– О, это было бы чудесно, сэр. – Миссис Коллинз хихикнула, отчего затрясся ее двойной подбородок. Обаяние Маркуса стерло неодобрение с ее лица. – Могу ли я поинтересоваться о цели вашего путешествия?
– Блэк-Айл.
– А у меня кузина живет рядом с Инвернессом.
Пока они так мило беседовали, Элис заглянула в книгу и заметила, что Маркус записал их как мистера и миссис Уэзертон. Это была необходимая уловка. Так же прошлой ночью они заставили фермера и его жену поверить, что они женаты. Им нужен был ночлег, и Маркус опасался оскорбить вдову, рассказав правду.
Элис не заметила в доме слуг, когда миссис Коллинз повела их в комнату. По дороге они встретили только одну молодую девушку с двумя ведрами, которые она несла вниз по лестнице. Вдова обратилась к служанке, когда они проходили мимо нее:
– Грегория, сбегай на кухню с этими ведрами и принеси воды. – Она хлопнула в ладоши. – Поспеши. Наши гости хотят помыться перед ужином.
– Да, мэм.
Поднявшись на второй этаж, миссис Коллинз открыла дверь в их комнату и посмотрела на карманные часы.
– Ужин подадут через полчаса. Не опаздывайте. Это единственная возможность поесть. У меня кухня открыта не круглые сутки. – Она сопроводила это строгое предупреждение мягкой улыбкой, адресованной Уэзертону. – Я клянусь, что вам понравится еда, сэр. Мои лепешки иногда заставляют путешественников задержаться в пансионе еще на ночь.
– Жду с нетерпением, – ответил Уэзертон.
Вскоре стало понятно, что миссис Коллинз участвовала во всем, что происходило под ее крышей. Она не только лично принимала гостей в пансионе и сопровождала их до комнат, но также подавала ужин в столовой с помощью Грегории и сидела за столом, внимательно наблюдая за трапезой.
Когда Элис отказалась от лукового супа, эта похожая на старого дракона женщина все равно наполнила ее миску, цокнув языком:
– Вам понравится.
– Эм-м, спасибо, – пробормотала Элис, взяв ложку.
Они ужинали вместе с тремя другими гостями. Миссис Коллинз с видом королевы каждому указала, куда садиться. Элис не очень-то хотелось общаться за ужином, но у нее не было выбора. Она очутилась в ловушке, зажатая между двумя другими гостями. Один оказался торговцем, пытавшимся продать свои чайники любому, кто его слушал. Другой был молодым приходским священником. По крайней мере, так он утверждал. Элис едва могла поверить в то, что он действительно священник. Он тратил все время, пытаясь занять ее разговором и прикоснуться к ней везде, где только удавалось. Похлопал ее по плечу, по руке. Один раз провел ладонью по ее подбородку, утверждая, будто что-то прилипло к ее коже.
Придвинувшись, он посмотрел на ее тарелку.
– Дитя мое, ты такая худышка. Возьми еще хлеба.
Уэзертон посматривал на них с другой стороны стола. Он явно заметил, что служитель культа сосредоточил все свое внимание на его спутнице, и ему это не нравилось.
Элис начала подозревать, что священник вовсе не являлся таковым на самом деле. Он обманывал людей, чтобы втереться в доверие к женщинам. Когда она почувствовала, что его рука оказалась в опасной близости от ее колена под столом, она взяла со стола вилку и воткнула в его руку.
Священник коротко вскрикнул, но быстро пришел в себя и нахмурился.
Элис невинно заморгала.
– Что-то не так?
Он продолжал есть, хмуро поглядывая на нее, словно увидел ее в первый раз.
Она подняла голову и увидела, что Уэзертон смотрит на нее с улыбкой. Он уже не злился. Его губы дрожали, словно он боролся с желанием рассмеяться.
Остаток ужина прошел без навязчивых знаков внимания священника. Уэзертон извинился, и они отправились к себе в комнату, как только покончили с десертом. Он сослался на усталость после долгой дороги и не солгал. Элис действительно чувствовала себя изможденной.
Миссис Коллинз предложила прислать им горячей воды, чтобы они могли принять ванну. Элис лишь вымыла руки и лицо перед ужином, а потому с радостью приняла это предложение.
– Слава богу, это закончилось, – заявила она, когда они оказались в своей комнате.
– Что? Тебе не понравилась баранина миссис Коллинз?
– Мне не понравился священник!
Он усмехнулся.
– Ты с ним управилась достаточно ловко.
Элис насупилась.
– Тоже мне священник.
– Ну, я бы предпочел его интерес этому навязчивому торговцу. Он меня просто замучил. Я купил два чайника, которые мне не нужны! Что мне теперь с ними делать?
Элис рассмеялась. Это был веселый смех, который ей не пришлось подавлять. И ей это понравилось. По-настоящему. Она не могла вспомнить, когда в последний раз смеялась так беззаботно.
– Ну, вы могли больше общаться с Грегорией. Она не могла оторвать от вас глаз.
– Правда? Я не заметил.
– Вы не заметили, сколько раз она просила вас передать ей что-то?
Он пожал плечами, и она поняла, что внимание женского пола было для него не в новинку. Он, наверное, никогда не замечал, какое оживление в женском обществе производило его появление. Даже миссис Коллинз поддалась его чарам.
Маркус опустился в кресло и принялся стаскивать с себя сапоги, криво усмехаясь.
– А что вы думаете о знаменитых лепешках миссис Коллинз? – игриво спросила она. – Они такие вкусные, как она расписывала?
Он открыл рот и показал пальцем куда-то внутрь.
– Я думаю, что оставил зуб в одной из этих лепешек. Воистину, они же каменные. Ими можно заряжать пушки вместо ядер. Армия сказала бы спасибо.
Элис захихикала.
– Значит, мы не останемся еще на ночь, чтобы снова насладиться их вкусом?
– Если я еще раз попробую их, то останусь вовсе без зубов.
Они продолжали улыбаться, когда в дверь постучали. Уэзертон впустил в комнату Грегорию и поспешно взял у нее ведро с водой.
– Ах, большое спасибо, сэр.
Молодая женщина с благодарностью посмотрела на него, направившись к ванне.
Она начала наполнять емкость, спрятанную за ширмой. Покончив с этим, она понесла пустые ведра к двери. Бросив последний взгляд в сторону Уэзертона, девушка пообещала принести еще два ведра воды и вышла.
Пока ее не было, Элис принялась изучать ширму. Она с радостью обнаружила, что та совершенно не прозрачная. Сквозь плотную голубую ткань ничего не было видно. Даже если бы Уэзертон остался в комнате, пока она мылась, она все равно находилась бы в сравнительном одиночестве. Это ей понравилось.
Вскоре Грегория вернулась, налив в ванну еще воды. Как только она вышла, Уэзертон махнул рукой в сторону ширмы:
– Твоя ванна ждет.
Элис кивнула, не собираясь отклонять предложение. Она хотела принять ванну, чтобы смыть с себя грязь и усталость после дороги.
Быстро скрывшись за ширмой, она сбросила с себя одежду. Зная, что вода быстро остывает и нет ничего хуже холодной ванны, Элис торопливо погрузилась в воду и начала мыться. Выбравшись из ванны, она потянулась к висевшему рядом полотенцу, изо всех сил пытаясь не прислушиваться к тому, что Маркус делал с другой стороны ширмы.
Она вытерлась досуха – сначала тело, а потом волосы. Надев ночную сорочку, она разгладила ее ладонями и выдохнула. Выйдя из-за ширмы, она заметила, что он снова начал натягивать сапоги.
– Вы куда-то собираетесь?
Он встал.
– Я решил проверить наших животных. Надо убедиться, что их хорошо покормили и устроили на ночь.
Она резко кивнула, гадая, почему он так старательно избегает ее взгляда.
– Спокойной ночи. Ты, наверное, уже будешь спать, когда я вернусь.
– О! Конечно. Спокойной ночи.
Элис решила, что должна быть благодарна ему за то, что он дал ей время побыть в одиночестве. Она сможет спокойно уснуть, потому что его не будет рядом в постели. Когда она проснется утром, худшее уже окажется позади. Все то время, пока он будет лежать рядом, она проведет в объятиях Морфея.
Он окинул ее внимательным взглядом. Элис, стоявшая перед ним в одной ночной сорочке и босиком, вздрогнула. Она густо покраснела, хотя его взгляд был поверхностным. Она не могла понять, почему это вызвало в ней столько эмоций. Он и раньше видел ее в ночной сорочке.
Во время путешествия им придется не раз оказываться в подобных ситуациях. Она поняла это сейчас. Когда два человека вместе путешествуют, им приходится забыть о скромности. Но знать и принять это – совсем не одно и то же.
Не сказав больше ни слова, Уэзертон развернулся и вышел из комнаты.
Элис опустилась на стул перед камином и начала расчесывать волосы, замирая при звуках шагов снаружи и гадая, не он ли это возвращается в комнату. И почему в эти моменты ее пульс ускорялся?
Маркус не спеша проверил состояние Буцефала и мула. Он опустился на старый деревянный стул рядом со стойлами, где они спокойно жевали сено. Он рассеянно наблюдал за ними, ковыряя стебельком в зубах и думая о своем.
Ему требовалось немного свободного пространства. Он с радостью вышел на мороз. Неожиданный перепад температуры помог ему избавиться от жара, который мучил его, пока Элис принимала ванну. Он слышал, как она разделась за ширмой, уловил плеск воды и ее тихий стон, когда она опустилась в воду и принялась водить губкой по своей влажной коже.
Все эти звуки стали для него пыткой, чего он не ожидал. Ему пришлось сидеть и слушать все это, представляя ее обнаженной, покрытой влагой… Представляя, как мыльная вода стекает по изгибам ее тела. Ему было тяжело выдержать это.
Маркус собирался как можно дольше находиться вне этой комнаты, избегать ее до тех пор, пока не сможет выбросить эти мысли из головы.
Он сидел на стуле, пока холод не начал проникать сквозь одежду. Решив, что Элис уже наверняка легла в постель и уснула, он вышел из конюшни. Ему казалось, что он ведет себя как трус. Она – обычная девушка. Ему не следовало убегать от нее. Маркус нахмурился, вспомнив, что в последнее время он только и делал, что бежал. Например, от своей жизни.
Миссис Коллинз поджидала его в коридоре. Она предложила ему выпить виски, который хранила для гостей-джентльменов.