— Так это ты — его девушка? Я все гадала, какая ты будешь, и знаешь, не удивлена. Лоер верен себе…
— А ты кто такая?
Грубить я не умею и не люблю, но мне не понравилось, что моим парнем интересуется чужая девица, да еще объясняется непонятными намеками. Однако незнакомка не обиделась, наоборот, во взгляде мелькнула жалость. Она вдруг подошла вплотную и взяла меня за руку холодными пальцами: замерзла, пока ждала, и все-таки не ушла.
— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь! — горячо прошептала она. — Клянусь, я желаю тебе добра! Выслушай, не перебивай!
Я опешила от такого напора. Смогла лишь кивнуть в ответ. Пусть говорит и уходит.
— Меня зовут Вайолет. Я работаю цветочницей, зарабатываю немного, но всегда напоминаю себе, что это не такой тяжелый труд, как у прачки или швеи. А когда в начале осени к перекрестку улиц, где я обычно торгую, каждый день стал захаживать симпатичный молодой мужчина, я подумала, что вытянула счастливый билет! Он казался таким обходительным, вежливым, с прекрасным чувством юмора, не жалел денег. Меня немного пугало то, что он принадлежит к незнакомой расе. Он был…
— Нет, — прошептала я.
— Фениксом, — закончила Вайолет. — Я все никак не могла поверить, что он обратил внимание на такую обычную девчонку. А потом…
Девушка вынула из кармана правую руку и показала мне. На безымянном пальце остался уродливый шрам от зажившего ожога.
— Здесь было его кольцо.
— Нет! — крикнула я.
— Да! — Она снова крепко сжала мою ладонь. — И если до того, как Лоер надел мне кольцо, он мне нравился, то после я просто начала сходить с ума от любви! Готова была на все!
— Но он ведь снял его?
— Погоди, не торопи, я все расскажу! Лоер тогда поступал в академию и проходил вступительные испытания. Только потом я узнала, что поцелуи невинной девы подпитывают силу фениксов. Но лишь одно дарит настоящий всплеск магии, такой, что оставит позади всех соперников!
— Что же это?
— На следующий день Лоер сдавал решающее испытание на факультете боевой магии. Думаю, он бы и сам справился, ведь остальные как-то справлялись, но он решил подстраховаться…
У Вайолет задрожали губы, но она взяла себя в руки.
— А ночью перед испытанием он забрал мою невинность.
Цветочница посмотрела мне в глаза, будто хотела удостовериться, что я все точно поняла.
— После этого мои поцелуи стали бесполезны. А Лоер совсем не пощадил моих чувств. Когда уходил, сразу сказал, что больше не вернется. И что на свете полно глупых бедных дурочек, готовых на все ради красивой сказки. Я была уверена, что в академии он не заскучает в одиночестве. На первом курсе полно невинных девушек, а он знает, как увлечь, как притвориться прекрасным принцем. А потом… Достаточно надеть кольцо, как любая будет согласна на что угодно!
— Не может быть!
— Это правда! И посмотри на шрам — Лоер был настолько жесток, что, прощаясь навсегда, не снял кольцо, хотя знал, сколько страданий мне это принесет. Ведь я не переставала его любить! Готова была на колени встать, лишь бы он возвращался хоть иногда. Моя гордость была полностью растоптана.
— Но теперь кольца на пальце нет…
— Если бы ты знала, чего мне стоило его снять. Оно раскалялось и обжигало, как только я пыталась его стянуть. И все-таки спустя месяц мне удалось от него избавиться. На руке навсегда останется шрам. И на душе тоже… Зато я свободна, и пришла предупредить: не верь ему! Он перешагнет через тебя и пойдет дальше!
— Я тебе не верю! — заорала я.
Кольцо, будто почувствовав неладное, начало нагреваться и ощутимо припекало кожу. Я дернулась, чтобы уйти, однако Вайолет крепко схватила за рукав.
— Я знала, что ты не поверишь, не станешь слушать, но передай мои слова подруге или другу, которому доверяешь! И поскорей!
Я все-таки сумела вырваться и убежала. Хорошо, что на территорию эта ненормальная не сможет зайти. Впрочем, она и не пыталась, только подошла вплотную к воротам и кричала вслед:
— Тебе нужна помощь!
Сначала я очень разволновалась, а теперь понимаю, что это был глупый и бездарный спектакль. Где только однокурсники Лоера наняли эту актрисульку? А шрам… Просто грим! Да. Просто грим.
Снежник. День четвертый. Утро
Снежник. День четвертый. Утро
Вайолет, или как там на самом деле ее зовут, все же смутила меня своей историей. Я никогда не поверю, что Лоер может оказаться мерзавцем! Нет, только не он — мой феникс.
Я рассказала обо всем Норри, но лишь для того, чтобы она развеяла мои сомнения и посмеялась вместе со мной над глупым розыгрышем.
— Нор, ну разве не смешно? Зачем бы он стал пускаться на такие ухищрения, чтобы добыть магию? Лоер родился с магией и справился бы сам с любыми испытаниями. Да?
Я хихикнула, а в ответ не дождалась и самой маленькой улыбки. Эти гоблины всегда такие серьезные и хмурые! Вместо этого она начала мучить меня расспросами, от которых разболелась голова и испортилось настроение.
— А у Лоера ожидается в ближайшие дни важный зачет или экзамен?
— Не знаю, на что ты намекаешь. Вернее, знаю, но мне не хочется верить, что подруга настраивает меня против человека, которого я люблю. Феникса, которого я люблю!
— Да или нет?
— Ну да, да! Завтра у него промежуточный зачет по боевым заклятиям. Если сдаст на пять звезд, то экзамен получит автоматом. И что такого? Ясно же, что дружки Лоера все специально подстроили.
— Зачем им это?
— Из зависти, конечно! Лоер — лучший на курсе.
— И хочет остаться лучшим, полагаю.
Норри не подтрунивала надо мной и не шутила, в ее голосе не было и капли веселости, но от ее серьезности я только больше разозлилась.
— У тебя не выйдет! — крикнула я и вскочила на ноги. — У тебя, у этой противной Вайолет, у Рона — у всех вас!
— Чего не выйдет? — спокойно спросила Норри.
Таким тоном мама иногда разговаривала с особенно нервными клиентками, которые готовы были закатить истерику, и всегда держала в ящике стола салфетки и чистый носовой платок. Нор считает, что я не в себе? Ну спасибо, подруженька!
— Не выйдет заставить меня усомниться в нем! В его любви! В моей любви! Это никому не под силу!
— Да, я поняла, — грустно ответила гоблинка. — Это бесполезно. Слов ты не слышишь.
И ладно бы только Норри, так еще и оракул совсем распоясался. Вот уже несколько дней я расчесываюсь на ощупь, ведь стоит мне подойти к зеркалу, как собственное отражение начинает выкидывать коленца: качает головой и плачет. Смотреть на это неприятно, внутри все зудит от беспокойства. Когда не гляжу — ничего, отпускает, а потом вспоминаю, что вечером увижу Лоера, и начинаю сиять от радости, даже напеваю.
Норри не стала дожидаться, пока я соберусь, хотя на завтрак мы ходим вместе. Убежала и дверью хлопнула.
Позже
Не ожидала, что Нор окажется такой гадиной! Я не увидела ее в столовой, и Рона, как ни странно, тоже. А потом я заметила их из окна: стоят, голубчики, за углом и о чем-то шушукаются. Голосов я, понятное дело, не слышала, зато все отлично видела. Норри быстро говорила и ежесекундно оглядывалась, будто опасалась, что их застукают. А Рон, как всегда, казался мрачной тучкой, даже еще более мрачной, чем обычно. Сначала скрестил руки на груди, но потом опустил их и сжал в кулаки, и сжимал все сильней, пока Норри болтала. Оторвать бы тебе, Нор, твой длинный язык! Рон теперь надумает невесть что! Придется от него пока прятаться. Не хочу больше слышать весь этот бред заново: «Зачем Вайолет обманывать? А когда, ты говоришь, зачет у Лоера?» Или, что еще хуже: «Давай попробуем снять кольцо». Никогда! Я никому не позволю снять с меня кольцо и разлучить нас с Лоером!
Сегодня на занятия не пойду, но и в комнате оставаться нельзя. Отправлюсь гулять по городу, чтобы протянуть время до вечера. Вечером мы встретимся с Лоером, и все будет хорошо!
Снежник. День шестой. Утро
Снежник. День шестой. Утро
В лечебном корпусе академии очень тихо. Здание маленькое, ведь обычно целители справляются с мелкими хворями и небольшими ранами сразу: пара заклинаний, немного магии, бутылочка зелья — и пациент как новенький. Мой случай оказался сложнее…
Вчера я ничего не могла делать, только плакала и спала. Спала и плакала. Но слезы лились не оттого, что меня беспокоила туго перебинтованная рука, — эту боль быстро снимала ложка горькой микстуры, которую Рон подносил к моим губам и, как маленькую, уговаривал выпить.
— Давай, Рози, не упрямься.
Он терпеливо ждал, пока я соглашусь, но я соглашалась не сразу: дергающая и ноющая боль в руке отлично отвлекала от горя, которое разъедало душу.
— А ты примени ко мне свой драконий голос! Ведь мы, слабые человечки, такие податливые! Заставь меня слушаться! — огрызалась я.
Когда ты ранен, то всегда кусаешь и царапаешь того, кто пытается помочь…
— Никогда, — снова и снова отвечал Рон. — Ничего против твоей воли!
В первый раз, когда он так сказал, я отвернулась к стене и безмолвно глотала слезы. Как же так получилось, что мой самый страшный кошмар воплотился в реальность? Я чувствовала себя обнаженной, жалкой, использованной… Нет, моя невинность не пострадала, но я была на волосок от падения в пропасть. Если бы не Рон! И теперь ему достается больше всех, потому что мне не на кого выплеснуть обиду.
Вчера я никого не хотела видеть. И Рона гнала прочь. Кричала на него и ругалась. Он уходил, а потом снова возвращался. Ужасно упрямый… Он не пытался меня обнять: знал, что получит по рукам, в таком состоянии мне было бы тошно от прикосновений. И задушевных разговоров тоже не хотелось. Он это почувствовал и не лез с утешениями, просто находился рядом. Сидел у окна на деревянном стуле, даже с виду ужасно неудобном, будто изготовленном специально для того, чтобы посетители не задерживались у пациентов. Создатели этого пыточного агрегата плохо знали Рона! В упорстве ему нет равных. Он разложил на подоконнике книги, листы бумаги, поставил чернильницу и занимался с таким невозмутимым видом, будто это обычное место для учебы.