— Знай, что вы придете за ним, я бы довел дело до конца, — пробормотал Ридли, когда они, наконец, спустились на нижний этаж.
— Так это сделал ты? — Максимус медленно повернул голову.
— Угу, — ухмыльнулся Ридли. — Он всегда издевался над нами, этот сукин сын. Он получил свое, точно. Удивляюсь, что он пережил ту ночь, — добавил Ридли, видимо, полагая, что теперь они с ночным визитером закадычные друзья.
— Правда?.. — пробормотал Максимус, глядя на камеры, мимо которых они шли по длинному широкому коридору. И тут он внезапно понял, что напоминало ему это место. Зверинец Тауэра! Людей здесь использовали для развлечения точно так же, как животных в зверинце… Только с животными обращались лучше.
— Да, мы хорошенько ему вложили, — продолжал Ридли таким тоном, что у Максимуса по коже побежали мурашки. — И если бы он не «заснул» так быстро, то мы отделали бы его еще лучше, если вы понимаете, о чем я…
— О-о, думаю, понимаю, — буркнул Максимус. Они подошли к концу длинного коридора с земляным полом. — Положите его у двери.
Ридли, недоумевая, пробормотал:
— Так вы что, собираетесь вынести его за двери?
— Не ломай над этим голову, — ласково ответил Максимус — и ударил охранника в висок рукоятью шпаги.
Ридли рухнул на пол, а Салли поднял руки вверх.
— Сэр, прошу вас!..
— Ты тоже участвовал в этом?
— Нет, сэр!
Салли, возможно, врал, но в любом случае у Максимуса не хватило духа ударить и его. Он наклонился, взял Килборна за правую руку и со стоном забросил его себе на плечо. Виконт был очень тяжелым, но все же легче, чем полагалось быть мужчине его сложения, — было ясно, что он сильно потерял в весе в этом заведении. При этой мысли Максимус еще больше помрачнел.
— Открой дверь, — приказал он.
Салли бросился выполнять его распоряжение.
Выйдя наружу, Максимус остановился и через плечо взглянул на Салли.
— Передай Ридли и всем остальным надзирателям: я вернусь, приду ночью, когда вы спите и меньше всего этого ожидаете. И если я узнаю, что с кем-то из пациентов обошлись так же, как с лордом Килборном, — то не стану задавать вопросов, а просто свершу правосудие острием шпаги. Понятно?
— Да, сэр. — У Салли на лице был написан ужас.
Шагнув в темноту, Максимус быстро прошел со своей ношей через двор и вышел за ворота. За ними находился Мурфилдс, а немного дальше его ждал экипаж.
— Поехали, — сказал Максимус, уложив Килборна на сиденье.
— Нас не преследуют? — поинтересовался Крейвен, натянув поводья.
— Нет. Во всяком случае, пока.
— Значит, успех?
Максимус хмыкнул и посмотрел на безумца — тот еще дышал. Но что же теперь с ним делать?..
— Успех будет только в том случае, если Килборн выживет, — ответил он на вопрос камердинера.
Артемис проснулась от тихого постукивания в дверь и в течение нескольких секунд в недоумении осматривала спальню, пока не вспомнила, что она в гостевой комнате Пелем-Хауса.
Стук повторился, и она, выбравшись из-под теплого одеяла, надела халат и взглянула в окно — только что рассвело.
Приоткрыв дверь, Артемис увидела служанку, уже одетую для работы.
— Да, слушаю, — сказала она.
— Прошу извинить меня, мисс, но у задней двери вас ожидает посыльный. Он сказал, что должен поговорить с вами.
Наверное, об Аполло. Значит, Максимус нашел ее брата? Брат еще жив?
Дрожа, Артемис нашла свои тапочки и последовала за служанкой вниз по лестнице, а потом — в глубину дома, к кухне.
В кухне уже вовсю готовились к предстоящему дню. Повара и служанки раскатывали сдобное тесто, слуги доставали серебряные приборы, а юная девушка тщательно чистила плиту. А в середине кухни стоял огромный стол, за которым сидел юноша — вероятно, посыльный, прибывший из Лондона. Перед ним стояли чашка с чаем и тарелка с только что намазанным маслом хлебом. Когда Артемис подошла ближе, юноша встал, и она увидела, что его одежда вся в пыли после дороги.
— Мисс Грейвс? — спросил он.
Она кивнула.
— Да.
Сунув руку в карман куртки, посыльный достал письмо.
— Его светлость сказал, что я должен передать это в руки только вам и никому другому.
— Спасибо. — Взяв письмо, Артемис посмотрела на вычурную печать.
— Вот, мисс. — Юноша подал ей кухонный нож. — Срежьте печать.
Артемис с благодарностью улыбнулась и, собравшись с духом, сломала печать. В письмо было только несколько слов:
«Он живой в моем доме.
… М.»
Артемис с облегчением выдохнула — о, слава Богу, он живой! — и поняла, что должна немедленно поехать к нему.
Сжимая письмо в руке, она собралась выбежать из кухни, но вдруг вспомнила о посыльном.
— К сожалению, я забыла взять с собой кошелек, — обратилась она к нему, — но если вы подождете здесь, то уверяю, у меня найдется для вас шиллинг.
— Нет необходимости, мисс, — дружелюбно ухмыльнулся парнишка. — Его светлость щедрый хозяин. Он сказал, чтобы я не смел брать у вас деньги.
— О-о!.. — У Артемис потеплело на сердце. «Какой же Максимус тактичный — догадайся избавить меня от смущения», — подумала она. — Тогда еще раз спасибо.
Юноша с улыбкой кивнул и снова занялся своим завтраком, а Артемис быстро пошла вверх по лестнице, надеясь, что ей, быть может, удастся поднять кузину немного раньше обычного.
Накануне она почти убедила Пенелопу, что нет никакого смысла здесь оставаться, когда их хозяин уехал «по делам» в Лондон.
В коридоре наверху было темно, но, подойдя к своей двери, Артемис услышала где-то в коридоре шаги слуги. Открыв дверь, она вошла и подошла к комоду, чтобы быстро привести себя в порядок. Она давно научилась одеваться сама, без чьей-либо помощи, так как отец мог позволить себе содержать служанку лишь время от времени.
Надев свое обычное коричневое платье из сержа и сев причесаться, Артемис заметила нечто странное: ее щетка для волос лежала щетиной вниз. А ведь она всегда укладывала ее наоборот — обратная сторона была деревянная, а свиная щетина была самой нежной частью щетки.
Ее перевернула служанка?
Но огонь еще не разведен, — значит, служанка этим утром еще не заходила к ней в комнату.
Артемис выдвинула верхний ящик комода: Ее скудный набор чулок лежал, как обычно, но следующий ящик…
Край одной из ее сорочек был зажат ящиком и торчал наружу. Да, конечно, возможно, она сама второпях небрежно задвинула ящик, но все же…
Артемис была почти уверена: кто-то побывал в ее комнате, кто-то рылся в ее вещах.
Тут она вспомнила, что, подойдя к двери, услышала чьи-то шаги — шаги слуги, как она тогда подумала. Но неужели Максимус отдал приказ обыскать ее комнату? Подобное казалось невероятным. Да и зачем ему это?.. Может, он хотел вернуть свое кольцо?
Она вытащила цепочку из-под косынки, которую накинула на плечи, и внимательно осмотрела кольцо и подвеску, поблескивавшие у нее на ладони. Кольцо принадлежало Максимусу, и она отдаст его герцогу, как только увидится с ним в Лондоне — как только увидится с Аполло.
Потратив на туалет всего несколько минут, Артемис отправилась в комнату Пенелопы.
Ее кузина, как обычно, была еще в постели.
— Не понимаю, зачем нужно вставать так рано? — проворчала она. — И ведь если Уэйкфилд сбежал в Лондон, то на меня здесь некому смотреть, верно?
— А как же Скарборо? — не подумав, спросила Артемис и едва не застонала. Последнее, что ей следовало делать, — это убеждать Пенелопу остаться ради пожилого герцога.
— Скарборо довольно мил, — заметила Пенелопа, и щеки ее порозовели. — Но он не столь богат, как Уэйкфилд, и не обладает такой же властью.
— Но он герцог, — напомнила Артемис, когда они уже входили в длинный зал в задней половине дома, где был подан завтрак. — И ты ему по-настоящему нравишься.
— Да? Ты так думаешь? — Пенелопа остановилась и недоверчиво посмотрела на кузину.
— Конечно. — Артемис кивнула в сторону герцога, который встал при их появлении. — Ты только взгляни на него…
Скарборо улыбался так широко, что Артемис стало страшно: «Как бы у него на лице что-нибудь не лопнуло!» — подумала она. Как ни странно, но герцогу, по-видимому, и в самом деле нравилась Пенелопа — то есть не только ее молодость и красота, но и она сама по себе.
— Но он совсем старый… — Пенелопа понизила голос, и между бровей у нее появилась морщинка — как будто девушка действительно была огорчена.
— Неужели это имеет какое-то значение? — тихо спросила Артемис. — Он ведь из тех мужчин, которые осыпают своих жен дорогими подарками. Говорят, у его первой жены был огромный сундук с драгоценностями. Подумай, как это было бы замечательно.
— Хм-м… — Пенелопа в задумчивости прикусила губу. — Но мы в любом случае возвращаемся в Лондон.
Разговаривая, они подошли к Скарборо, и тот, услышав последние слова Пенелопы, изобразил беспредельное отчаяние.
— Неужели вы бросаете меня, леди Пенелопа?!
Усаживаясь на стул, который пододвинул для нее герцог, Пенелопа скорчила гримасу.
— Так как наш хозяин, кажется, бросил нас, думаю, это вполне допустимо, — пробурчала она.
— О, да-да. — Скарборо уставился на свиной стейк у себя на тарелке. — Уэйкфилд и впрямь сбежал вчера, как заяц. Никогда не видел ничего подобного. Очень надеюсь, — весело добавил герцог, глядя на Артемис, — что он не обиделся на вашу шутку по поводу Призрака Сент-Джайлза, мисс Грейвс.
— Не думаю, что его так легко обидеть, — отозвалась Артемис.
— Тем не менее, Уэйкфилд покинул своих гостей… — Скарборо развел руками, изображая крайнее недоумение.
Сердце Артемис гулко забилось. Ей очень не хотелось, чтобы именно сейчас у кого-то вызвало подозрения поведение Максимуса.
— Но герцог сказал, что у него в Лондоне неотложное дело. — Пенелопа пожала плечами. — Не понимаю, какое это может иметь отношение к тому, что говорила Артемис.
— Несомненно, вы правы, — охотно согласился Скарборо. — Однако его внезапный отъезд вынудит его младшую сестру возвращаться в Лондон в одиночестве.