— Думаете, это сведет его с ума? — спросил лорд Ноукс с нескрываемой издевкой. — Провести всю свою взрослую жизнь, охотясь за мной, подойти совсем близко к тому, чтобы схватить меня, — а потом увидеть, как я спокойно уплываю?.. В ту ночь мне следовало убить его вместе с герцогом и герцогиней, но он спрятался, понимаете? Маленький трус. А теперь могущественный герцог Уэйкфилд. О-о, не нужно дрожать, дорогая. — Он погладил Артемис по руке, а она и в самом деле содрогнулась. — Не нужно бояться, потому что я вряд ли обижу вас… очень сильно.
— Вы… — проговорила Артемис сквозь зубы, — вы омерзительный тип, который никогда не будет равен даже сотой части Максимуса-мужчины. Кроме того, вы совершенно не знаете меня. — С этими словами она прыгнула за борт, в черные воды Темзы.
В тот момент, когда Артемис исчезла в мрачных водах Темзы, все, что окружало Максимуса, перестало для него существовать. Он забыл о криках людей и забыл про огонь, все еще бушевавший позади него; он не видел даже лодку, уносящую прочь Ноукса, — перед глазами его была лишь Артемис, исчезающая в воде.
Выронив пистолет, который держал в руке, он достал из кармана сюртука кинжал Сатаны, зажал его в зубах, потом сбросил сюртук и туфли — и бросился в Темзу.
Тихий спокойный голос в его сознании отсчитывал секунды с того момента, как она исчезла, — она до сих пор не появлялась на поверхности. Оценив силу течения, он направился немного дальше от того места, где прыгнула Артемис.
Прогремел выстрел, сразу вслед за ним еще один, и Максимус тотчас нырнул в темноту.
На расстоянии вытянутой руки он не видел своих пальцев, и ему казалось, что он сходит с ума.
Он начал задыхаться, и пришлось вынырнуть на поверхность, чтобы сделать вдох не разжимая зубов, в которых был кинжал. Затем он снова нырнул.
Все сильнее щипало глаза, и он чувствовал на языке вкус смерти. Но он точно знал: она не должна умереть. Он этого не допустит.
Максимус погрузился еще глубже, но Артемис нигде не было.
Он снова начал задыхаться, — но не видел смысла подниматься на поверхность без Артемис.
Максимус в последний раз взглянул вверх — и вдруг увидел белую руку. Белую и изящную.
Он схватил эту руку и потянул на себя, так что Артемис оказалась с ним рядом. Но они оба тотчас же начали погружаться под тяжестью ее мокрых юбок. Тогда Максимус выхватил из зубов кинжал и, просунув его под горловину платья, с силой рванул, так что тонкий шелк лопнул до самой талии. Разрезав рукава, он сорвал их с безжизненных рук, потом спустил платье с бедер и с силой оттолкнулся ото дна. Когда они начали подниматься, Артемис выскользнула из одежды, и они стремительно всплыли на поверхность.
Тяжело дыша, герцог внимательно посмотрел на Артемис. Ее лицо было белым, губы — синими, а волосы покачивались на воде. Она казалась мертвой.
Неожиданно чьи-то руки сжали его плечо, и он чуть не оттолкнул их, но вовремя понял, что это Уинтер Мейкпис и Годрик Сент-Джон втаскивали его в лодку.
— Сначала ее, — пробормотал Максимус.
Мужчины тут же подняли Артемис, а Максимус, забравшись вслед за ней, тяжело рухнул на дно лодки, но сразу же приподнялся и разрезал на Артемис корсет. Она не пошевелилась.
— Артемис!.. — Он встряхнул ее, и ее голова безвольно качнулась.
— Ваша светлость… — Мейкпис коснулся его локтя, но герцог не обратил на него внимания.
— Диана…
— Ваша светлость, мне очень жаль…
И тут Максимус с силой ударил ее ладонью по лицу, так что звон раскатился по воде.
Артемис вдруг тихо вздохнула, и он тут же перевернул ее, чтобы лицо оказалось над бортом. Она закашлялась, и изо рта фонтаном хлынул поток грязной воды. Ничего более приятного Максимус ни разу в жизни не видел. Когда Артемис перестала кашлять, он заключил ее в объятия, а Сент-Джон, сняв сюртук, протянул его герцогу.
Накинув сюртук ей на плечи, Максимус снова обнял ее. После произошедшего он решил никогда не отпускать от себя Артемис.
— О чем ты только думала?
Мейкпис взглянул на него удивленно, но Максимус этого не заметил — он строго смотрел на женщину, которую держал в объятиях.
— Я думала, — прохрипела Артемис, — что вы не сможете сделать точный выстрел, когда я вам мешаю.
Погладив ее по мокрым волосам, Максимус проговорил:
— И поэтому решила принести себя в жертву? Миледи, я не считал вас слабоумной.
— Я умею плавать.
— Только не в пропитанных водой юбках.
— Но вы ведь застрелили его? — спросила она с надеждой в голосе.
— Я должен был заняться гораздо более важным делом, — проворчал герцог.
— Но вы ведь выслеживали его почти два десятилетия. — Артемис пристально взглянула на него. — Что может быть важнее, чем расправа с убийцей родителей?
— Ты, — заявил герцог. — Ты, сводящая меня с ума женщина, важнее. Но что на тебя нашло?.. — При одном воспоминании о том, как она прыгнула в Темзу, у него сжалось горло; когда же герцог снова заговорил, голос его дрожал. — Не вздумай когда-нибудь снова сделать со мной такое, Диана. Если бы ты не выжила, я бы присоединился к тебе на дне Темзы. Я не могу жить без тебя.
— О-о, Максимус… — Моргнув, она прижала ладонь к его щеке.
И здесь, в утлой лодке, раскачивавшейся и протекавшей, под черным дымом, заволакивавшим небеса, и под пеплом, разносившимся ветром, Максимус понял, что никогда еще не был так счастлив.
— Когда-нибудь я снова найду его, — прошептал он ей в волосы. — Но я понял одно: для меня нет жизни без тебя, моя Диана. Прошу моя любовь, никогда не оставляй меня. Обещаю, клянусь могилой матери, что мне никогда не будет нужна другая женщина.
— Я не уйду, — прошептала она в ответ, и ее очаровательные серые глаза просияли. — Но все же жаль, что вы упустили возможность схватить лорда Ноукса.
— Что касается этого… — кашлянув, заговорил Мейкпис.
— Я его застрелил, — тихо сказал Сент-Джон — словно извинялся за свой поступок.
Максимус с удивлением посмотрел на него, а Сент-Джон, пожав плечами, пояснил:
— Это показалось необходимым, когда он приставил пистолет к голове мисс Грейвс, а потом, после того как она прыгнула, он кричал, что сам же и устроил пожар и не жалеет об этом. И еще: он выстрелил в вас, Уэйкфилд, когда вы были в воде. Конечно, он оказался не очень-то хорошим стрелком, но ведь не была исключена вероятность, что во второй раз он не промахнулся бы. Я застрелил его, когда он вскинул второй пистолет.
— Это было правильно, — кивнул Мейкпис. — И выстрел хорош, должно быть, футов с семидесяти.
— Думаю, ближе к пятидесяти, — скромно заметил Сент-Джон.
— Но зачем?.. — заговорил Максимус, и мужчины вопросительно взглянули на него. — Ведь я не просил вас помогать мне с Ноуксом.
— И не должны были просить, — буркнул Мейкпис.
— Да, не должны были, — согласился Сент-Джон.
В эту ночь, после горячей ванны, Артемис лежала нагая в огромной кровати Максимуса и наблюдала, как он брился. Они уже пообедали в его апартаментах. Пообедали довольно скромно — цыпленком с гарниром из моркови и горошка и вишневым тортом на десерт. Но обоим казалось, что они никогда не ели ничего вкуснее.
— Просто чудо, что никто не погиб, — сказала Артемис. — Думаете, что-нибудь осталось от Хартс-Фолли?
— Говорят, он еще дымится, — ответил Максимус, не оборачиваясь и хмуро глядя на свое отражение в зеркале на комоде. — Насколько я знаю, театр полностью сгорел, как и музыкальная галерея. Возможно, удалось спасти что-то из растений, но будет ли восстановлен Харте… — Он пожал плечами. — Нет, едва ли.
— Ужасно обидно, — пробормотала Артемис. — Феба любила Хартс-Фолли, и мне он тоже очень нравился. Это было просто волшебное место. Как вы думаете, почему лорд Ноукс сначала устроил пожар?
— Очевидно, чтобы скрыть убийство племянника.
— Что?.. — Артемис вспомнила кровь на руках лорда Ноукса. — Несчастный!
— Ну, тот пытался шантажировать своего дядю, — объяснил Максимус. — А если бы с самого начала сказал мне, что взял подвеску в доме своего дяди, то сейчас был бы жив.
— М-м-м… — Артемис теребила одеяло. — Полагаю, я в любом случае больше не попала бы в Хартс-Фолли.
— Почему? Тебе не понравилась пьеса?
— До этого дело не дошло. — Она вздохнула. — Когда мы только прибыли, Пенелопа вышла из себя и устроила сцену. Удивительно, что никто не рассказал вам об этом.
— О чем? — Герцог наконец-то отвернулся от зеркала.
— Она назвала меня «шлюхой».
— Проклятье, — проворчал Максимус. — А впрочем… какая разница? Ведь дело не в сроках…
— Вы о чем?..
— Плавая в вонючей воде, я принял решение. — Герцог подошел к своей шкатулке и открыл ее. — Я собирался восстановить ожерелье, прежде чем спрошу тебя. Почему-то это казалось мне символичным. А теперь, чтобы сделать все побыстрее, придется обойтись без него.
— Ничего не понимаю… — в недоумении пробормотала Артемис.
И тут герцог совершил нечто странное — опустился перед ней на одно колено.
— Конечно, это совершенно неправильно, но если уж… — Он смотрел на нее так, будто она была в чем-то виновата.
— Что вы делаете?..
— Мисс Грейвс, вы окажете мне честь…
— Вы сошли с ума?! — воскликнула Артемис. — А как же ваш отец? Как же ваше герцогство?
— Мой отец мертв, — тихо ответил он. — И я решил, что герцогство может катиться к чертям.
— Но…
— Ш-ш-ш, — перебил Максимус. — Я пытаюсь достойно сделать тебе предложение, хотя и без ожерелья моей матери.
— Но почему? Вы же считаете моего брата сумасшедшим.
— Когда я последний раз видел его, он показался мне вполне разумным. Он даже попытался наброситься на меня.
Артемис в изумлении таращила глаза.
— Но ведь все сочли бы это подтверждением его безумия.
Пожав плечами, герцог потянулся к подвеске, которую она так долго носила на шее. Подвеска лежала рядом с другими, наконец-то собранными вместе, после того как последняя была снята с трупа Ноукса.