Я до крови закусила губу, стараясь сдержать себя в руках.
Значит Уолтер принялся пытать Джеймса… Вероятнее всего, для того, чтобы он признал себя Капитаном и сказал, где находится «Легенда». Но, зная этого пирата, он скорее умрет, чем что-то скажет…
– О казни ничего не слышно?– поинтересовался Чарльз.
– Слышно. Его должны были казнить завтра утром за убийство брата. Но казнь перенесли. Она состоится на следующий день после коронации, чтобы не отвлекать все общество от персоны короля. По крайней мере так сообщил граф-маршал.
– Ну, ещё бы… Чтобы наш король поделился с кем-нибудь вниманием,– усмехнулся Фрэнсис, снова принявшись оттачивать ножом свое мастерство на ветке.
– Я думаю, что Уолтер пытается добиться от Джеймса признания в том, что он и есть Капитан,– озвучила я свою догадку.– Ведь если он повесит легендарного пирата - это намного выше поднимет его в глазах общества, чем если он расправится с убийцей-каторжником…
– И в Лондонском доме уже провели обыск,– добавил Дилан.– А в городе очень много солдат. Говорят, что королева Кэролайн готовится приехать на коронацию, о чем сообщила в письме…
Ну, это я и без тебя, мой милый друг, знала…
Значит ни черта я не изменила прошлое, когда подкинула архиепископу драгоценности. Джеймса приговорили к смертной казни, а я была вынуждена бежать…
Я приложила ладонь к рубиновому ожерелью, которое приятной тяжестью лежало на шее. А вот это украшение черта с два я отдам в королевскую казну.
– И что делать будем?– Фрэнсис поднял на меня глаза.– У несравненной жены капитана есть план, как она будет спасать супруга?
Мой мозг работал с бешенной скоростью, сопоставляя все факты, рассказанные Диланом. Потом я снова вернулась к истории…
– Для начала, нам нужно попасть на «Легенду», – задумчиво протянула я.– У нас есть три дня для того, чтобы продумать наш план до мелочей.
– Три?– удивился Чарльз.
– Да. Мы будем спасать моего мужа в день коронации Георга. Когда все улицы Лондона утонут в веселье и мятежах.
– И когда на улице будет больше всего солдат...– протянул Фрэнсис, и тяжело вздохнул. – Вот и доверяй после этого женщине...
Я же улыбнулась, и, сощурив глаза, посмотрела на Дилана. Уголок его губ приподнялся, словно он уже понимал, что я задумала.
Это будет самый хитрый и грандиозный побег в истории Лондона.
Глава 52. В холодных стенах безумия
Джеймс
Я потерял счёт дням, часам и минутам… Но по моим подсчетам, сегодня был третий день моего пребывания здесь.
Я узнавал время лишь по двум показателям: в восемь вечера приносили ужин. Отвратительные помои…Что-то очень похожее на стряпню Фрэнсиса…
В десять часов – меня навещал «мой друг», который всеми силами пытался добиться от меня признания…
А раз ужин только недавно закончился, значит скоро ко мне нагрянут гости.
О боли уже не могло идти и речи… Один глаз заплыл и не видел вообще ничего… А второй едва смог сфокусироваться на моей «роскошной» обители.
Ноги мои были закованы в кандалы, а руки – в цепи, и стоило мне пошевелиться, как толстые звенья содрогались и звоном сразу привлекали внимания надзирателя.
Людские стоны, крики и вой уже порядком поднадоели… Не было ни печали, ни скорби… Но в таком месте отлично ощущалась людская безысходность, граничащая с безумием.
Я сидел на грязном, пропитанном вонью полу из соломы, и тихо подпевал своими разбитыми губами мотив, уже отлично знакомой баллады, которую пел такой же узник, находившийся в соседней камере, чем разбавлял эту угнетающую обстановку.
– «Законы для всех создают короли…
Так почему же вельмож обошли
И мне компаньонов меж них не нашли
Достойных петли...»
Если Хилл думает, что я сознаюсь, то он сильно ошибается. Он не получит ни доказательств, ни «Легенду», ни мою команду, ни Лиз…
А по своей курносой богине я очень скучал… Даже сам не думал, что буду по ней так тосковать.
Я надеялся, что Чарльз не подвёл меня, и Лиз сейчас уже на пути в Америку, и наслаждается морским воздухом в предвкушении новой жизни.
По крайней мере, раз Хилл не нашел ее дома, значит они успели скрыться.
Даже на расстоянии Лиз не давала мне скучать в этой кишащей тварями камере… Вернее, мысли о ней.
Я вспомнил свою недолгую, но очень насыщенную семейную жизнь, и понял, что это одно из самых ярких событий в моей жизни. А сегодня за ужином и вовсе осознал, что, наверное, впервые за тридцать два года, влюбился. И дело было даже не в постели… Хотя и по этому я тоже скучал.
Мне не хватало этого высоко заданного курносого носа и огромных голубых глаз, в которых я видел и изумление, и страх, и гнев… И слезы.
– Густаф!– окликнул своего соседа, находившегося за каменной серой стеной, которого ни разу не видел.
– Что?– отозвался он.
– Спой о подружке.
Эта песня мне нравилась больше всего из тех, что пел мой друг по несчастью.
И тихое пение, раздавшееся за стеной, вызвало у меня улыбку.
–Вина мне пинту раздобудь,
Налей в серебряную кружку.
В последний раз, готовясь в путь,
Я пью за милую подружку.
Трепещут мачты корабля,
Как будто силу ветра меря…
Пред тем, как скроется земля,
Пью за тебя, малютка Мэри!
Нас ждет и буря и борьба.
Играя с ветром, вьется знамя.
Поет военная труба,
И копья движутся рядами.
Не страшен мне грядущий бой,
Невзгоды, жертвы и потери!
Но как расстаться мне с тобой.
Моя единственная Мэри?
– Тихо вы!– воскликнул подвыпивший смотритель и по толстым железным прутьям прошлась огромная дубина.– Заткнитесь!
– Сам заткнись,– усмехнулся, зная, что он прекрасно меня услышал.
Толстые руки надзирателя сразу же обхватили прутья клетки, и он прижался к ним своим вспотевшим лицом.
– Я передам лорду Хиллу, что ты плохо себя вел,– процедил он.
– Обязательно. Только потом можете оба поцеловать меня в зад.
– Я буду с удовольствием смотреть на твою казнь,– в голосе звучала дикая ярость.
– Не забудь похлопать в ладоши от радости,– ответил, не поднимая головы.
– Так-так,– громкие и твердые шаги раздавались в коридоре, и я уже знал обладателя этого голоса.
Хилл.
Значит сейчас уже десять часов вечера.
– Наш каторжник слишком много говорит,– поспешил доложить надзиратель.
– Много говорит?– Уолтер подошел к железным прутьям, и в моем единственном видящем глазу зарябило от красного цвета его мундира.– Надеюсь сегодня со мной он тоже поговорит…
– Разве что о погоде,– я поднял голову и оскалился, смотря на противника. – Как нос?
Лицо Уолтера вмиг стало каменным. На переносице была рана, как свидетельство того, что лучше не подходить ко мне очень близко… Ведь голова моя, к счастью, не была закована.
Хилл махнул надзирателю, и он поспешил открыть дверь. Ржавые петли громко заскрежетали, отдаваясь эхом по всему коридору, и остро резали слух.
Уолтер зашёл вовнутрь, и почти сразу же подошёл ко мне.
Знал бы он, что жить ему осталось всего- ничего, не был бы настолько самоуверенным. Ведь проигрывать было не в моих правилах. И если уж мне суждено умереть в стенах Ньюгейта, то его я заберу с собой.
– Ты готов рассказать правду, Джеймс?
– Ошибаешься, я – Дориан,– губы мои дрогнули в усмешке.
– Я знаю, кто ты!– прошипел Уолтер, с силой сжав мой покрытой щетиной подбородок.
– И кто же?
Я дразнил его. Снова. Это я делал и вчера, и позавчера…
– Ты сам выдал себя, когда появился в Лондоне. Потому что, видишь ли, я точно знаю, что убил герцога Саутфорда. А тут он появился живой и невредимый… Не связать отправленное твоим братом письмо Капитану и твое появление было невозможно.
– А что ты еще можешь связать?– спросил я, напустив на себя удивленный вид. – Вязанные вещи сейчас не в моде.
Получив удар в область живота, я поморщился, и опустил голову.
– Говори, черт бы тебя побрал!– закричал Хилл.
Снова удар.
– Тебя ведь все равно послезавтра повесят,– оскалился он.– Завтра весь Лондон будет праздновать коронацию, а послезавтра – твою смерть.
– Как я знаменит… – прохрипел, гадая, сломаны ли у меня ребра.– Мне это чертовски льстит… Гулянья, надеюсь, будут получше, чем у короля?
– Где «Легенда»?
– Какая именно тебе нужна? Я знаю легенду о черном псе Ньюгейта, которую услышал здесь пятнадцать лет назад. Могу рассказать.
Новый удар заставил меня поморщиться от очередной порции боли. И пока я приходил в себя, я представлял, какое сладкое это будет чувство – увидеть его мертвым.
– Я найду Элизабет, и клянусь, убью ее прямо на твоих глазах, Джеймс.
– Ищи. Мне какая разница? Или ты думаешь, что женская юбка имеет на меня какое-то влияние?
Хотя это юбка имела на меня очень сильное влияние… Даже костюм Элиота имел на меня влияние… А то, что спрятано под ними, вообще отключало рассудок.
По лицу Уолтера было видно, что он едва сдерживается,чтобы не придушить меня голыми руками.
– Я уже пожалел, что притащил тебя в эти стены,– с отвращением произнес он.– Лучше бы убил также, как твоего брата.
– Но не убил же. Потому что жажда величия затмила все, да? Тебе очень хотелось прославиться. Хотя поймав меня – ты уже прославился. Повесить на меня убийство брата… Умно и… Опасно, Хилл. Зря ты так.
– Я все равно найду «Легенду», и уничтожу всю твою команду.
Лицо моего врага было перекошено от ярости. Черные глаза глядели с обжигающей ненавистью. Ещё бы… Словить Капитана, и не иметь возможности доказать это обществу и суду. Наверное, обидно. Особенно если учитывать, что меня скоро повесят, а он так ничего и не смог сделать.
Зато пока он пытался вызвать во мне злость, я узнал правду, как именно погиб мой брат.
Как я и предполагал, нападение на «Легенду» было спланировано. Хилл специально рассказал о корабле и когда он отправится при Роберте Гулберне, который, в свою очередь, передал информацию Дориану. И появление «Легенды» в назначенном месте лишь подтвердило догадки Уолтера о том, кто информатор…