Граф пришёл в бешенство. Она это увидела по его побелевшим губам и яростному взгляду. Но, надо отдать ему должное, сдержать себя он сумел. Впрочем, это и не удивительно — довольно тяжело высказывать свое возмущение той, которая, на его глазах, уничтожила полк мятежников целиком.
— Ну, он-то думает, что его гонец мчится во весь опор к королю. И привезёт оттуда какой-нибудь новый приказ нашего славного короля, — с усмешкой сказала подошедшая от колодца Герда, где она только что пила воду.
— Кстати, что с гонцом? — поинтересовалась графиня, — И граф ещё одного не пошлёт? Вы там присматривайте за его свитой. Вдруг, кто ещё уедет.
Лейтенант заверила, что за свитой графа присматривают, а гонец накормлен, напоен, связан и находится под постоянной сменяемой охраной одного из ниндзя.
На въезде в деревню, там, где с самого утра горели дома, была сколочена виселица, в виде длинной перекладины, на которой висели шесть тел. У последнего ещё в судороге дёргались ноги и вдоль голых ступней стекали моча и фекальные массы.
— Пусть в бою не отличились, зато полезны в поимке и казни мятежников, — с напускным безразличным видом прокомментировала увиденную картину Герда.
В увиденную Улей, Лолитой и пятёркой ниндзя, во главе со своим лейтенантом, картину, кроме виселицы, вписывались и четверо королевских солдат из свиты графа Олни. Именно этих солдат и имела в виду лейтенант.
По характерным ранам и запекшейся крови на телах повешенных, Уля поняла, что это были раненные мятежники, оказавшиеся не в состоянии сбежать вслед за своими драпавшими товарищами. А пожилая женщина, повешенная вместе с ними, видимо, помогала им укрываться.
В отличие от наёмников, у мятежников шансов стать военнопленными, не было. Их ждала казнь на месте или в ближайшем городе, для показательного урока.
— Госпожа графиня, все живы! — радостно доложил ей начальник лазарета, пожилой усталый мужчина, — Молятся за вас Семерым.
Радоваться вместе с лекарем Уле мешало то, что, с целью экономии оставшегося у неё, после сражения, резерва, ей пришлось пожертвовать почти полутора десятками наиболее тяжело раненными солдатами, которых, будь количество критически раненных не столь велико, она бы смогла вытянуть к жизни. А так, пришлось оставить их умирать, чтобы спасти максимальное количество тех, получивших менее тяжёлые раны, кого можно было спасти, но без её помощи до утра бы не доживших.
Тут был, как раз, один из тех случаев, про которые ей брат говорил, что часто придётся выбирать между плохо и очень плохо. Он, правда, тогда употребил, вместо «плохо», какое-то иноземное слово «х. ёво», но смысл Уля поняла.
Осмотрев и доисцелив ту часть раненных, которых без её помощи бригадные лекари не смогли бы вылечить вообще или лечили бы очень долго, Уля истратила почти треть своего восполненного за ночь резерва.
— Некоторым не помешало бы, всё же, пару дней отлежаться, — кивнула она лекарю, когда тот, всё с той же усталой улыбкой, вышел её провожать за пределы обширного постоялого двора, в котором был развёрнут лазарет.
— Говорят, что эта пара дней у нас будет, — ответил он.
В его правоте графиня убедилась, когда прибыла в штаб бригады, который расположился в доме деревенского управляющего.
Полковник Ашер, при виде её, расцвёл, как весенний цветок. В прошедшем сражении он был дважды ранен, и оба раза в левое предплечье. Герой. Вчера, почти полностью опустошившая резерв и увидевшая, что немедленная смерть полковнику не грозит, Уля оставила его раны без внимания.
Но сегодня, войдя в большую комнату, где сейчас проходило совещание, она направила на героя конструкт Малого Исцеления, хотя у неё просто свербило желание на Ашера наорать. Большие потери баталий она считала результатом косности его мышления.
Ри,Зенд, по-хозяйски располагавшийся на середине грубо сколоченной лавки перед большим вытянутым в длину столом, вставая, тоже изобразил радость от встречи с графиней, хотя глаза его смотрели зло, а улыбка была кислой.
— А мы вас заждались, дорогая графиня, наша спасительница, — первым поприветствовал её граф Олни, пока полковник отдирал повязки с мгновенно заживших ран.
Кроме полковника и королевского представителя, Улю поприветствовали, вскочив со стульев, командиры всех трёх баталий и четыре капитана — командиры кавалерийской, инженерной и хозяйственной рот, и командир полутора сотен кавалеристов второго егерского пограничного полка.
Майор Товбис, командир второй баталии, которая вчера понесла самые тяжёлые потери, посчитал для себя нужным низко поклониться магине.
Тут Ашер, справившись, наконец, с отдиранием повязок, бодро вышел вперёд и, ударив себя кулаком в грудь, поприветсвовал Улю.
— Позвольте ещё раз выразить вам благодарность и высказать своё восхищение, — искренне сказал он, — Вы спасли нас всех.
Уля, конечно, считала, что можно было бы обойтись и без её помощи, окажись Ашер и его комбаты более решительными и дерзкими. Вот что им мешало по частям, как, не только их учил, но и показал на примерах, разгромить сначала наёмников, а затем и мятежников? Но говорить об этом она не стала. Тем более в присутствии графа ри,Зенда. Не стоит ругать своих людей в присутствии посторонних. Этому её ещё Гортензия научила.
Граф, уверенный, что его гонец, через три-четыре дня уже будет в ставке короля, наверняка ждёт приказа баталиям выдвинуться к Лара-Сару. Король сообразит, что раз Уля находится вместе с бригадой, значит таковым было желание её брата. И, вызвав к себе баталии, он получит и тяжёлый аргумент против защитников города, в лице Ули. А про возможности магини Ули он догадывается. Как и его советники Доратий с Морнелией.
Её инкогнито со вчерашнего дня раскрыто, а, значит, прибавилась и головная боль, чтобы факт её пребывания в Сарской провинции оставался неизвестным королю и его приближённым. Или, хотя бы, чтобы они об этом узнали, как можно позже. «Заставят тебя таскать для них каштаны из огня, — говорил ей Олег, — А я тебя знаю, ты ведь не сможешь послать нашего доброго короля лесом. В общем, прикрой, если потребуется, наших с тобой бойцов, это всё, что от тебя я прошу. И больше постарайся никуда не лезть.»
Олег, хоть об этом и не сказал, но, наверняка, он больше переживал насчёт чувств к ней Лекса. Скорее всего, по этой причине, а не от нежелания спасти её от лишних нагрузок, брат настоял на том, чтобы не раскрывать факт её присутствия с бригадой, как можно дольше.
Улю это немного смешило, но самой себе она признавалась, что внимание молодого короля ей льстит. Она видела, сколько блистательных дам крутилось возле него. Как они старались поймать его взгляд. Как жеманились и интересничали.
А он выбрал её, недавнюю замарашку. Прямо, как в той чудесной истории про падчерицу, жившую рабыней при злой мачехе и её родных дочерях. Эту историю, однажды, будучи в каком-то грустном настроении, рассказал Олег — тогда не только она и Веда были в восторге, но даже всегда выдержанная Гортензия не смогла сдержать своих эмоций. А Нечай, конечно, ревнует. Ну и пусть ревнует, раз такой дурак. А она, когда выдастся ещё возможность встретиться с королём, всё ему объяснит, и они могут стать хорошими друзьями.
— Но мне видится, что у вас озабоченности стало не меньше, чем было до сражения, — сказала Уля, садясь на стул, любезно подставленный ей худым, как жердь, капитаном хозроты.
Лейтенант Гелла, пришедшая в штаб с графиней, по её настоянию, от предложенного ей командиром первой баталии стула смущённо отказалась — ей вообще тут находиться было не по статусу. Если бы не прямой приказ графини, она бы сюда не сунулась. Она встала возле входа и старательно смотрела в сторону окна.
Эйфория от одержанной победы у офицеров бригады, действительно, довольно быстро сменилась тревогой, которую скрадывала только наличие с ними, как выяснилось, самой имперской графини ри,Шотел. И причины для тревоги были понятны.
В ходе сражения был уничтожен целиком один полк мятежников и серьёзные потери понесли два полка наёмников, потерявших в общей сложности больше пятисот человек.
В ходе преследования, организованного Ашером силами кавалерийской роты и пограничными егерями, удалось уничтожить и взять в плен ещё около пятиста мятежников. Наёмники же, довольно быстро организовались, и отступали сомкнутыми строями, поэтому рубить их бегущими, как ополченцев, не получилось.
С учётом того, что где-то ещё должен быть на марше и четвёртый наёмный полк, а также ожидалось прибытие из крепости Вейнаг ещё магов, точной численности которых выяснить не удалось, но можно было предполагать, что их будет до полутора десятков, то обстановка складывалась ничуть не лучше той, что была до сражения.
А ведь баталии тоже понесли серьёзные потери убитыми и раненными настолько тяжело, что их не смогла или не успела исцелить даже графиня ри,Шотел.
— Я предлагаю совершить марш к Лара-Сару и соединиться с войском нашего славного короля, — вынес своё предложение граф ри,Зенд, — Мы, сколько могли, задержали подкрепление мятежному городу и прикрыли тылы нашей доблестной армии, а теперь, объединившись, мы додавим мятежников в их главном логове, а, затем, разберёмся и с остальными их силами.
В словах графа было здравое зерно, это все понимали. Вот только, Уля поняла, какую цель, на самом деле, преследует Олни ри,Зенд — доставить её королю под любым предлогом, рассчитывая, что благодарность Лекса закроет самовольство ри,Зенда в нарушении военных планов, к тому же, граф всегда может выкрутиться, резонно указав на полковника Ашера, на котором и лежит полная ответственность.
Командира бригады предложение графа сильно удивило.
— Это противоречит тем приказам, которые были даны мне, и, за исполнением которых, должны были проследить вы, если я не ошибаюсь, — сказал он.
Предложение графа было отвергнуто всеми членами военного совета единодушно. Впрочем, ри,Зенд, поняв, что его поняли правильно, настаивать не стал.
А вот дальнейшее обсуждение предстоящих действий повергло Улю в тоску.