сталина!
Берега Стряны огласились могучим «Ур-р-ра-а-а-а!». Красноармейцы ринулись вниз по склону, спуская на воду плоты и лодки. Первые ряды, бегло стреляя из винтовок, уже высаживались на противоположный берег.
****
Утром, после героического штурма фашистских позиций на западном берегу Стряны, бойцов третьей роты Соколика и братьев Агафоновых вызвали в штаб полка. Герои минувшей ночи стояли по стойке смирно посреди деревянной избы, а перед ними нервно расхаживал туда-сюда, протирая шею платком, командир полка. Он остановился, заглянул каждому в глаза и спросил солдат сдавленным от гнева голосом:
– Вы что о себе возомнили? Я вас спрашиваю!?
Все молчали, уставившись в бревенчатую стену. Митяй, набравшись смелости, обиженно ответил:
– Товарищ полковник, ну высоту же мы взяли!
Лицо командира перекосило от ярости.
– Взяли!? Вы нарушили прямой приказ старшего по званию! Самовольно бросили свою позицию! Да я вас под трибунал!
Он поднес кулак к Митяевскому носу и выпучил глаза. В этот момент дверь избы, в которой теперь располагался штаб, без стука открылась и внутрь вошел генерал Соболь из командования армии в сопровождении крепко сбитого сурового майора лет сорока пяти. Теперь по стойке смирно встали все, включая командира полка.
– Ну-ну, не горячись, полковник, – примирительно сказал генерал, жестом приказывая встать вольно. – Дай мне с бойцами поговорить.
Генерал, не спеша, строго оглядел каждого солдата.
– Ну, признавайтесь. Чья была идея?
Командир полка подошел к генералу и кивнул на Ли:
– Рядового Агафонова, товарищ генерал. Он и этих спровоцировал.
Соболь подошел к солдату и, глядя прямо в глаза, сурово проговорил:
– За то, что ослушались приказа командира, похвалить вас не могу. А что спасли сотни жизней советских солдат, спасибо вам, ребятки!
Братья и Соколик заулыбались и грянули хором:
– Служу трудовому народу!
Генерал довольно кивнул и обратился к командиру полка:
– Полковник, рядового Агафонова я у тебя забираю. Таким смышленым самое место в разведке. Майор Максумов, принимай пополнение!
Майор, не меняясь в лице, проговорил суровым голосом с едва заметным восточным акцентом.
– Слушаюсь, товарищ генерал!
Соболь развернулся и собрался уходить, но Ли остановил его:
– Товарищ генерал, разрешите обратиться!
Тот удивленно обернулся, подняв седую бровь.
– Разрешаю.
– Я без них не пойду! – кивнул Ли на своих товарищей.
Генерал подошел поближе и серьезно посмотрел на Ли.
– Прям так и не пойдешь?
Тот спокойно выдержал взгляд и твердо ответил:
– Так точно! Не пойду!
В избе повисла пауза, которую нарушил суровый голос Максумова.
Он подошел к генералу и, сверля взглядом Ли, констатировал:
– Товарищ генерал, этот точно не пойдет.
Несколько секунд генерал и Максумов не отрывали глаз от Ли, пока Митяй не отвлек их внимание на себя. Он молодцевато отдал честь и громко выкрикнул:
– Разрешите обратиться!
– Давай. Тебя как звать?
–Я – Митяй, виноват, рядовой Дмитрий Агафонов – в технике разбираюсь! – затараторил Митяй. – Удостоверение шофера имею! Грамотами отмечен! А Соколик, виноват, рядовой Иван Соколов, в руках подкову гнет! Медведю хребет ломает! Да вы посмотрите, какие у него ручищи!
Генерал сжал губы, стараясь не засмеяться, перевел взгляд на Максумова, но тот, прищурившись, глядел также сурово, только теперь на Митяя. Генерал улыбнулся одними глазами.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Через несколько дней братья Агафоновы и Соколик вместе с другими бойцами, отобранными из разных воинских частей для службы в разведке, оказались в вагоне поезда, который мчал их куда-то в центральную Россию. Там, среди бескрайних зеленых лесов, была спрятана святая святых советской военной разведки – специальный секретный тренировочный лагерь по подготовке разведчиков-диверсантов.
Митяй всю дорогу травил фронтовые байки, пытаясь скрыть волнение и выдать себя за опытного бойца, но его никто не слушал. Ли и Соколик отмалчивались, погруженные в свои мысли: каждый из них понимал, что за почетным предложением скрывается тяжелая работа и смертельные опасности. В ближайшие месяцы им предстояло пройти форсированный курс обучения в составе специальной роты Главного Разведывательного Управления Красной Армии и стать настоящими разведчиками – диверсантами.
После того, как все новоприбывшие прошли через разговор с комиссаром отряда, баню, дезинфекцию и получили вместо своих разношерстных нарядов одинаковую форму камуфляжа “амеба”, спецроту отправили на построение. Их построили перед двухэтажным учебным корпусом, утопавшем в зеленой листве. На плац вышел уже знакомый суровый майор Максумов, в сопровождении комиссара и капитана – заместителя командира отряда. Он прошел вдоль строя, оглядывая каждого бойца своими темными внимательными глазами. По его непроницаемому лицу было совершенно непонятно, остался ли он доволен новыми бойцами или нет. Все еще глядя на строй, он обратился к будущим диверсантам:
– Товарищи бойцы! Я – командир специального диверсионно-разведывательного отряда майор Максумов! Задача отряда – выполнение особо важных заданий в тылу врага! Здесь, в этом тренировочном лагере, мы будем готовить из вас профессиональных разведчиков!
Митяй, стоящий в первом ряду, не смог сдержать счастливую улыбку. Это не осталось без внимания майора. Он, не переставая говорить, подошел к нарушителю. В карих глазах командира мелькнул металл, и Митяй сразу посерьезнел. Максумов продолжил речь:
– Но запомните, разведка – это не романтика, это – тяжелый и опасный воинский труд, и справиться с ним могут только люди с сильной волей! У разведчика нет права на ошибку, потому что за ошибку он может заплатить не только своей жизнью, но и жизнями своих товарищей! А теперь можете приступать к занятиям. Вольно! Разойтись!
Так для братьев Агафоновых и Соколика начались утомительные будни обучения в секретном спецлагере разведчиков. С утра и до ночи лучшие инструкторы разведывательного управления гоняли молодых солдат по полосам препятствий, обучали управлению любой техникой, которая имела колеса или гусеницы, объясняли, как маскироваться и выживать в лесу. Будущие разведчики учились снимать часовых, прыгать с парашютом, минировать объекты и главное – уходить после этого живыми.