«Никогда не выходи из дома без носового платка!» — говорила мама.
Вот и пригодился. Мне чудилось, что звезды на небе растерянно мигают: как же так, Рози? Мы не ожидали от тебя такой глупой выходки, Рози!
Я сама не ожидала.
В моем кармане золотая монета, но отчего-то она меня не радует…
Норри задержалась, и когда часы пробили двенадцать раз, я закуталась в плащ и пошла туда, куда было велено, — к лавке мясника.
Ворота академии не запирают на ночь: многие студенты подрабатывают и подчас приходят под утро. Никто меня не остановил, только какой-то старшекурсник-огневик, который шел в обнимку с девчонкой в фиолетовой мантии, мимоходом поинтересовался:
— Мелюзга, ты куда направляешься? Ночь на дворе.
— А то я не знаю! — огрызнулась я. — Иду по делам.
— Лес, отстань от девушки, — дернула его за локоть подружка. — Может, она на свидание торопится.
Приревновала? Это оказалось мне на руку: студент отстал, и я проскользнула за территорию академии.
До лавки мясника — десять минут быстрым шагом. Специально они, что ли, назначают место встречи так, чтобы студенты не успевали передумать? По себе знаю, пришлось бы идти чуть дольше, и я повернула бы назад…
Меня ожидали: низкорослая щуплая фигура, закутанная с ног до головы в серый плащ. Капюшон, надвинутый на лоб, скрывал лицо.
— Кристалл не забыла? — прошелестел незнакомец.
Я покачала головой.
— За мной.
И я послушалась. А что мне оставалось делать? Все зашло слишком далеко, чтобы отступать.
Мой проводник торопился, я едва поспевала за ним. Остались позади широкие центральные улицы, брусчатая мостовая сменилась деревянными мостками. По обе стороны дороги потянулись приземистые домишки бедного района. За кособокими заборами остервенело лаяли собаки, сквозь запертые ставни кое-где пробивался слабый свет, но некоторые дома были заколочены и заброшены.
— Сюда.
Мы подошли именно к такому покинутому строению. Провожатый толкнул скрипучую калитку, подождал, пока я зайду, несильно пихнул меня в спину. В окне дома мерцал слабый свет, точно от зажженной свечи.
Мне было так страшно, что хотелось плакать. Я вся словно одеревенела.
Сколько раз папа просил меня соблюдать осторожность. «Ты слишком доверчивая и открытая, во всем стараешься видеть хорошее, — как-то сказал он. — Всегда думаешь, что мир на твоей стороне, поэтому замечаешь опасность слишком поздно. Прежде чем бежать куда-то сломя голову, остановись и десять раз подумай». Он вздохнул, поцеловал меня в лоб и добавил: «Ну хотя бы пять!»
Прости, папа, кажется, на этот раз я действительно влипла в неприятности.
Я попыталась было упереться и повернуть назад, но калитка с грохотом захлопнулась, щеколда на ней задвинулась, а дверь дома, наоборот, приветственно распахнулась. Полы плаща подхватил вихрь и повлек меня за собой, мягко приглашая переступить порог, однако, если я буду упорствовать, вихрь превратится в ураган.
А значит, в доме — маг. Сильный маг. Мне придется подчиниться или сразиться с ним. Но хватит ли у меня сноровки и знаний? Ведь я не изучала боевых заклинаний!
— Иди, — шепнул провожатый. — Никто тебя убивать не собирается!
Собственно, какой у меня выбор? Станут убивать — буду бороться за жизнь. Если подумать, может, все и обойдется: пока в академии не пропал ни один студент, все целы и невредимы, хотя орк ошивается рядом с «Трудолюбивой пчелкой» почти каждый день.
Я прошла по темному воняющему плесенью коридору в комнату, где горел шар-светлячок, едва освещая пространство. Меня ждал мужчина, одетый в черное. Он стоял в сумраке, укрытый тенями. Темнота искажала рост и фигуру, лица было не разглядеть. Он выпростал из длинного рукава плаща руку, затянутую в перчатку, и шевельнул пальцами, подзывая меня ближе.
— Кристалл, — сказал мне на ухо провожатый.
Я давно сжимала кристалл в ладони, так что острые грани больно врезались в кожу. Зато это помогало сохранить самообладание. Я сделала шаг навстречу и вынула из кармана руку, сжатую в кулак. Маг не двинулся с места, не произнес ни слова, но я ощутила, как в воздухе ткется неведомая темная магия, опутывая все паутинными нитями, заключая меня в кокон. Теперь, даже если я захочу, я ничем не смогу ему помешать.
А потом я почувствовала, как из меня утекает сила. Она бежала вниз по правой руке и проникала в кристалл. Сначала это был бурный поток, потом ручеек, потом тонкая струйка. Из меня выжали магию — всю до последней капли. Скоро кристалл начал светиться: сияние прорывалось сквозь сомкнутые пальцы. Маг по-прежнему молчал, а вот провожатый удивленно охал, ахал, бормотал под нос что-то вроде: «Ого, давненько не видел такого потенциала!»
Мой резерв полностью опустел: меня словно пропустили через мясорубку, вывернули наизнанку. Руки тряслись, пол уходил из-под ног из-за слабости.
Паутинные нити слетели с меня, отпуская на волю. Маг протянул ладонь, требуя отдать ему заряженный кристалл.
Теперь я догадалась, что это за камень, я слышала о них прежде, но никогда не видела. Это небесный хрусталь — редкий минерал, который умеет сохранять магию. Кристалл-накопитель. Такие используют маги, когда им нужно много дополнительных сил, например, на поле битвы.
Я отдала: что поделать, иначе бы отобрали силой. Кристалл исчез в складках плаща, а следом маг, будто фокусник, вынул золотую монету и вручил мне. Мне отчетливо послышался смешок. Видно, мой испуганный и потерянный вид позабавил жуткого человека. Или не-человека. Я ведь так и не поняла, к какой расе он относится.
Одно ясно — это маг, лишенный лицензии. Маг-отступник. Такие темные дела никому творить не позволено, особенно со своими же — со студентами академии.
Не знаю, как я пойду сегодня на занятия: чувствую себя ужасно. Но еще страшнее остаться одной в комнате. Стоит мне закрыть глаза, как я снова вижу кошмарного мага, утопающего в сумраке. Он укутан тенями и сам как тень. Когда я усну, он доберется до меня…
Глупости. Нет никакого смысла меня убивать. Но почему же так страшно?
Золотую монету я кинула в мешочек, стараясь лишний раз к ней не прикасаться. Что же, я отработала ее сполна. Сколько стоит чистая магия, которой хватило бы на два-три десятка огневиков?
Норри ненадолго проснулась, отругала меня.
— В следующий раз, Зи, когда отправляешься гулять, хоть записку оставь, чтобы я не волновалась! Я после работы, уставшая, оббегала весь парк, пока кто-то не сказал, что ты ушла на свиданку! Опять с Лоером, что ли?
Я отмолчалась. Норри фыркнула, перевернулась на другой бок и снова захрапела.
Дожденник. День пятнадцатый. Вечер
Дожденник. День пятнадцатый. Вечер
Я сижу в кровати с чашкой мятного чая в руках. Его, прежде чем уйти, приготовил… Рон. Да, это странно. Норри ворчит, ругается, уговаривает меня лечь спать — она теперь тоже знает о событиях вчерашней ночи. Меня одолевает усталость, и все-таки я хочу написать о сегодняшнем дне.
Утром мне было страшно, холодно и одиноко, а сейчас вместо пустоты в груди поселилось теплое и уютное чувство.
Но начну по порядку. Часы пробили восемь, и корпус ожил: захлопали двери, зашумели голоса. Загрохотал по полу таз, а следом раздалась отборная ругань: соседи не донесли воду до комнаты.
— Зи, очнись! — затормошила меня бодрая Нор. — Ты что как сонная муха?
И добавила без тени жалости:
— А вот нечего было шастать по ночам!
Если бы ты еще знала, где именно я шастала…
— Уже иду.
Я поднялась, и меня повело в сторону, подружка едва успела поймать за шиворот — ткань платья затрещала, но, к счастью, выдержала.
— Ну ты даешь, Зи! Посмотри на себя в зеркало — зеленющая! Зеленой здесь положено быть только мне!
Я подползла к нашему оракулу — так мы с недавнего времени прозвали зеркало, — и ужаснулась. Да уж, красотка: темные круги под глазами, а сама бледная, как мертвец. Отражение сурово взглянуло на меня, а потом снова принялось своевольничать. Приблизило губы к поверхности и забормотало:
— Огонь, огонь, меня не тронь…
— А ну замолчи! — приказала я и показала зеркалу кулак.
Отражение оскорбленно поджало губы.
Я освежила лицо прохладной водой, расчесалась и немного пришла в себя.
«На лекциях по истории магии можно и подремать, — утешала я себя. — Практикумов, где понадобится магия, не предвидится».
Я села на заднюю парту, спрятавшись за спинами однокурсников, и положила голову на сложенные руки. Размеренный голос мэтра Джаара и так вгонял в сон, а сегодня мне и вовсе чудилось, что пожилой василиск поет причудливую, тихую колыбельную.
— Рози Ларри! — выдернул меня из сладкой неги требовательный окрик.
Я подскочила, озираясь. Однокурсники глядели на меня и улыбались, как бывает, если кто-то по своей глупости попадает в неловкое положение. Рон тоже смотрел, но он хмурился.
— О чем я сейчас спросил? — Мэтр Джаар уставился на меня знаменитым немигающим взглядом.
Я виновато пожала плечами. Вот почему так всегда? Каждую лекцию я слушала не отвлекаясь, но стоило чуть расслабиться — и я тут же стала объектом насмешек! Преподаватель покачал головой.
— Садись! — В голосе звучало разочарование.
После неприятного происшествия я не решилась прилечь — вытащила бумагу, карандаш и, хотя строчки расплывались перед глазами, принялась записывать лекцию. Украдкой щипала себя за предплечье: вспышка боли на короткое время приводила в чувство.
И все бы ничего, но вместо последней лекции по травологии поставили практикум по зельеварению. В отвар наперстянки нужно было добавить лишь крупицу магии, чтобы ядовитый раствор превратился в лекарство от сердечной боли. Кто бы мог подумать, что я, чьей силы хватило бы на тысячу таких зелий, едва не хлопнусь в обморок, выдавив из себя эту несчастную каплю. Я до боли сжала челюсти и ухватилась обеими руками за край стола, чтобы не упасть.
Значит, вот так себя чувствуют слабые маги? Беспомощными и жалкими…